Александр Дюма - А. Дюма. Собрание сочинений. Том 24. Шевалье де Мезон-Руж. Волонтер девяносто второго года

Королева содрогнулась, когда вновь обрела кроткое создание, готовое повиноваться ей во всем; она о нем почти забыла.

В начале 1791 года, после смерти Мирабо, горизонт начали заволакивать такие густые тучи, что король, королева, герцог де Пентьевр, граф Ферзен, мадам Елизавета и герцогиня Орлеанская умолили г-жу де Ламбаль уехать на Сардинию. Лично папа Пий VI настойчиво просил, чтобы она приехала в Рим к теткам короля, которые, вызвав в палате знаменитую бурю по поводу права на эмиграцию, поддержанного Мирабо, благополучно перебрались через границу; но принцесса де Ламбаль не уступила его настоятельным просьбам.

Герцог де Пентьевр, обожавший ее словно собственную дочь, и герцогиня Орлеанская, восхищавшаяся упорством своей невестки, страстно хотели заставить принцессу де Ламбаль покинуть Францию. Герцог добился от короля Людовика XVI, чтобы тот написал Туринскому двору и просил короля Сардинии, главу семьи, использовать все свое влияние, дабы заставить принцессу возвратиться в Сардинское королевство.

Вот ответ принцессы де Ламбаль [29] Позднее будет сказано, каким образом в моих руках оказалась копия этого письма. (Примеч. автора.) :

"Государь и августейший кузен!

Я не припомню, чтобы хоть один из наших знаменитых предков из Савойского дома до или после бессмертной памяти Карла Эммануила когда-либо обесчестил свое имя или запятнал блеск собственной репутации трусливым поступком; покинув двор Франции в это страшное время, я совершу подобный поступок и стану первой в нашей семье. Неужели, Ваше Величество, Вы не позволите мне не принять Ваше августейшее предложение? Кровные узы и государственный интерес в равной мере требуют, чтобы мы объединили наши усилия по защите короля, королевы и всех особ королевского семейства Франции; мне невозможно отказаться от принятого мною решения не покидать их, особенно в ту минуту, когда их оставили все прежние слуги, кроме меня.

В более счастливые дни Ваше Величество может рассчитывать на мою покорность, однако сегодня, когда французский двор подвергается преследованиям своих самых жестоких врагов, я покорнейше прошу права прислушиваться только к порывам моего сердца. В самую блестящую пору царствования Марии Антуанетты я чувствовала на себе последствия ее царственной благосклонности и доброту; бросить королеву, когда она несчастна, государь, означало бы навеки заклеймить мою репутацию и репутацию моей знаменитой семьи печатью бесчестья и трусости. Именно этого я боюсь больше всех мыслимых и немыслимых мучений".

После этого королева и прибегла к хитрости, чтобы удалить принцессу от двора.

Мария Антуанетта послала ее в Англию: принцесса де Ламбаль должна была встретиться с г-ном Питтом и попытаться у него выяснить, какую помощь может надеяться получить королевская семья непосредственно от Сент-Джемсского кабинета. Однако г-н Питт упорно молчал и не проронил ни слова.

Тогда принцесса обратилась к английскому двору и, призвав себе в помощь всю очаровательную нежность принцесс из Савойского дома, благодаря которой герцогиня Бургундская оказывала столь сильное влияние на Людовика XIV, вырвала у короля и королевы Англии обещание, что они не оставят в беде короля и королеву Франции.

Пришло время напомнить об этом обещании английскому двору. Мария Антуанетта потребовала, чтобы принцесса де Ламбаль выехала в Лондон и возобновила начатые переговоры с английским двором. Поэтому принцесса покинула Париж и прибыла в Англию, задержавшись в Кале у того знаменитого г-на Дессена, кого обессмертил Стерн.

О бегстве в Варенн, возвращении в Париж и заточении королевского семейства в Тюильри принцесса узнала в Лондоне. Она тотчас отправила в Париж молодую англичанку, которой полностью доверяла.

Посланница пробралась к королеве. От имени принцессы она беседовала со многими людьми при дворе и выяснила истинное положение дел. Королева передала девушке письмо и перстень со своими волосами, такими седыми, словно Марии Антуанетте было восемьдесят лет. На кольце была выгравирована надпись: "Поседели от горя!"

Вот копия этого письма:

"Дражайшая моя подруга!

Король принял Конституцию; скоро она будет торжественно провозглашена. Несколько дней тому назад я имела в наших покоях тайные беседы с некоторыми из наших верных друзей, а именно с Александром Ламетом, Дюпором, Барнавом, Монмореном, Бертраном де Мольвилем. Двое последних оспаривали мнение совета министров и всех тех, кто советовал королю принять Конституцию немедленно и без всяких оговорок; но они составляли слишком слабое меньшинство, чтобы я решилась, как они того желали, просить короля поддержать их мнение. Кстати, все остальные, казалось, были убеждены, что именно противоположные меры помогут восстановить спокойствие, вернуть нам счастье, ослабить партию якобинцев и намного увеличить количество наших сторонников в народе.

Ваше отсутствие вынудило меня призвать себе в помощь Елизавету, чтобы скрыть от шпионов наших врагов частые появления депутатов в павильоне Флоры. Она справилась со своим поручением так искусно, что об этих визитах во дворце никто не узнал. Бедная Елизавета, я не ожидала найти такую осмотрительность со стороны женщины, столь чуждой дворцовым интригам и столь далекой от окружающих нас опасностей. Все пытаются уверить нас, что опасности уже миновали, — да хранит нас Бог! — и я снова свободно могу раскрыть свои объятия и свое сердце моей лучшей подруге! Несмотря на то что это самое страстное мое желание, все-таки, дорогая, милая моя Ламбаль, в этом отношении следуйте только велениям Вашей души. Здесь многие люди утверждают, что будущее представляется им столь же светлым, как полуденное солнце. Я же признаюсь Вам, что вижу на горизонте еще много облаков. Я не расцениваю будущие события с уверенностью тех людей, кто принимает свои желания за действительность. Король, Елизавета, все мы, наконец, очень желаем снова увидеть Вас; но, тем не менее, мы пришли бы в отчаяние, если бы ввергли Вас в гущу событий, столь же ужасных, как и те, свидетельницей коих Вы были.

Поэтому все обдумайте и действуйте так, как Вы сочтете необходимым. Если нам не придется увидеться, то пришлите мне письмо с итогом Ваших бесед с Бездной [30] Прозвище, данное королевой Питту. (Примеч. автора.) . Vostra сага piccola Inglesina [31] Ваша милая маленькая англичанка (ит.). передаст Вам много писем; разошлите их, пожалуйста, по соответствующим адресам как можно быстрее либо с ее помощью, либо другими способами, к которым Вы сочтете нужным прибегнуть, как только их получите.

Любящая вас Мария Антуанетта".