Кендейс Деннинг - Мечты и жизнь Сары Бродерхауз

— И что сие означает? — спросил Мэтью.

Сара подняла руку, и Лаура начала играть. Сара прочитала несколько строк вслух, потом уронила руку и стала беззвучно открывать рот, якобы произнося слова. Одновременно Лаура слегка дотрагивалась до клавиш, не производя звуков. Сара подняла руки и уронила их, еще раз подняла и опять уронила. То звучали слова и аккорды, то наступала тишина. И так несколько раз.

— Скукота, — сказал Мэтью. Он поднялся с кресла. — Нельзя же до бесконечности повторять одно и то же.

— Сядь, Мэтью, — сказала Лаура. — Я не могу играть, когда ты стоишь.

Сара вообразила, как будто они с Лаурой выступают перед публикой, сидящей на полу полукругом во тьме. За дверью в фойе продают пиво и сухарики. Два белых рояля стоят на сцене клавиатурами друг к другу. На Лауре — красное платье, на Саре — черное. Обе в беретах. Они вместе выходят на закругленную сцену и садятся за рояли, соприкасаясь спинами. Сара исполняет пассаж на верхних нотах. Она всегда играла на верхах, а Лаура — на басах. Они играют быстро, еще быстрее, руки их так и порхают по клавишам. Когда одна устает, другая бьет по клавишам еще энергичнее, это их лучшее выступление дуэтом. Они завершают номер и оборачиваются к публике, тонко улыбаясь. Но аудитория куда-то испарилась. Вокруг пусто…

— Кому-то, возможно, покажется, что в сценке чего-то не хватает, — сказал Брюс. — А мне понравилось все, как есть.

— Предлагаю выпить шампанского, — сказала Лаура и церемонно поклонилась.

— Не хочу никакого шампанского, — сказал Мэтью.

— Но ведь это твой день рождения, — напомнила Лаура.

— Я сам знаю, что это мой день рождения.

Сара села рядом с Брюсом на ковер и ждала, что будет дальше. Они услышали, как Лаура и Мэтью ругаются в кухне. Лаура говорила, что он ведет себя, как ребенок. Он требовал, чтобы она убиралась вон с его шеи.

— Он с ней порою слишком груб, — сказал Брюс.

Сара пожала плечами. Сначала она не почувствовала жалости к сестре, но миг спустя жалость проснулась.

— Зачем он так? — спросила она.

— Привычка у него такая, с детства, — ответил Брюс. — Маменькин был сынок, все прощалось. — Брюс пожал плечами. Казалось, он изучал рояльные ножки.

Сара дотронулась до его плеча.

— А ты знаешь, что я мечтал на тебе жениться? — спросил Брюс. Он смотрел ей в глаза. У него было крупное, серьезное лицо.

— Ты был влюблен в Лауру, — сказала она.

— Я понимаю, это звучит ужасно, но я хотел жениться на тебе, потому что не мог заполучить Лауру.

— А я воображала, как выйду за тебя замуж, — сказала Сара. — Я за каждого мужчину мысленно выхожу замуж.

— А бывало так, что ты смотришь на Лауру, а думаешь, что видишь себя со стороны? — спросил Брюс.

— Она всегда старается говорить так, чтобы губы почти не шевелились. Я считала, что это глупость. А потом увидела себя в домашнем фильме — оказывается, я делаю то же самое. На экране я была вылитая Лаура.

— Вообще это все-таки, наверное, тяжело, когда постоянно рядом с тобой ходит твоя копия. Люди меня даже с Мэтью путают, хотя мы с ним нисколько не похожи, — сказал Брюс.

Однажды, когда Сара была в Сан-Луи, какой-то незнакомый тип остановил ее на улице и обнял. Она и он были в шубах, на холоде у них шел пар изо рта. Он сказал, что всегда мечтал переспать а ней, но теперь поздно — он женат. Они рассмеялись. Дальше выяснилось, что он летом работал с Лаурой в госпитале для ветеранов войны. Сара не стала ему говорить, что она — не Лаура.

— В детстве мы всем делились, — сказала она. — У нас все вещи были одинаковые. Но я всегда боялась, что все меня меньше любят.

— Для меня вы очень разные, — сказал Брюс.

— Почему?

Брюс сощурил один глаз.

— Она веселее.

Сара пожала плечами.

— А ты в Мэтью была влюблена по уши? — спросил Брюс. — А чего — вполне нормальное дело.

— Я только почувствовала, что упустила его.

Брюс взял ее ладонь и погладил по тыльной стороне своим большим пальцем.

— А что, если мы сейчас куда-нибудь закатимся? — сказал он. — Вдвоем — ты и я. Я не буду воображать, что ты — Лаура, не бойся.

— Шампанское подано! — сказал Мэтью, входя в комнату с зеленой бутылкой на голове.

Выключили свет. В комнату вплыл торт с горящими свечами. Лицо Лауры над свечами светилось надеждой. Огоньки затрепетали, когда она запела милым робким голоском.

Пробка вылетела в темноту и ударила в потолок. Все ахнули.

— Чем это тут пахнет? — спросила Сара в темной квартире. Брюс включил свет. Из другой комнаты донесся монотонный гитарный перебор.

— А я что-то не чувствую никакого запаха, — сказал Брюс.

Грязные тарелки лежали на столе и в раковине. Кухня совмещалась с гостиной. Стулья и тахта были обращены к телевизору. Все в комнате было словно одного тускло-серого цвета.

— Чем тебя угостить? — спросил Брюс. — Есть томатный сок.

— Не люблю томатный сок, — сказала Сара. Она куталась в свой плащ, стоя посреди комнаты.

— Мой сосед по квартире — дома, но он нам не помешает, наверняка пьян в драбадан.

— А если полиция нагрянет?

Брюс засмеялся.

— Полиция сюда не заглядывает.

— Не понимаю, как ты с этим миришься, — сказала Сара. — Мне было бы противно жить в таком хлеву. — Она подошла к раковине. — По-моему, на тарелках уже что-то выросло.

— Я собирался еще в тот уик-энд помыть посуду, — сказал Брюс, — да руки не дошли. — Он взглянул на часы.

— У тебя назначена какая-нибудь встреча? — спросила она.

— Да нет, просто хотел посмотреть, сколько времени. — Он выглядел озадаченным. — Ты нервничаешь?

Да, она нервничала.

— Мне холодно, — сказала она.

Брюс повел ее в спальню. Сюда тоже доносилось однообразное гитарное бренчание. Он расстегнул на ней плащ. Она осмотрелась — стерео, клюшки для гольфа, увлажнитель воздуха. Она плотнее запахнулась в плащ.

— Ну, раз не хочешь, тогда не будем, — сказал Брюс. Он поставил пластинку на стереопроигрыватель. Раздался плеск волн, бьющихся о берег.

Сара сняла плащ. Брюс выключил свет. Она слушала, как он раздевается. Потом сама разделась. Оставшись в одном белье, они легли под одеяло.

— Просто обними меня, — сказала она.

Они лежали в обнимку в темноте и слушали крики чаек.

Где-то океан с шумом накатывал на пляж.

— Если кому-то из вас нужен этот письменный столик, можете забрать, — сказала Маргарет. Они стояли в библиотечной комнате.

Сара взяла бы столик, но Лауре надо было обставлять пустую квартиру.

— Лауре нужен стол, — сказала она. Она посмотрела в окно — день был солнечный.

— Позавчера Лаура восторгалась моей вишневой туалетной тумбочкой [9] Предмет старинной мебели для умывания с помощью кувшина и таза. , — сказала Милдред. Она перестала вязать, чтобы распутать нитки, лежавшие у нее в подоле.