Орхан Кемаль - «Преступник»

Кто-то из ребят спросил о тюрьме: такая ли она, как в «Кругосветном путешествии двух мальчиков»?

— Нет, совсем не похожа… — насупился Джевдет. — Попробуйте попадите туда и увидите. Клянусь аллахом, и двух дней не сможете вытерпеть!

— А как же ты вытерпел, Джевдет-аби?

Джевдет вспыхнул:

— Чего вы равняете меня с собой? Сосок еще не умеете заправить в покрышку!

— А заключенные, какие они, Джевдет-аби? — робко спросил какой-то малыш.

Джевдет задумчиво смотрел вдаль. Ребята, боясь пошевельнуться, ждали ответа.

— Был там такой Козявка… вожаком себя считал! — наконец проговорил Джевдет. — Скажет чего-нибудь сделать, попробуй не сделай так, как он хочет!

— Козявка? Это жук такой, Джевдет-аби? — спросил курносый мальчуган.

— Какой такой жук?

— Ну страшный… с усами… таракан!..

Ребята покатились со смеху. Джевдет толкнул паренька.

— Авел, ты что, спишь?

— Нет, ей-богу нет, Джевдет-аби!

— Это парень… моего возраста. — Прозвище у него такое — Козявка. Он попал в тюрьму за то, что убил человека. Самые уважаемые в тюрьме люди те, что попадают туда за убийство. Поэтому он ко всем ребятам приставал. И ко мне тоже… Но потом…

Джевдет остановился. Улыбнулся. Он хотел, чтобы его упрашивали. Тогда он будет рассказывать дальше.

— Что было потом, Джевдет-аби?

Джевдет сощурил глаза.

— «…Ах, вот как, — думаю, — значит, и ко мне тоже!» Как дал ему по башке пару раз — и готов!

— Ну и что?

— Как что? Плюхнулся на пол! Если бы его не вырвали у меня из рук — крышка! После этого весь форс пропал. В камере начали над ним смеяться. А мне стало жалко его. И вот я помирился с ним. Друзьями стали…

— Если бы вас не разняли, ты убил бы его, Джевдет-аби?

— Убил бы. И уж тогда не вышел бы из тюрьмы.

— До самой смерти?

На глазах у Джевдета навернулись слезы. Он вспомнил прощание с Мустафой. Сколько ему еще сидеть в тюрьме? Наверно, очень долго.

— Потом мы рассказали о Козявке начальнику тюрьмы. И тот позволил ему работать в столярной мастерской.

— Кто это «мы», Джевдет-аби?

— Я и Хасан.

— А кто такой Хасан? Заключенный?

— Да. Тоже хороший парень, но… В общем потом расскажу…

— Расскажи сейчас, Джевдет-аби!

— Нет, не буду.

— Почему?

Он, конечно, рассказал бы им о Хасане, даже о том, что тот хотел помешать ему уехать в Америку. Но не успел этого сделать. Мальчики разнесли по кварталу весть о появлении сына Ихсана-эфенди, и к «Перили Конаку» уже спешил, опираясь на палку, Мюфит-эфенди. Джевдет встал и, не ожидая, пока старик подойдет, кинулся ему навстречу. Подбежав, он схватил его старческую высохшую руку, поцеловал.

— Будь счастлив, сынок!.. Да убережет тебя аллах от таких плохих дней!

Мюфит-эфенди сильно постарел.

Джевдет и Мюфит-эфенди вместе с малышами, не отстававшими от них ни на шаг, дошли до квартальной кофейни. С наступлением теплых весенних дней старики снова перебрались в садик под большое дерево. Здесь сидели Хасан Тахсин, парикмахер Лятиф и другие жители квартала. Грелись на солнышке, пили чай, кофе, курили наргиле. Все уже знали об аресте Адема и со дня на день ожидали возвращения Джевдета. «Пусть больше этого никогда не повторится, сынок!» — желал каждый Джевдету. Расспрашивали о здоровье, о том, что ему пришлось перенести в тюрьме. Джевдет отвечал спокойно, с большим достоинством.

Перед ним поставили чай, бублики, брынзу. Едва он принялся за еду, как вспомнил о лотке. Эх, забыл! Выскочив из-за стола, он побежал к «Перили Конаку».

— Уж не провел ли бедняга там ночь? — забеспокоились старики.

Джевдет не сказал им правды. Он побаивался, что тогда его начнут опекать и, конечно, помешают уехать в Америку.

— Я ночевал у Кости и жить у него буду, — ответил он. — А сюда пришел рано утром.

— Ну, сынок, — положил ему руку на плечо Мюфит-эфенди. — Что ты теперь будешь делать? Чем займешься?

Не успел Джевдет открыть рот, как послышался голос:.

— Мы поедем в Америку!

Все обернулись и увидели Джеврие.

— В какую такую Америку? Что ты говоришь?

— Врет она, — с гневом сказал Джевдет, — врет!

Джеврие сердито вскинула головку:

— Вру? Ты говоришь, я вру, Джевдет-аби? Значит, ты меня обманывал?

— Замолчи!

Джеврие рассердилась. Почему она должна молчать? Разве они не поедут в Америку? Ведь Джевдет сам говорил, что они заберутся как-нибудь ночью на большой пароход, спрячутся. И когда будут в открытом море…

— Разве мы не поедем? Разве ты не будешь Храбрым…

— Кем? — удивленно поднял брови Мюфит-эфенди.

— Скажи сам, Джевдет-аби!

Сидевшие в кофейне люди с любопытством смотрели на Джевдета. Нет, маленькая цыганка не лжет, здесь что-то есть. Все представления об Америке парикмахера Лятифа ограничивались несколькими виденными когда-то, очень давно, цветными открытками, на которых были изображены высокие (уже и не вспомнить, во сколько этажей) дома, полосатый флаг со звездами и, кажется, высокого роста светловолосые американцы. Хасан Тахсин и Мюфит-эфенди знали немного больше. Хасан Тахсин помнил, что американцы воевали на стороне Антанты, и кое-что слышал о «четырнадцати пунктах» президента Вильсона [63] «Четырнадцать пунктов» президента Вильсона — условия мирного договора между воюющими державами, изложенные президентом США Вудро Вильсоном в его послании американскому конгрессу 8 января 1918 года. . Кроме того, была у него книжечка об Америке, написанная еще старым, арабским алфавитом [64] Новый, латинский алфавит введен в Турции в 1928 году. .

— «Путешествие по Северной Америке»! — пробормотал он и повернулся к Мюфиту-эфенди: — Очень интересная книжка! На галицийском фронте [65] Во время первой мировой войны в Германии и Австро-Венгрии действовали три турецких экспедиционных корпуса. мы не выпускали ее из рук. Читал, наверно, раз десять.

Мюфит-эфенди наморщил лоб: «Пошли, аллах, память!» Ну, конечно! Ведь и у него была такая книжка. Вернее, ему дал почитать ее один грек по имени Спиро еще во время службы в Управлении оттоманского долга.

— В ней рассказывалось о приключениях дочери миллионера, — продолжал Мюфит-эфенди, — не могу вот только вспомнить, как ее имя, — и каких-то мексиканских индейцев!

Джевдет не вытерпел.

— У этих краснокожих было два вождя. Одного звали Желтая Змея, другого — Черная Стрела! Желтая Змея был большим негодяем. И если бы не храбрый Буфало Билл… Но самый знаменитый в мире ковбой — Билл из фильма «Отряд „Красный шарф“». Я зову его Храбрым Томсоном!

Джеврие радостно захлопала в ладоши:

— Молодец, Джевдет-аби! И ты станешь таким, как он, правда?