Шимон Шехтер - Время, задержанное до выяснения

Юзеф ничего не ответил, только попросил шофера везти его не домой, а в Министерство здравоохранения, где ему обещали путевку в санаторий.

Марыля, которая не дождалась трубочек с кремом и потому была сердита на Юзефа, зашла посидеть к Профессору.

Тот принял ее очень любезно, предложил ей кофе и даже хотел показать третий том истории страданий евреев, но им помешал Критик. Он взял в руки том, который Профессор только что снял с полки, взглянул на вступление, написанное Профессором, и сказал:

— Вы сделали большое дело, Профессор. Те несчастные, которые остались в живых, должны быть вам благодарны за выявление исторической истины.

— Увы, — вздохнул Профессор, — именно о благодарности они забыли и, что еще хуже — мне даже говорить об этом больно — отплачивают своим спасителям черной неблагодарностью и порочат доброе имя нашего народа.

— Не понимаю, — сказала Марыля, — почему, собственно, они так поступают?

Профессор загадочно усмехнулся и сказал:

— Дорогая моя, как я завидую вашему неведению.

— Ну, конечно, — с наигранным гневом говорила Марыля, — все мне говорят, что я глупа, и все якобы этому даже завидуют — потому что, мол, я молодая. Ну и что же мне прикажете делать? Глупа, без биографии, какая же из меня писательница? Может, мне лучше пойти в универмаг и наняться в продавщицы? Я как-то даже ходила, да было закрыто на учет.

— Пан профессор, — вмешался Критик, — отнюдь не имел намерения подрывать в тебе, Марыля, веру в свои силы и…

— Разумеется, я был далек от подобной мысли, — подтвердил Профессор, — и готов служить вам советом, а также моим опытом, когда бы вы ни пожелали.

Когда он так ораторствовал, в дверь постучали. Оказалось, что это Юзек, и что он ищет большого Юзефа, потому что должен сказать ему что-то очень важное. Критик сразу стал допытываться, что именно Юзек хочет сказать Юзефу, но маленький Юзек крикнул только «до свидания» — и был таков. На лестнице он налетел на Юзефа, и они вместе пошли в квартиру, где давно уже не было будильника, поскольку Марыля решила, что так будет лучше, что наконец-то будильник перестанет трепать ей нервы — ведь он всегда звонит не вовремя.

— Угадай, что я тебе скажу, — с таинственным видом предложил Юзек.

— Не знаю.

— А ты попробуй.

— Не сумею.

— Э-э, какой ты бестолковый. Слушай. Мама сказала мне по секрету, что папка согласился на переезд. Мы теперь будем жить в другом доме. Мама мне сказала по секрету даже адрес. Я сходил посмотреть. Там ничего, вполне нормально. А главное — наконец-то я отделаюсь от Хенека. И еще я узнал, что там живут почти одни только евреи.

— Кто это тебе сказал?

— А почему мне кто-то должен говорить? Я просто прочел все фамилии на дверях, вот и все.

Юзеф печально улыбнулся, отдал Юзеку трубочки с кремом и пирожные, которые купил для Марыли, и стал заваривать чай, чтобы Юзеку было чем запивать.

А тем временем Критик, нагло разлегшийся на кровати Юзефа, начал храпеть и что-то бормотать сквозь сон, потому что нашел множество документов, из которых составил четвертый том истории черной неблагодарности спасенных от гибели, а товарищ Секретарь в награду назначил его вместо Бородача новым председателем Союза писателей.

— Ты, небось, думаешь, что я рада твоему отъезду, — сказала Марыля.

— Ты сама меня в этом уверяла, — ответил Юзеф и засунул несколько книг в уже и без того набитый чемодан.

— Да, это правда. Я радовалась, что высплюсь наконец вволю, но теперь больше не радуюсь.

— Почему? — удивился Юзеф.

— Потому что я к тебе немножко привыкла.

— У тебя будет возможность отвыкнуть, — Юзеф придавил чемодан коленом, но закрыть его не мог.

— Нет уж, спасибо за такую возможность. Дай лучше эти книги, я их положу в свою сумку.

— Я не собираюсь ее брать с собой, — Юзеф продолжал биться над чемоданом.

— Но я собираюсь.

Юзеф изумленно взглянул на Марылю.

— Что ты так смотришь, точно в первый раз меня видишь? Я еду с тобой, — и Марыля начала бросать в свою дорожную сумку всякую всячину с ночного столика.

— Это невозможно, — запротестовал Юзеф. — У меня только одна путевка.

— Я сама себе путевка. Сниму какую-нибудь комнатку, а кафе-молочных всюду хватает. На худой конец купим копченой колбасы по дороге на вокзал.

— У меня ведь и билета для тебя нет, — противился Юзеф.

— Ничего страшного. Не достанем в кассе — поеду зайцем. Приготовь деньги на штраф.

Юзеф ничего не сказал, только вынул книги из чемодана и положил их в сумку Марыли. Он был настолько занят дорожными сборами, что не заметил, как в дверях появился нагруженный пакетами Рабинович.

— Именно таким я представлял себе Юзефа Гиршфельда, — сказал тот. — Ты ничуть не изменился.

Бросив пакеты на кровать, Рабинович крепко обнял остолбеневшего от изумления Юзефа: он потерял Артура Рабиновича из виду еще в начале войны и был уверен, что того нет в живых, а тут… Вот это сюрприз!

— Рабинович. Прежде, ныне, всегда и неизменно — ваш Рабинович, — представился Артек и поцеловал руку Марыле. И подмигнул Юзефу в знак того, — так, по крайней мере, понял это Юзеф — что ему не пришлось менять фамилию.

В комнате был такой беспорядок, что Марыля не знала, куда усадить гостя. Но того это не смущало. Он сказал только:

— Не обращайте на меня внимания, укладывайтесь и не торопитесь.

— Прости, Артек, я не знал… поезд уходит через три часа.

— И пусть себе уходит, — прервал его Рабинович. — Без него обойдемся. Поедем на моей машине. Я к вашим услугам, — и он попросил Марылю заняться коньяком, который теперь тоже был в полном распоряжении вновь обретенных друзей.

Пока они так беседовали, в комнату прошмыгнул маленький Юзек, а вслед за ним неотступный Критик. Стало тесно, как в трамвае.

Маленький Юзек хотел было убежать, потому что очень не любил толчеи, но большой Юзеф сказал:

— Знаешь что, Юзек, мы и тебя, пожалуй, возьмем с собой. Ты только будешь мешать при переезде на новую квартиру, а до конца учебного года осталось всего несколько дней, которые вы с Артеком все равно собираетесь прогулять.

— Угадал, — сказал Юзек. — Но я, так и быть, поеду с тобой — только сначала Артека предупрежу.

Юзек сказал так, потому что, видимо, не узнал Рабиновича. Да и как он мог его узнать, ведь тот был уже взрослый и к тому же стоял сейчас повернувшись к Юзеку спиной, так как что-то шептал на ухо Марыле.

— А что я знаю! — похвастался Юзек.

— Что? — Юзеф помогал Марыле разливать коньяк по рюмкам.

— Только не забудь, что это секрет. Артек сионист!

— Кто это тебе сказал?

— Он сам мне признался, — ответил Юзек.

— Наконец-то я узнаю, — сказала Марыля, — что такое сионист. И при этом, — улыбнулась она Рабиновичу, — из самого достоверного источника.