Августъ Стриндбергъ - На шхерахъ

Недѣлю спустя, шхера сильно заволновалась. Вестманъ поймалъ семгу въ двадцать шестъ фунтовъ вѣсомъ.

Вестманъ приписалъ честь открытія себѣ, и скоро въ газетѣ появилась замѣтка. Добыча кильки падаетъ, но вотъ появился новый источникъ дохода въ Стокгольмскихъ шхерахъ. Счастливецъ рыбакъ, таможенный стражникъ Эрикъ Вестманъ, поистинѣ, заслужилъ уваженіе и благодарность своихъ согражданъ...

Вскорѣ послѣ этого въ одномъ еженедѣльномъ народномъ журналѣ появилась статейка на тему объ инспекторахъ, которые сами ничего не понимаютъ, а берутся учить другихъ.

Вслѣдъ за этимъ получилась бумага отъ Сельскохозяйственной Академіи, приглашавшая инспектора Борга дать подробный отчетъ о состояніи рыболовства и особенно о ловлѣ семги. Боргъ на это отвѣтилъ прошеніемъ объ отставкѣ.

Съ выходомъ въ отставку Боргъ лишился всякаго значенія въ глазахъ населенія и потерялъ слабую опору, которую онъ имѣлъ въ занимаемой имъ должности. Онъ увидѣлъ, что дикари, узнавъ о томъ, что его "прогнали", подняли противъ него настоящую войну.

Началось съ того, что подъ тѣмъ предлогомъ, будто у пристани не хватаетъ мѣста, они отвязали его лодку. Ее выбросило на берегъ и разбило о камни.

Потомъ, когда пошелъ дождь, онъ замѣтилъ, что крыша въ мезонинѣ протекаетъ. Когда онъ заявилъ объ этомъ Эману, начало протекать и въ другихъ комнатахъ, хотя никакой порчи въ черепичной кровлѣ нельзя было найти.

Одинъ разъ ночью разграбили его погребъ. Говорили, будто это сдѣлали эстонцы.

Была ясна цѣль его выжить. Но теперь ему не хотѣлось уступать. Онъ не жаловался и все переносилъ молча.

Теперь, когда онъ, дѣйствительно, былъ окруженъ врагами и окончательно порвалъ съ мѣстными жителями, оставившій было его страхъ сталъ овладѣвать имъ еще сильнѣе.

Онъ плохо спалъ по ночамъ и пытался регулировать свои сновидѣнія, подвергая себя сильному внушенію. Передъ сномъ онъ внушалъ себѣ иногда, что онъ оторвавшійся буй, гонимый моремъ въ вѣчныхъ поискахъ берега. И во снѣ онъ безсознательно прислонялся къ спинкѣ кровати, чтобы чувствовать около себя что-нибудь, хотя бы неодушевленный предметъ. То вдругъ ему приснилось, что онъ плыветъ въ воздухѣ и не можетъ ни подняться вверхъ, ни опуститься внизъ. Когда онъ очнулся послѣ припадка, оказалось, что онъ крѣпко сжимаетъ бывшую подъ его головой подушку,

Его стало посѣщать воспоминаніе о своей умершей матери. Ему часто казалось, что онъ маленькій и спитъ у нея на груди. Душевная жизнь, повидимому, шла на убыль. Имъ овладѣли мысли о его матери-родительницѣ, стоящей у перехода отъ безсознательной жизни къ сознательной, утѣшительницѣ и заступницѣ, и въ душѣ всплывали дѣтскія мысли о возможности увидѣться съ матерью въ другой жизни. Первоначальная мысль о самоубійствѣ обратилась въ непреодолимое тоскливое желаніе разыскать свою мать гдѣ-то въ иномъ мірѣ, въ который онъ не вѣрилъ.

Наука оказалась безсильной передъ погибающимъ духомъ, утерявшимъ интересъ въ жизни. Мозгъ долго сражался и усталъ. Фантазія стала работать безъ регулятора.

Онъ еще ходилъ, когда пришелъ сочельникъ, по ѣлъ мало и на ночь выпилъ эфира. Теперь жизнь ему была противна, и онъ смѣялся надъ своими прежними стремленіями. Протекавшая въ комнату вода испортила его книги и бумаги. Металлическія части приборовъ покрылись зеленью и ржавчиной.

Онъ вовсе пересталъ заботиться о себѣ: борода. у него отросла, волосы были въ безпорядкѣ, онъ сталъ бояться воды. Бѣлья онъ уже давно не давалъ въ стирку, не замѣчалъ грязи. На платьѣ не было пуговицъ, сюртукъ спереди былъ весь залитъ, и въ пятнахъ, руки, державшія ножъ и вилку, ему не повиновались.

Когда онъ какъ-то вышелъ изъ дому, вокругъ него собрались дѣти, смѣялись надъ нимъ и кричали ему вслѣдъ бранныя слова. Въ другой разъ. утромъ снова собралась вокругъ него толпа дѣтей. Кто-то дернулъ его за сюртукъ. Когда онъ обернулся, въ него швырнули камнемъ. Камень разбилъ ему подбородокъ такъ сильно, что пошла кровь. Онъ расплакался и сталъ просить дѣтей не трогать его.

— Убирайся вонъ, сумасшедшій! — кричали они. — А то мы тебя отправимъ въ богадѣльню.

И они принялись швырять камни. Тутъ вышла. изъ дома служанка Эмана и оттаскала мальчишку за волосы. Потомъ подошла къ Боргу и вытерла ему передникомъ кровь на лицѣ.

— Бѣдный ты мой, — сказала она.

Онъ прижался головой въ ея полной груди и сказалъ:

— Я хотѣлъ бы уснуть у тебя.

— Какъ тебѣ не стыдно, — крикнула дѣвушка, оттолкнувъ его.

— Что же ты подумала? Эхъ!

Нѣсколько дней спустя, вечеромъ прибѣжала къ Боргу служанка Вестмана и попросила господина доктора прійти въ нимъ и посмотрѣть на хозяйку — она умираетъ.

Просьба показалась Боргу нѣсколько неожиданной, но проницательность, сопровождавшая минуты его просвѣтленія, ему подсказала, что здѣсь совершено убійство; они хотятъ воспользоваться его именемъ и положеніемъ, чтобы избѣжать судебно-медицинскаго освидѣтельствованія.

Самое дѣло было для Борга совершенно безразлично, но все-таки оно его взволновало. Произошло изъ ряда вонъ выходящее событіе и произвело впечатлѣніе, въ которомъ онъ такъ нуждался.

Боргъ отправился на таможенную станцію и былъ встрѣченъ обоими братьями съ большой предупредительностью, которая показалась ему очень подозрительной. Онъ ничего не сказалъ, ни о чемъ не разспрашивалъ. Онъ хотѣлъ привести человѣка къ сознанію, заставивъ его говорить первымъ. Онъ былъ убѣжденъ, что виновный выдастъ себя съ перваго слова.

Въ комнатѣ при свѣтѣ сальной свѣчи сидѣла дѣвочка и ѣла булку. Ее одѣли въ лучшее платье, вѣроятно, для того, чтобы она чувствовала себя, какъ въ праздникъ, и не баловалась.

Осмотрѣвшись въ комнатѣ и замѣтивъ, что братъ Вестмана вышелъ, онъ подошелъ къ постели, на которой лежала женщина.

Онъ тотчасъ увидѣлъ, что она уже умерла. По сведеннымъ мускуламъ ея лица онъ понялъ, что смерть ея была насильственной. Онъ замѣтилъ, что волосы ея были тщательно расчесаны на лбу, и ему сразу стало ясно, что здѣсь былъ примѣненъ добрый старый способъ съ гвоздемъ.

Боргъ однако хотѣлъ сначала заставить заговорить мужа и обернулся къ нему съ полуоткрытыми губами и съ выраженіемъ вопроса на лицѣ, какъ бы желая о чемъ-то его спросить. Вестманъ тотчасъ заговорилъ, полагая, очевидно, что передъ сумасшедшимъ особенно хитрить нечего.

— Удостовѣрьте, пожалуйста, господинъ докторъ, что она умерла, тогда мы бы ее тотчасъ похоронили. Мы, знаете ли, люди бѣдные, и у насъ нѣтъ средствъ, чтобы вызывать доктора.

Боргу ничего больше не надо было, чтобы имѣть полную увѣренность. Вмѣсто отвѣта онъ обернулся къ Вестману, который успокоился, изложивъ свою просьбу, и тихо спросилъ: