Николай Миклухо-Маклай - Путешествия на Новую Гвинею (Дневники путешествий 1872—1875). Том 1

— Слышал?! Если через час не будет достаточно людей нести мои вещи в Тенан, я буду очень сердит, и когда скажу об этом махарадье, то и он рассердится. Теперь ступай и зови людей.

Возражения делать я более не позволил, и через полчаса явились люди, разобрали вещи, и мы отправились в 1 час 30 минут. Пройдя около часа на восток, показались первые горы, которых я давно не видал, — Букит-улу-Сегамат и Букит-улу-Тенан.

Тропинка была по временам очень трудна, приходилось идти много по гладким тонким стволам, и я отдал полную справедливость мужеству и хладнокровию эквилибристов и позавидовал им.

По следам слонов и перебравшись два раза через р. Се-гамат, пришли мы к хижинам в 5 часов, где я рад был отдохнуть. Дороги в Индау здесь никто не знает.

Хорошая вещь — чай; выпил сейчас 4 стакана, хотя и очень жидкого (экономия!), но чувствую себя положительно изрядно! Жаль, что красного вина нет и бисквитов мало, а то бы мне все равно пробыть несколько дней более в этой глуши. Ахмат собрал в лесу несколько лимонов — удачная находка. Я воспользовался ею сегодня вечером, выпив 4 стакана чая.

[ 4 ] января. Из Понтона в Тенан. Понтон — красивое местечко, особенно утром перед восходом солнца. После хорошо проспанной ночи я по крайней мере нашел окрестности, дальние синие горы, большие деревья вблизи, красивые розовые облака, предвещающие восход солнца, великолепными, когда сошел умываться к светлой журчащей р. Сегамат. К половине седьмого все было готово, и я отправился все время на юг и юго-юго-восток, в Тенан, куда пришел к 10 часам. Пришлось переправиться через несколько речек и подняться на несколько холмов (из которых самый высокий не был выше 200 футов). Помулу сказал мне дорогой, что, если я позволю, он из Тенана, найдя мне людей для дальнейшего пути, хочет вернуться в Палон, где его дети ждут. Я согласился, так как он далее никогда не был и не знает дороги. Я ему обещал прислать подарки и письмо. Этот человек, хотя слишком мягкий и нерешительный, был мне довольно полезен и всегда очень услужлив. Его племянник, хотя не моложе его, человек, как кажется, с характером, что даже выражается в его физиономии. Он, как мне показалось, очень способный и мог бы достичь образования в молодости.

Впервые, начиная от Лынги, встретил малайскую, довольно хорошо построенную хижину. Помулу нет, послал трех человек искать и позвать его, так как завтра рано хочу уйти далее. Его жена — молоденькая женщина уступила мне самую чистую часть дома, род галереи с небольшим окном, которого рамы довольно красиво вырезаны, как в арабских домах. Хижина построена из очень различного материала. Крыша из атап и из листьев гомутовой пальмы, стены отчасти из распиленного и сплетенного бамбука, отчасти из коры, и только столбы, сваи и перекладины — из дерева. Пол, как обыкновенно, из расщепленного бамбука. Седлообразно изогнутая крыша, узкие, украшенные орнаментом окна — характеристичны.

Вдали на юг и юго-восток виднеются горы — иду рисовать вид. Пришел, наконец, помулу. Он и никто из здешних не был в Индау. Людям очень понравилось, что я срисовал это окно.

Вечером помулу Тенана и Абдул-Рахман оба пришли говорить со мною. Последний рассказал мне об оран-сакай и удай в Пахане. Этих людей очень боятся малайцы, потому что они отделываются от любопытства и сношения с малайцами ядовитыми стрелами. Говорят, они очень дики, не едят соли и риса, имеют громадные (!) ступни и курчавые (?) волосы. Помулу Хаджи-Бакар, бывший в Мекке, в Египте и даже в Судане, много говорил о своем знакомстве со светом и о могуществе султана турецкого, который побил русских и которого все белые люди боятся.

[ 5 ] января. Отправился к горячим ключам, которые находятся у речки, посередине большой поляны, где анероид показывает выше 0. Посредине поднимался пар, и только по краям, где температура была 45–50°, еще можно было ходить. Помулу попросил позволения послать со мною вместо него сына. Отправились. За завтраком у речки этот человек и другие люди сказали мне, что мы не дойдем до Быко, проведем ночь в Лине. Я им отвечал на это, что мы должны дойти до Быко и что я этого хочу. Встал и отправился скорым шагом вперед. Почти не останавливаясь, пришли в 4 часа в Лине, которое, также не останавливаясь, прошли. Темнота захватила нас в лесу, и я под конец, пробыв в пути за этот день двенадцать часов, был рад дойти до хижин, куда мы пришли в 7 часов. Помулу здешний живет, говорят, далеко, и, чтобы не терять времени, я отправлюсь сам к нему завтра, чтобы завтра же идти в Индау. Люди здесь почти никогда не ходят ни туда, ни в Иохор через лес, а почти всегда отправляются по р. Моа.

Что я постоянно слышу здесь, — это: «дяу» (далеко) и «тра тау» (не знаю).

[ 6 ] января. Утром рано отправился к денану (начальнику). Думал, что он живет далеко (как мне сказали), но в той же деревне; оказалось, что в другой. Пройдя по очень неудобной дороге, по пояс в мокрой траве, пришли к речке Быко. Здесь начинается еще хуже дорога, сказали мне.

— Нельзя разве спуститься по речке?

— Можно.

— Отчего никто мне ранее этого не сказал? Послать сейчас же за пирогой!

Почти через три четверти часа явилась она. Поместив все вещи, отправились. Речка очень извилиста и в ней много пней. Мы употребили полных два часа, чтобы добраться до Янлона, нового поселения малайцев, и дома денана.

Эта речка Быко впадает в р. Бату-Пахат, так что, спускаясь вниз по течению, можно достичь дер. Бату-Пахат, при впадении реки в море в три или четыре дня; для того же, чтобы подняться, надо употребить около шести дней.

Меня уже ожидали [в Янлоне], так как я утром, ранее чем отправиться, послал к денану извещение о моем прибытии. Малаец, лет около сорока пяти, с немного вьющимися волосами и интеллигентною физиономией, встретил меня и предложил войти в его вновь строящийся дом. Я сейчас же приступил к делу, т. е. сказал, чего я от него хочу, и расспросил о дороге. На все получил удовлетворительные ответы; только денан желал отправиться в путь завтра, чтобы [успеть] собрать людей. Письма махарадьи никто не умел прочесть; все удовлетворились, посмотрев на большую печать, равносильную здесь, как почти везде на Востоке, подписи.

Отгородили мое помещение в чистой новой хижине денана, и я был доволен лечь, так как вчерашняя усиленная ходьба с мокрыми ногами, сегодня прогулка по мокрой траве были причиной пароксизма, которого приближение я чувствовал уже дорогой. Отправляясь полежать, я сказал денану, чтобы он собрал людей оран-утан к 2 часам. К этому времени оказались несколько человек, но батен (начальник оран-утан), посланный за людьми, еще не пришел.

Я начал записывать слова, но это было нелегко. Они повторяли по большей части малайские слова, но между ними оказалось несколько других слов, схожих с уже записанными словами оран-райет. Они как бы стыдились иметь свой язык или как бы боялись говорить на нем.