Александр Дюма - А. Дюма. Собрание сочинений. Том 36. Исаак Лакедем. Актея

— Сын Марии, его укусила змея.

— Пойдемте все вместе, — обратился Иисус к спутникам юноши, — найдем и убьем змею!

Те, кто нес носилки, стали отказываться, опасаясь потерять драгоценное время, но дети сказали:

— Разве вы не слышите приказа владыки Иисуса?.. Пойдем и убьем змею!

И, несмотря на сопротивление несших носилки, дети заставили их вернуться к гнезду. Там Иисус спросил у друзей страдальца:

— Здесь спряталась гадюка?

Те закивали, и тут Иисус позвал змею, которая, к великому изумлению стоявших вокруг, приползла на зов. Но им предстояло удивиться еще больше, поскольку Иисус обратился к ней с такими словами:

— Змея, приди и высоси яд, что ты пустила в жилы этого юноши!

Гадюка тотчас подползла к умирающему и, припав пастью к ране, всосала в себя весь яд, после чего проклятие Господне возымело над ней силу, и она в корчах издохла. Иисус же тронул юношу рукой, и тот выздоровел.

Маленький целитель обратился к нему:

— Ты сын Ионин, по имени Симон; потом ты будешь зваться Петром, станешь моим учеником и отречешься от меня.

И наконец, случилось так, что в один из дней, когда Иисус играл с другими детьми, среди них оказался мальчик, одержимый бесом. Он сел на правую руку от Иисуса, и тут бес, как обычно, стал мутить его. Мальчик попытался укусить Иисуса, но не смог, и тогда он так сильно ударил его в правый бок, что Иисус заплакал и сквозь слезы приказал:

— Бес, обуявший дитя, приказываю тебе выйти из него и вернуться в ад!

В тот же миг дети увидели большую черную собаку: извергая из пасти дым, она бросилась от них и пропала, провалившись сквозь землю. А исцеленный ребенок возблагодарил Иисуса, который в ответ сказал ему:

— Ты станешь моим учеником и предашь меня. В то место, куда угодил твой кулак, иудеи поразят меня копьем, и из раны выйдет последняя кровь и остаток жизни.

И все эти чудеса, как говорили, длились до тех пор, пока Иисус не достиг двенадцати лет. Тут его ни с чем не сравнимая мудрость сделалась явною всем. Иосиф и Мария в тот год посетили Иерусалим, и вдруг Иисус пропал. Родители искали его три дня и наконец нашли в храме. Там он удивлял священников и книжников, толкуя им темные места в священных книгах. Наиболее сведущие не могли прояснить их, а Иисус понимал все, поскольку сам был живым вместилищем священного Слова.

Увидев Марию, священники и книжники спросили:

— Так этот ребенок — твой?

И когда Мария ответила утвердительно, вскричали:

— Счастлива мать, произведшая на свет такое дитя!

Однако Иосиф и Мария, объятые почти что ужасом от тех чудес, что всякий день являл их сын, увезли его назад в Назарет. Там он, во всем им повинуясь, продолжал жить, "преуспевал в премудрости и возрасте, и в любви у Бога и человеков".

Таковы некоторые из легенд о детстве Иисуса из Назарета, снискавших ему, как мы уже говорили, почти мистическое поклонение толпы.

Прошло восемнадцать лет с тех пор, и никто более не слышал разговоров о божественном ребенке, которому людское воображение приписывало чудеса, о каких мы уже упоминали, и множество других невероятных деяний, которые мы не станем тревожить, оставив их покоиться в евангелии детства, как в колыбели, напоенной свежими ароматами народной поэзии.

В это время умер Цезарь Август, который дал передышку всему миру, уставшему от побед, завоеваний, переворотов и всякого рода потрясений и нуждавшемуся в кратком отдыхе, чтобы приготовиться к новым поворотам судеб.

На римский трон взошел Тиберий. Он явился в Вечный город с Родоса, подобно Августу, пришедшему из Аполлонии. Но на двенадцатом году царствования его устрашило мрачное предзнаменование: любимую змею, с которой он никогда не расставался, нося на шее как ожерелье или в подвернутой поле тоги, — его любимую змею пожрали муравьи. Приближенный к нему астролог Трасилл истолковал это в том смысле, что и самого императора может растерзать толпа. Тиберий удалился на свой остров Капрею и более не показывался в Риме.

А тем временем исполнилось тридцать лет некоему человеку по имени Иоанн, что значит "Благодать Божья", сыну Захарии и Елисаветы, родственницы Девы Марии. Юность свою он провел на берегах Иордана, у кромки пустыни, а само его рождение тоже было чудом: его мать, к огорчению своему, до пожилых лет была бесплодна, а такой изъян навлекает на еврейскую женщину всеобщее осуждение. Но к ней, как и к Марии, явился ангел и возвестил, что она стала матерью, что сына ее будут звать Иоанн и сделается он предтечею Мессии, о чем она узнает, когда в присутствии Божьего посланца дитя впервые зашевелится в ее лоне.

И вот на четвертом месяце беременности Елисаветы Дева Мария, тоже зачавшая дитя, пришла навестить свою родственницу. Она постучалась в дверь Елисаветы, кроме которой в доме никого не было. Та открыла ей и, увидев ее, радостно воскликнула:

— Благословенна ты между женами! И откуда это мне, что пришла Матерь Господа моего ко мне?

Мария попросила объяснить, что случилось, и та поведала:

— Когда голос приветствия твоего дошел до слуха моего, взыграл младенец радостно во чреве моем и благословил тебя!

И она рассказала о благой вести, принесенной ей ангелом.

Когда Ирод повелел умертвить младенцев Иудеи, Елисавета, как и прочие матери, бежала с ребенком на руках, но, в отличие от других, ее не ждала столь же скорбная участь. Преследуемая стражниками, она оказалась у подножия неприступного утеса. Тогда она пала на колени и, подняв свое чадо к небесам, взмолилась:

— Господи, разве не правда, что я выносила во чреве предтечу Мессии?

И скала растворилась, Елисавета вошла под каменный свод, и за ее спиной проход замкнулся, не оставив снаружи и следа на камне. Стражники решили, что беглянка только привиделась им.

Вот этот человек, проповедовавший и крестивший на берегу Иордана, проведший молодость в пустыне, питаясь акридами и диким медом, не имея на плечах иной одежды, кроме балахона из верблюжьего волоса, перетянутого кожаным поясом, — он-то и был Предтечей.

Его прозвали Иоанном Крестителем из-за обряда крещения, которому он подвергал всех пришедших к нему и просивших разрешить их от грехов прошлой жизни, а также наставить на путь в жизни будущей.

А путь этот, по словам Иоанна Крестителя, был стезей милосердия и благочестивого рвения.

Он говорил слушавшим его:

— У кого две одежды, тот дай неимущему; и у кого есть пища, делай то же.

А воинов он увещевал:

— Никого не обижайте, не клевещите и довольствуйтесь своим жалованьем.

Мытарям же, сбирающим подати, советовал:

— Ничего не требуйте более определенного вам.

А вот для фарисеев и саддукеев у него не находилось ничего, кроме слов порицания.