Александр Дюма - Дюма. Том 53. Прусский террор. Сын каторжника

— И мне тоже, — сказал Бенедикт, — ибо, увлекаясь всем сверхъестественным, я прослушал лекции Мажанди и тогда видел, что, когда вводили в вены животного кровь другого животного его вида, опыт всегда удавался.

— Ну хорошо, — сказал врач, — я поищу человека, который захочет продать нам один или два фунта своей крови.

— Доктор, — сказал Бенедикт, сбрасывая с себя куртку, — я не продаю своей крови друзьям, а отдаю ее. Вы нашли человека!

Но при этих словах Елена вскрикнула, бросилась между Бенедиктом и врачом и, протягивая руку хирургу, сказала Бенедикту:

— Вы уже достаточно сделали для него до сих пор, господин Бенедикт, и если человеческую кровь нужно влить в вены моего любимого Карла, то это будет моя кровь, это мое право!

Бенедикт упал на колени перед этой героиней любви и преданности, схватил подол ее платья и поцеловал его.

Менее впечатлительный, врач ограничился тем, что сказал:

— Это хорошо! Попробуем! Дайте раненому выпить ложку лучшего укрепляющего средства. Я иду к себе за аппаратом.

Врач выбежал из комнаты так быстро, как только позволяло ему достоинство его профессии.

В это время Елена пыталась влить в губы Карлу ложку укрепляющего средства, а Бенедикт дергал шнур звонка и сзывал слуг.

Появился Ганс.

— Сходите за священником, — сказала ему Елена.

— Для последнего причастия? — робко спросил Ганс.

— Для бракосочетания, — ответила Елена.

Через несколько минут врач вернулся с аппаратом.

— Доктор, — сказал ему Бенедикт, — я вполне в курсе операции и хотел бы поговорить с вами. Позвольте сказать вам, прежде чем вы начнете, что я полностью отвергаю метод Мюллера и Диффенбаха, которые утверждают, что нужно вводить кровь, очищенную от фибринов с помощью взбалтывания, и, напротив, придерживаюсь мнения Берара, который считает, что нужно вливать кровь в природном виде и со всеми ее элементами.

— Я придерживаюсь того же мнения, — сказал доктор. — Звоните.

Бенедикт позвонил.

Вошла служанка.

— Принесите горячей воды в глубоком сосуде, — попросил доктор, — и градусник, если таковой имеется в доме.

Служанка почти тотчас же снова появилась с тем и другим.

Врач вынул из кармана бинт и обмотал им левую руку больного. Именно с этой стороны нужно было делать переливание крови, так как правая рука была изуродована.

Через несколько мгновений вена набухла, и это доказывало, что кровь в ней не совсем иссякла и что циркуляция ее, хотя и слабая, еще продолжалась.

Тогда врач обернулся к Елене:

— Вы готовы? — спросил он.

— Да, — сказала Елена, — но поторопитесь же, вдруг он умрет, Боже правый!

Врач зажал руку Елены бинтом, поместил аппарат на кровать, чтобы по возможности приблизить его к раненому, и поставил его в воду, нагретую до 35 градусов, чтобы кровь не успела остыть, проходя от одной руки в другую. Он обнажил самый набухший сосуд на руке Карла и почти одновременно проколол вену девушки, кровь которой тут же потекла в аппарат.

Когда врач посчитал, что крови перелилось граммов 120–130, он сделал знак Бенедикту, чтобы тот большим пальцем зажал течение крови у Елены, и, сделав надрез вдоль сосуда у Карла, ввел туда конец трубки и стал медленно переливать кровь, внимательно следя за тем, чтобы в вену вместе с кровью не проник ни один пузырек воздуха.

Во время операции, продолжавшейся примерно десять минут, они услышали слабый шум у двери.

Это пришел священник в сопровождении Эммы, г-жи фон Белинг и всех домашних слуг.

Елена обернулась, увидела их у двери и подала им знак войти.

В эту минуту Бенедикт сжал ей руку: Карл вздрогнул, и какая-то дрожь побежала у него по всему телу.

— Ах! — промолвила Елена, сложив руки. — Благодарю тебя, Боже милосердный, это моя кровь дошла до его сердца!

Бенедикт, державший наготове кусочек английского пластыря, наложил его на вскрытую вену и попридержал его.

В это время священник приблизился к ним.

Это был католический священник, который с детских лет Елены был ее духовником.

— Вы послали за мной, дочь моя? — спросил он.

— Да, — ответила Елена, — я хотела бы с согласия моей бабушки и старшей сестры соединиться браком с этим дворянином; с Божьей помощью он скоро сможет открыть глаза и прийти в сознание. Только времени нам терять нельзя, так как может опять наступить обморок.

И вдруг Карл, как если бы он только и ждал этой минуты, чтобы очнуться, открыл глаза, нежно посмотрел на Елену и слабым голосом, но вполне внятно сказал:

— Будучи в глубоком обмороке, я все слышал. Вы ангел, Елена, и я тоже вместе с вами прошу у вашей бабушки и сестры разрешения оставить вам свое имя.

Бенедикт и врач взглянули друг на друга. Они удивились сверхвозбуждению, что на время возвратило зрение глазам Карла и речь его устам.

Священник приблизился.

— Людвиг Карл фон Фрейберг, вы объявляете, признаете и клянетесь перед Богом и перед лицом святой Церкви, что берете себе в жены и законные супруги присутствующую здесь Елену де Шандроз?

— Да.

— Вы обещаете и клянетесь сохранять ей верность во всем, как это должно делать верному супругу по отношению к своей супруге в согласии с заповедью Божьей?

Карл печально улыбнулся в ответ на это наставление, предписываемое церковными правилами и предназначенное тем людям, которые рассчитывают прожить еще долгие годы, чтобы иметь время нарушить этот святой обет.

— Да, — сказал он, — и в доказательство этого вот обручальное кольцо моей матери; уже однажды освященное, оно теперь станет еще святее, получив освящение и из ваших рук.

— А вы, Елена де Шандроз, вы соглашаетесь, признаете и клянетесь в свою очередь перед Богом и перед лицом святой Церкви, что берете себе в мужья и законные супруги присутствующего здесь Людвига Карла фон Фрейберга?

— О да, отец мой! — воскликнула девушка.

И вместо слишком ослабленного Карла, который не смог говорить, священник прибавил:

— Примите сей знак супружеских уз, соединяющих вас отныне.

Произнося эти слова, он надел на палец Елене кольцо, переданное ему Карлом.

— Даю вам это кольцо в знак заключенного между вами брака.

После этих слов священник обнажил голову, перекрестил руку супруги и произнес тихим голосом:

— Во имя Отца, Сына и Святого Духа. Аминь!

А затем, протянув к обоим супругам правую руку, священник сказал более громким голосом:

— Да соединит вас Бог Авраама, Исаака и Иакова и да обратит к вам свое благословение. А я соединяю вас во имя Отца, Сына и Святого Духа. Аминь!

— Святой отец! — сказал священнику Карл. — К тем молитвам, которые вы только что обратили к Небу, присоедините отпущение грехов умирающему, и после этого мне более не о чем будет вас просить.