Кендейс Деннинг - Мечты и жизнь Сары Бродерхауз

В ярости Сара сорвала занавески с окна своей спальни в тот день, когда Айрин запретила ей брать уроки у мистера Уильямса. Его любовником был священник.

— Его любовника переместили, — сказала она.

— Это так у них называется, когда лишают прихода? — сказала Милдред.

— А мистер Уильямс с разгона загнал свою машину в реку, — сказала Сара, — потом вскарабкался на крышу и орал: «На помощь!»

— Меня это не удивляет, — сказала Маргарет. — Кто-то должен был спасти его. Он уехал потом в Техас.

Она задвинула ящик.

Спустя два года, когда Берт Шеффик вернулся в город, он рассказал Айрин, что наткнулся на Гиба Уильямса в Хьюстоне, где тот играл в гостиничном, баре. Он изменил свое имя на какое-то латинское, означавшее в переводе «Король любви». Берта это рассмешило. «Король любви носил парик», — добавил он.

— Кто знает, как по латыни будет «Король любви»? — спросила Сара.

— Меня не спрашивай, — сказала Маргарет.

— Иисус, — король любви, — сказала Милдред.

Маргарет помахала парой белых лайковых перчаток.

— Я совсем забыла о них, — сказала она. — Я купила их в том магазине, где теперь «Лавочка грошовых вещей».

— Я верю, что когда-то ты купила там перчатки, — сказала Милдред. — Но не эти. Эти — мои. Я купила их в Денвере.

— Но почему же я отчетливо помню, как я покупала белые лайковые перчатки, — сказала Маргарет.

— Что ты делала в Денвере? — спросила Сара у Милдред.

Какой-то миг в комнате было слышно только позвякивание спиц в руках Милдред и тиканье дедушкиных часов. Ритмы не совпадали.

— О, боже! — воскликнула Маргарет. — Откуда он взялся? — В комнату влетел воробей.

— Птица в доме, — прошептала Милдред. — Это к покойнику. Так было с матерью Эммы Кессиди.

Воробей слетел с верхушки дедушкиных часов и стал биться крыльями об оконное стекло. При этом птица смотрела вверх.

— Он так крылья себе переломает, — сказала Милдред. — Он видит солнечный свет и рвется на свободу.

— Ну, сделайте же что-нибудь, — сказала Маргарет.

— Дай мне носовой платок, — сказала Сара, обращаясь к Милдред.

Она взяла у Милдред платок и стала медленно приближаться к птице. Но едва она подошла, воробей залетал по комнате и опять уселся на часы.

— Как он, скажите на милость, попал сюда? — спросила Маргарет.

Сара стала приближаться к дедушкиным часам. Она уже занесла было платок, но птица выпорхнула из-под рук и улетела из библиотеки.

Она пошла за птицей через весь дом на кухню и подождала, пока воробей сел на подоконник над раковиной. Тогда она мягко набросила на него вышитый платок и прижала ладонями, сложенными лодочкой. Сердце ее билось учащенно. А под руками она чувствовала сердцебиение птички.

На фоне тяжелого серого неба мокро блестела листва деревьев. Сара сидела в своей машине на стоянке у морга. Она включила радио и тут же выключила. Тишина и холод выгнали ее из машины. Она медленно шла к белому кирпичному дому, где находился зал похоронных обрядов.

— Правда, она хорошо выглядит? — сказала Вера, стоя у гроба. — Потому что они постарались красиво уложить ей волосы.

Маргарет выглядела скверно. Тем не менее Вичел и Вера настояли на том, чтобы гроб выставили открытым. У Ллойда не было желания с ними спорить.

— Как много красивых цветов ей принесли, — сказала Айрин. — Ты только посмотри, сколько цветов. — Она отошла от гроба, чтобы прочитать на столике в углу карточки с соболезнованиями.

— Маргарет прожила счастливую жизнь, — сказала Вера.

— С чего ты это взяла, тетя Вера? — спросила Сара.

— Она никому не причиняла зла, вот что я хочу сказать.

— Надеюсь, я тоже пока не сделала никому ничего плохого, — сказала Лаура. Она обняла Сару одной рукой.

— А по-моему, она впустую прожила жизнь, — сказала Сара.

— Почему же? — сказала Вера. — Она заботилась о сестре.

— Тот, кто видел, что она впустую тратит жизнь, должен был сказать ей об этом, — сказала Лаура. Она сняла руку с плеча Сары.

— Какой диагноз? — прошептала жена священника.

— Пневмония, — сказала Лаура. — Исследование газового состава крови показало острую кислородную недостаточность, а рентген легких — обширные застойные участки.

— Она была здорова, как лошадь до того, как перенесла грипп, — сказала Сара.

— Я все-таки не верю, что ее доконал грипп. А как по-вашему? — спросила Вера у жены священника.

Хестер Блейк носил вельветовую шляпу, похожую на опавший лист. Хестер когда-то был проповедником. Сара вообразила, как она открывает рот, чтобы произнести проповедь, но из груди ее почему-то льется итальянская ария. Она не может остановиться и продолжает петь, да еще не своим голосом.

— Эта новость нас прямо-таки сразила, — сказал Хестер.

— Счастье, что Господь прибрал ее спящей, — сказала Вера.

Вошла Милдред и направилась к гробу. Когда она подошла, Вера взяла ее под оба локтя, словно это были отдельные хрупкие предметы. Милдред, прикрывая рот платком, искала глазами лицо сестры.

— Теперь она с мамой и папой на небесах, — сказала Милдред. — И еще с Энзелом и Дороти.

Их младшая сестра Дороти сбежала с ковбоем, выступавшим в родео, потом развелась с ним. После этого она вышла замуж за еврея и переехала в Пеорию, чтобы помочь мужу управлять баром.

— В Пеории Дороти и умерла, — сказала Милдред. — Во время первой мировой войны, в марте. Никто из родных не смог поехать на похороны.

— Ее мужа убили во Франции, — сказала Вера жене священника, — а она умерла тремя неделями позже от испанки. Ни один из них не узнал о кончине другого. Разве это не трагично?

Саре представилась холодная, голая комната. Через окно тоскливо сочится зимний сумеречный свет. И в комнате — никого.

— Неужто никто не огорчился из-за того, что она вышла за еврея? — спросила она.

— Конечно, в семье были расстроены, — сказала Милдред.

…Сара и Винни Голдмен сидели на заднем сиденье в малолитражке его старшего брата. Брат, толстый и уже лысый, сказал через плечо: «Мы с Натальей все обдумали и решили, что будет прекрасно, если вы поженитесь». Винни закатил свои черные глаза и присвистнул, чтобы удержаться от смеха. Брат затормозил на красный свет перед гостиницей «Праздничная». Стоял чудесный осенний день. Жена брата обернулась к ним, перебросив руку через спинку сиденья. Она улыбалась, показывая свои безупречные зубы. Светофор переключился на зеленый, и она снова повернулась к лобовому стеклу. А Винни сказал, что у них с Сарой вовсе даже нет никаких конкретных планов. Она любила и одновременно ненавидела Винни Голдмена. Это был первый в ее жизни человек, которого она одновременно любила и ненавидела. Она предупредила его, что никогда не выйдет замуж за еврея.