Александр Дюма - А. Дюма. Собрание сочинений. Том 39. Воспоминания фаворитки

Вечер, ночь и утро 24-го были заполнены нескончаемыми прибытиями и отъездами посланцев, сновавших из ставки на "Громоносный" и с "Громоносного" в ставку, но ни одного шага к согласию не было сделано: каждый твердо стоял на своем.

Утром 25 июня Нельсон направил якобинцам из Кастель делл’Ово и Кастель Нуово следующую декларацию:

"Контр-адмирал лорд Нельсон, кавалер и баронет, командующий эскадрой Его Британского Величества в Неаполитанском заливе, предупреждает мятежных подданных Его Сицилийского Величества, запершихся в Кастель делл Юво и Кастель Нуово, что он не позволит им ни покинуть эти крепости, ни отплыть оттуда морем. Они должны просто сдаться на милость Его Сицилийского Величества".

К Кастель делл’Ово приблизилась лодка, и посланец Нельсона громким голосом прочел эту декларацию, но комендант крепости, выйдя на стену, закричал вестнику:

— Отваливай! Живо! Живо! Не то я прикажу стрелять в вас!.. Существует договор, и мы будем его соблюдать.

Когда кардиналу Руффо сообщили об этом требовании, с которым Нельсон только что обратился к республиканцам, он счел необходимым со своей стороны ответить на это решительными действиями.

Поэтому он отправил адмиралу следующее послание:

"Если лорд Нельсон не пожелает соблюдать соглашение о капитуляции крепостей Неаполя, в заключении коего наряду с прочими договаривающимися сторонами участвовал английский офицер, представлявший Великобританию, кардинал возлагает на него всю ответственность за последствия и будет вынужден возвратить противника в то состояние, в каком он находился до подписания договора, а именно: войска Его Преосвященства покинут позиции, которые сейчас занимают, и, отойдя, расположатся в укрепленном лагере, предоставив англичанам собственными силами сражаться с республиканцами".

Прочтя эту записку, где вопрос был представлен столь недвусмысленно, Нельсон удалился с сэром Уильямом в свою каюту, а выйдя из нее, он держал в руке следующую ноту (посланец кардинала получил ее одновременно в английском оригинале и в переводе, сделанном сэром Уильямом):

"Контр-адмирал лорд Нельсон, прибыв 24 июня в Неаполитанский залив и обнаружив, что с мятежниками подписан договор, полагает, что подобный договор не может выполняться без одобрения Его Сицилийского Величества".

Кардинал на это отвечал, что, если завтра патриоты или мятежники — пусть Нельсон именует их как ему угодно — не получат от него разрешения покинуть Неаполь морским путем, он исполнит свою угрозу и отойдет со всей своей армий с занимаемых позиций.

Угроза была серьезной: Руффо, глубоко задетый отказом Нельсона, был способен ее выполнить. Нельсону, у которого не хватало людей для высадки, пришлось бы бомбардировать Неаполь.

Поэтому сэр Уильям написал такой ответ:

"Ваше Преосвященство,

милорд Нельсон просил меня уверить Вас, что он решил не предпринимать ничего такого, что могло бы нарушить перемирие, предоставленное Вашим Преосвященством крепостям Неаполя.

Имею честь быть, и пр.

У.Гамильтон".

Это письмо вручили Руффо те же капитаны Трубридж и Болл, ранее доставившие ему первый протест адмирала. Поскольку ответ сэра Уильяма Гамильтона не содержал в себе достаточно определенных обязательств, кардинал обратился к присланным офицерам с расспросами, и те пояснили смысл письма, сказав, что адмирал не станет препятствовать посадке республиканцев на суда. Тогда кардинал спросил их, уполномочены ли они дать письменное подтверждение того, что они сейчас только сказали, а именно: Нельсон обещает не препятствовать посадке республиканцев на суда.

Офицеры посовещались с минуту и заявили, что не видят к тому никаких препятствий.

Затем Трубридж взял лист бумаги и собственной рукой написал:

"I capitani Troubridge е Ball hanno autorita per la parte di milord Nelson di dichiarar a la Sua Eminenza che milord non si oppozza a I’imbarco dei ribelli della gente che compone la guamigione dei castelli Nuovo e dell’Ovo" [56] "Капитаны Трубридж и Болл уполномочены милордом Нельсоном заявить Его Преосвященству, что милорд не станет препятствовать посадке на корабли мятежников, составлявших гарнизон Кастель Нуово и Кастель делл’Ово" (ит.). .

Когда капитаны передали эту декларацию кардиналу, он сказал:

— Теперь, господа, будьте любезны поставить свои подписи.

— Прошу прощения, ваше преосвященство, — отвечал Трубридж, — но наши полномочия распространяются на военные дела, а не на дипломатию. И все же, поскольку эта бумага, хоть и без подписей, написана нами собственноручно, мы предлагаем вам принять ее на веру.

Руффо не настаивал: то ли потому, что слишком обрадовался, найдя выход из столь опасного тупика, то ли просто опасаясь оскорбить чувства офицеров.

Возвратившись, Трубридж и Болл рассказали, каков был их образ действия, и получили полное одобрение Нельсона и сэра Уильяма.

Поскольку у лорда Нельсона имелось особое распоряжение короля и королевы относительно адмирала Караччоло — он должен был захватить его живым или мертвым, — милорд приказал справиться о нем в городе, и ему сообщили, что в ночь с 23-го на 24-е Караччоло скрылся и к настоящему времени, должно быть, уже перешел границу.

Это известие настолько вывело Нельсона из себя, что он разразился проклятиями, и его ярость не могло умерить даже мое присутствие. Но вскоре, около половины двенадцатого вечера, до нашего слуха донесся крик, который издает после вечерней зори часовой, когда замечает, что к кораблю, где он несет вахту, приближается лодка.

Нельсон, словно догадываясь, какую важную новость эта лодка везет ему, поставил обратно на стол чашку чая, только что поднесенную к губам, и подошел к дверям каюты. Там он столкнулся с дежурным офицером.

— Какой-то крестьянин хочет поговорить с милордом с глазу на глаз, — сказал офицер.

— Крестьянин? Что ему нужно?

— Насколько я мог разобрать его местное наречие, он что-то толковал о Караччоло.

— О Караччоло? Черт возьми! Посмотрим, с чем он явился! Ведите-ка сюда вашего крестьянина, сударь.

Крестьянин был не кем иным, как арендатором Франческо Караччоло, и у него скрывался злосчастный адмирал.

Этот человек явился, чтобы выдать своего господина, но желал, чтобы ему хорошо заплатили.

Ему пообещали четыре тысячи дукатов и выдали тысячу задатка.

Он требовал, чтобы дело сохранили в величайшем секрете, особенно от кардинала Руффо, ибо, как он утверждал, тот был пособником бегства Караччоло.

Было условлено, что кардинал не узнает о происходящем ровным счетом ничего.

Чтобы преуспеть в задуманном предприятии, крестьянин попросил себе в помощь четырех человек.

Здесь начались сложности.