Александр Дюма - Дюма. Том 44. Волчицы из Машкуля

— Анри де Бонвиль! — воскликнул Мишель, вне себя от изумления.

— Он самый. Но не произноси мое имя так громко: здесь кусты, овраги и деревья разделяют со стенами привилегию иметь уши.

— Ах, верно! — сказал Мишель. — И потом…

— Да, и потом… — отозвался Бонвиль.

— Так, значит, ты здесь, чтобы участвовать в восстании, о котором все говорят?

— Именно! А теперь скажи: с кем ты?

— Я?

— Да, ты.

— Дружище, — отвечал молодой барон, — я еще не пришел к определенному мнению, однако признаюсь тебе по секрету…

— По большому секрету, если хочешь, но только признавайся поскорее!

— Ладно, скажу тебе по секрету: я склоняюсь на сторону Генриха Пятого.

— Что ж, дорогой мой Мишель, — весело сказал граф де Бонвиль, — если ты встанешь на сторону Генриха Пятого, то именно это мне и нужно!

— Позволь… Вообще-то говоря, я еще не вполне решился.

— Тем лучше! Я буду иметь удовольствие завершить твое обращение, а для успеха этого предприятия ты немедленно предложишь переночевать в твоем замке мне и одному из моих друзей, что сопровождает меня.

— Где же этот твой друг?

— Я здесь, — произнес Малыш Пьер, подойдя к ним и поклонившись молодому человеку с ловкостью и изяществом, какую нельзя было ожидать от человека в его одежде.

Мишель несколько секунд разглядывал маленького крестьянина, затем, подойдя поближе к Золотой Ветке, вернее к графу де Бонвилю, спросил:

— Анри, как зовут твоего друга?

— Мишель, ты нарушаешь древние традиции гостеприимства; ты забыл «Одиссею», дорогой мой, и тем самым меня огорчил! Какая тебе разница, как зовут моего друга? Разве не достаточно тебе знать, что это очень знатный юноша?

— А ты уверен, что это юноша?

Граф и Малыш Пьер расхохотались.

— Как видно, бедняга Мишель, ты непременно желаешь знать, кого будешь принимать у себя?

— Дело не во мне, дорогой Анри, клянусь тебе. Но в замке Ла-Ложери…

— Ну, что там, в замке Ла-Ложери?

— Я не хозяин.

— Да, там хозяйкой баронесса Мишель, и я предупреждал об этом моего друга, Малыша Пьера. Но мы не собираемся задержаться в замке, мы только переночуем. Ты отведешь нас на свою половину, я загляну в погреб и в чулан — все это осталось на прежнем месте, — мой юный спутник с грехом пополам выспится на твоей кровати, а завтра с рассветом я отправлюсь на поиски убежища, и, как только найду его, что не составит, надеюсь, особого труда, мы избавим тебя от нашего присутствия.

— Это невозможно, Анри! Не думай, что я боюсь за себя; но привести тебя в замок означало бы поставить под угрозу твою безопасность.

— Как это?

— Я уверен, что моя мать еще не легла: она ждет, когда я вернусь, и увидит всех нас. Твое переодевание еще можно как-то понять; но как объяснить странный наряд твоего спутника, не обманувший даже меня?

— Он прав, — заметил Малыш Пьер.

— Ну и что нам теперь делать?

— Речь идет не только о моей матери, — продолжил Мишель.

— А о ком же еще?

— Постой! — воскликнул молодой человек, беспокойно оглядываясь по сторонам. — Отойдем подальше от этой изгороди и кустов.

— Черт возьми!

— Речь идет о Куртене.

— О Куртене? Это еще кто такой?

— Ты не помнишь арендатора Куртена?

— Как же, помню! Славный малый, всегда принимавший твою сторону против кого угодно, даже против твоей матери.

— Правильно! Так вот, Куртен теперь мэр нашей деревни и ярый сторонник Филиппа! Если он увидит тебя ночью и ноле, да еще в этом костюме, он без лишних церемоний арестует тебя.

— Вот это заслуживает внимания, — заметил Анри, сразу став более серьезным. — Что думает об этом Малыш Пьер?

— Я ничего не думаю, приятель Золотая Ветка, я предоставляю вам это сделать за меня.

— Короче говоря, ты закрываешь перед нами двери своего дома? — спросил Бонвиль барона Мишеля.

— Что за важность, — ответил он, и в глазах его блеснули искры надежды, — что за важность, если я открою вам двери другого дома, и притом более безопасного, чем замок Ла-Ложери?

— Как что за важность? Напротив, нам это очень даже важно! Что скажет мой юный спутник?

— Я скажу так: пусть откроется хотя бы какая-нибудь дверь — это все, что мне нужно. Должен признаться, я падаю с ног от усталости.

— Тогда следуйте за мной, — сказал барон.

— Подожди-ка… Это далеко отсюда?

— Примерно час пути… Вам придется пройти самое большее льё с четвертью.

— Малыш Пьер чувствует себя в силах проделать этот путь? — осведомился Анри.

— Малыш Пьер найдет в себе силы, — смеясь, ответил молодой крестьянин. — Итак, вперед за бароном Мишелем!

— Вперед за бароном Мишелем, — повторил Бонвиль, — В путь, барон!

И маленькая группа, ведомая бароном, после десятиминутной остановки снова пустилась в путь.

Но не успел Мишель сделать и полусотни шагов, как его друг положил ему руку на плечо.

— Куда ты нас ведешь? — спросил он.

— Не беспокойся.

— Я последую за тобой, если ты пообещаешь, что для Малыша Пьера — он, видишь ли, существо изнеженное — найдутся приличный ужин и мягкая кровать.

— Он получит все то, что я предложил бы ему у себя: лучшее блюдо, какое найдется в кладовой, лучшее вино из погреба и лучшую кровать в замке.

Трое путников снова двинулись по тропинке.

— Я побегу вперед, чтобы там успели подготовиться, — заявил вдруг Мишель.

— Постой минутку, — сказал Анри, — куда это ты побежишь?

— В замок Суде.

— Как в замок Суде?

— Да, ты же знаешь замок Суде с его островерхими, крытыми шифером башенками, слева от дороги, напротив Машкульского леса.

— Замок Волчиц?

— Замок Волчиц, если тебе угодно.

— И ты туда ведешь нас?

— Именно так.

— Ты хорошо все обдумал, Мишель?

— Я отвечаю за вас.

И, считая, что его друг получил исчерпывающие разъяснения, молодой барон помчался в направлении замка Суде с такой же поразительной быстротой, с какой он бежал в тот день или, вернее, в ту ночь в Паллюо за врачом для умирающего Тенги.

— Итак, что будем делать? — спросил Малыш Пьер.

— Поскольку выбора у нас нет, последуем за ним.

— В замок Волчиц?

— В замок Волчиц.

— Хорошо, пусть будет так; но, чтобы скоротать время в дороге, вы мне расскажете, Золотая Ветка, что это за волчицы, — произнес молодой крестьянин.

— По крайней мере, вы узнаете о том, что я о них знаю.

— Большего я от вас требовать не могу.

И тогда, держась за луку седла, граф де Бонвиль поведал Малышу Пьеру то, о чем злословили в Нижней Луаре и в соседних департаментах: об отличавшихся диким нравом наследницах маркиза де Суде, об их охотах днем, об их прогулках по лесу ночью, об их бешеной скачке на конях с оглушительно лающей сворой в погоне за волками и кабанами.

Граф дошел до самого волнующего момента в своем фантастическом повествовании, когда заметил впереди башенки замка Суде и, оборвав рассказ, объявил своему спутнику, что они близки к цели своего путешествия.