Кендейс Деннинг - Мечты и жизнь Сары Бродерхауз

— А что, моя — совсем дрянь?

— Зато у тебя прическа хорошая, — сказала Лаура. — У кого ты стрижешься? Мне тоже нужно постричься.

Сара опять села у плиты. Наверное, они до конца дней останутся девчонками-близнецами.

— Почему бы тебе самой не подыскать подходящего парикмахера?

— Что?

— Я говорю — сама найди себе подходящего парикмахера.

— Ты что — шутишь? — сказала Лаура. Она посмотрела на холодильник, на плиту. — Ты явно не представляешь, как я должна себя чувствовать после такого совета.

— Извини, — сказала Сара.

— Как у тебя вообще язык повернулся?

Однажды, когда они еще учились в колледже, она обнаружила, что Лаура без спроса залезла в ее шкатулку с драгоценностями. Она едва не раскричалась, но вместо этого спросила: «Тебе хочется поносить мой жемчуг?» Она почувствовала, что злиться не стоит.

— Иногда мне бывает так трудно с людьми, — сказала Сара. — Хочется побыть одной.

— Уж я-то тебя своим обществом не обременяю, — сказала Лаура. Она выдвинула ящик и заглянула в него. — А вообще у тебя неправильные реакции на происходящее вокруг.

Сара застыла на месте. Может, и впрямь голова у нее набита бредовыми фантазиями? Ей захотелось сгинуть, испариться.

— В самом деле, по-моему, у тебя еще незрелая душа и мелкие чувства.

— Ну и что? Может, это и не так страшно, как кажется? — сказала Сара. Но она сама опасалась, что это все-таки страшно.

Прошумела вода в туалете в глубине дома, и в кухню вошел Мэтью с номером «Уолл-стрит джорнэл» под мышкой. Ллойд в таких случаях брал с собой журнал «Поля и реки».

— Что тут происходит? — спросил он, глядя на Лауру. — Что тут у вас? — спросил он Сару.

— У нее плохое настроение, — сказала Лаура.

— И вовсе не плохое, — сказала Сара.

— Зашло солнышко за тучку, — сказал Мэтью.

— Ей хочется узнать, у кого я стригусь, — сказала Сара.

— А почему бы тебе не сказать? — спросил он.

Сара пожала плечами.

— Я считаю, что Лаура должна сама себе подобрать парикмахера.

— Чего-то Сара побаивается, — сказал Мэтью.

— Теперь, если даже скажет, я туда не пойду, — сказала Лаура.

— Мой папаша однажды дал мне такой совет, — сказал Мэтью. Он подвинул стул к кухонному столу, сел и положил на стол ноги в ковбойских сапогах. — Он сказал: «Сынок, разбей зеркало».

— Как это понимать? — спросила Лаура.

Сара посмотрела на волосы Мэтью, на его ухо и плавную линию челюсти.

— Зеркало в тебе или вне тебя? — спросила она.

— Этого никто не знает, — раздраженно сказала Лаура.

— Люди склонны видеть себя такими, какими, им кажется, их видят со стороны другие люди, — сказал Мэтью.

— Неужто? — сказала Сара.

— Если ты разобьешь это зеркало, то станешь похож на психа, который живет в лесу и носит кальсоны летом, — сказала Лаура.

Мэтью взглянул на Сару, как на единомышленницу. На какой-то миг ей это понравилось, но тут же разонравилось. Если он не считает Лауру умной, тогда зачем было на ней жениться?

— Ты меня дурочкой считаешь, да? — спросила Лаура.

— Она знает, что я ее не считаю умной, вот она и чувствует себя глупой.

Сара вообразила, как огонь охватывает волосы Мэтью.

— Если ты не передумала, сказала она Лауре, — я бы действительно взяла у тебя поносить какой-нибудь свитерок.

Своя блузка вдруг показалась Саре совсем не такой уж плохой и даже оригинальной, ей расхотелось ее снимать, но она решила сделать приятное сестре… Поэтому она сняла блузку, сложила ее и засунула к себе в сумку, натянула Лаурин свитер и вернулась в кухню. Лаура чистила лук для салата. В соседней комнате орал телевизор.

— Я так стараюсь, чтобы ему было хорошо со мной, — сказала Лаура. — А он почему-то не похож на счастливого мужа.

— Я стригусь в «Модном салоне». Спросишь там Джуди, — сказала Сара, обняв одной рукой сестру за талию.

Хэрриет Сойер без передыху колотила по старенькой пишущей машинке. Она подняла глаза на Сару, потом на Джека. Любая другая женщина сначала бы посмотрела на Джека. На нем была черная мотоциклетная куртка и голубые джинсы. У него были черные вьющиеся волосы, изящные, тонкие в запястьях руки и стройные ноги. Он мог быть танцором или боксером, сгодился бы для сотни других дел.

Он присел на Сарин письменный стол и пальцем провел по ее щеке. Она отшатнулась от него. Было десять часов утра. Она вспомнила его жену на пороге ванной в мотеле и сказала:

— Уходи, пожалуйста.

Эстер Бибер из отдела рекламы глядела на него настороженно. Она ходила в церковь вместе с родителями Сары. Джек ответил ей ухмылкой.

— После работы встретимся, — сказал он Саре.

— Я не могу, — сказала она.

Он замер. Она подумала: «Сейчас наорет».

— Можем встретиться в баре у Мэрвина, — сказала она. — В пять.

— Надеюсь, я легко найду бар Мэрвина в этом городе? — сказал он.

— Я тоже надеюсь, — сказала она.

— Всего вам наилучшего, — бросил он Эстер Бибер, проходя мимо нее к двери.

Сара смотрела на него промеж букв «Дейли курьер», нарисованных на большом витринном стекле. На обочине тротуара он сплюнул на мостовую, в точности, как это делал ее отец, и деловито пересек улицу. Хотя дел у него в городе никаких, — подумала она. Он соскоблил грязь с подошвы о край тротуара и исчез из виду.

— Соблазнителен тот мужчина, который не пытается соблазнять женщину, — сказала Хэрриет. Она откусила от сэндвича.

— Ты в этом уверена? — сказала Сара.

Они сидели в кабинке закусочной недалеко от редакции «Курьера». Она полила кетчупом сыр, поджаренный на гриле. Сыр она заказывала, когда ей бывало грустно.

Хэрриет зажгла сигарету. Она выпустила дым и разглядывала его. Она отпила кофе и стряхнула пепел в объедки сэндвича.

— Я чувствую, что сделала ошибку, — сказала Сара. — Но теперь уж никуда не денешься. Что было, то было.

— Может быть, тебе как раз и нужно было сделать эту ошибку, — сказала Хэрриет.

Джек усаживался на ее тахту в бежевой комнате, в доме над озером и каждый вечер, неделю за неделей, смотрел в телевизор. Ничего не просил, даже стакана воды. Просто сидел мужчина на ее тахте и все. В конце концов Сара сама его спросила, не хочет ли он с ней переспать.

Хэрриет сделала длинную затяжку.

— А быть может, это вовсе даже и не ошибка, — сказала она.

Сара посмотрела на часы над грилем. Должно быть, все-таки ошибка, потому что любовь у них была какая-то непонятная.

— Мама сказала, что напрасно я поселилась на озере. Я жила в пансионате и работала официанткой, — сказала она.

— Ты влипла в какую-то неприятность? — спросила Хэрриет.

«Может, и влипла», — пронеслось у Сары в голове.

— Если бы я слушалась мать, этого бы никогда не случилось, — сказала она.

— Когда-нибудь должно было случиться.