Густав Майринк - Произведение в алом

Но вот приблизилась группа офицеров, и все сразу расступились. Ну, само собой разумеется!.. Защитники Отечества!..

- Давай, Густль, поднатужься, не посрами честь мундира! - под толкнул своего приятеля лейтенант с напомаженным затылком.

- Я?.. Я нет, пускай штафирки думают.

- И все же я па-апрашу, па-апрашу кого-нибудь из господ... -надменно потребовал майор.

Вперед выступил капитан:

- Вот что, толмач, а можно мне вообразить что-нибудь эдакое... идэальное?

- Да, но что конкретно, господин капитан?

«Ну-ну, поглядим на этого пижона-идеалиста», - послышалось из толпы.

- Я... - начал капитан, - ну... я бы хотел поразмышлять о славных традициях неподкупной офицерской чести!

- Гм... - Переводчик потер подбородок. - Гм... я... мне кажется, господин капитан, гм... что кристальной твердости офицерского кодекса чести... гм... этим бутылочкам, пожалуй, не выдержать...

Вперед протиснулся обер-лейтенант:

- Позвольте-ка мне, приятель.

- Верно!.. Правильно!.. Пустите Качмачека!.. - загомонили все сразу. - Вот кто настоящий мыслитель!..

Обер-лейтенант приложил цепочку к голове.

- Прошу вас, - переводчик смущенно подал ему платок, - по жалуйста, помада изолирует.

Госаин Деб Шумшер Джунг в красной набедренной повязке, с набеленным лицом встал позади офицера. Внешность его была еще более устрашающей, чем в Берлине.

Он воздел руки.

Пять минут...

Десять минут - ничего.

От напряжения госаин стиснул зубы. Пот заливал глаза.

Есть! Наконец...

Правда, пудра не взорвалась, но какой-то черный бархатный шар величиной с яблоко свободно парил в бутылке.

- Тару мыть надо, - смущенно усмехнулся «мыслитель» и по спешно ретировался со сцены.

Толпа покатывалась со смеху.

Удивленный брамин взял бутылку, при этом висевший внутри шар коснулся стеклянной стенки.

Трах!

В ту же секунду колба разлетелась вдребезги, и осколки, словно притянутые мощным магнитом, полетели в шар и бесследно исчезли...

Черное шарообразное тело неподвижно повисло в пространстве...

Собственно, предмет совсем даже не походил на шар, скорее производил впечатление зияющей дыры. Да это и было не что иное, как дыра.

Это было абсолютное математическое «Ничто»!

Дальнейшие события развивались логично и с головокружительной быстротой. Все, граничившее с черной дырой, повинуясь неизбежным законам природы, устремилось в «Ничто», чтобы мгновенно стать таким же «Ничто», то есть бесследно исчезнуть.

Раздался пронзительный свист, нарастающий с каждой секундой, - воздух из зала всасывался в шар. Клочки бумаги, перчатки, дамские вуали - все захватывалось вихрем.

Кто-то из доблестных господ офицеров ткнул саблей в страшную дырку - лезвия как не бывало...

- Ну-с, это переходит уже всякие границы, - заявил майор, - терпеть это далее я не намерен. Идемте, господа, идемте. Па-апрашу вас, па-апрашу...

- Качмачек, да что же ты там такого напридумал? - спрашивали господа, покидая зал.

- Я? Ничего... Вот еще - думать!

При звуке жуткого, все более нарастающего свиста толпа, охваченная паническим ужасом, ринулась к дверям...

Индусы остались одни.

- Вселенная, которую сотворил Брахма, а хранит Вишну и разрушает Шива, будет постепенно всосана черной дырой, -торжественно объявил Раджендралаламитра. - Брат, это проклятье за то, что мы пришли на Запад!

- Ну что ж, - пробормотал госаин, - всем нам суждено когда-нибудь негативное царство бытия.

НАПИСАНО В 1912 ГОДУ

Вдали, у самого горизонта, еще только начинали сгущаться темные, зловещие тучи, а господин коммерческий советник Куно Хинриксен, тонкая и деликатная натура которого всегда необычайно чутко реагировала на малейшие изменения погоды, уже давно чувствовал приближение грозы, и, несмотря на то что ему, могущественному шефу преуспевающей фирмы «Всеобщая филантропическая инициатива», занимающейся в основном оптовыми поставками жира, смальца и машинного масла, в общем-то, не пристало обращать внимание на такие пустяки, как неблагоприятные атмосферные явления, тем не менее он был явно не в своей тарелке и возбужденно расхаживал из угла в угол своего роскошно обставленного кабинета. Наконец омраченное тяжкой думой чело господина Хинриксена немного прояснилось - казалось, не находивший себе места предприниматель что-то вспомнил, - унизанная драгоценными перстнями рука скользнула в карман и, нащупав лежащую там брошюрку, которую ему, недавно избранному почетному президенту основанного им несколькими неделями раньше Общественно полезного философского объединения «Свет с Востока», прислали с нарочным, с омерзением скомкала ее.

Возвращаясь с фабрики, господин коммерческий советник бегло пролистал книжонку в автомобиле, чтобы вечером на банкете не ударить лицом в грязь и несколькими к месту вставленными заумными словечками продемонстрировать всем этим спесивым политиканам и хамоватым нуворишам свое всеобъемлющее знание древнеиндийской религии, - он никогда не упускал возможности лишний раз щегольнуть эрудицией и отнюдь не меркантильным образом мыслей, ориентированным, само собой разумеется, на общечеловеческие идеалы, не забывая при этом со свойственным ему тактом подчеркнуть собственное твердое и бескомпромиссное отношение к самым животрепещущим

проблемам науки и философии, дабы и в сих умозрительных областях всегда, по его образному выражению, оставаться «хозяином положения».

И хотя во время чтения этой написанной каким-то неведомым индологом брошюрки снисходительная усмешка нет-нет да и мелькала на пухлых, брюзгливо поджатых губах господина Хинриксена, а при виде таких упорно повторяющихся фраз, как «сам по себе внешний мир не может считаться реальностью, ибо является всего лишь иллюзией, мошеннической подтасовкой человеческих чувств», с них срывались саркастические возгласы: «Во дают!» или: «Эти цветные, как бишь их, индейцы или индийцы, народ, в общем-то, хороший, но уж больно дохлый и беззубый какой-то», - однако вскоре сбитый с толку финансист окончательно запутался и с ужасом почувствовал, что земля ускользает у него из-под ног. Тогда, пытаясь разрушить колдовские чары и обрести утраченную материальную опору, он в каком-то спасительном наитии судорожно вцепился в свой толстый, набитый деловыми бумагами портфель - и дьявольское наваждение сразу исчезло, метафизический туман бесследно рассеялся, а воспрявший духом директор «Всеобщей филантропической инициативы» сунул провокационную книжонку в карман и, вновь ощутив себя «хозяином положения», снисходительно буркнул:

- Эта голь перекатная просто не знает, что такое настоящая реальность! Конечно, нищим оборванцам, у которых ни гроша за душой, легко тень на плетень наводить, они ведь ни уха ни рыла не смыслят в биржевом курсе... Взять хотя бы банковские счета -вот где реальность так реальность!