Александр Дюма - А. Дюма. Собрание сочинений. Том 22. Графиня де Шарни. Часть. 1,2,3 1996.

— Однако вы же видите, как теперь мне это вредит.

— Ну что же, я в двух словах расскажу вам, кто такой Эдип. Я знавал его еще ребенком при дворе царя Полиба, а стариком — при дворе царя Адмета. Таким образом, мне вы можете доверять больше, чем Эсхилу, Софоклу, Сенеке, Корнелю, Вольтеру или господину Дюси — они, весьма вероятно, много о нем слышали, однако не имели удовольствия знать его лично.

Босир хотел было попросить у Калиостро объяснения по поводу высказанной им странной претензии на знакомство с человеком, умершим примерно три тысячи шестьсот лет назад, но, видимо, подумал, что не стоит из-за такой безделицы перебивать рассказчика, и махнул рукой, словно хотел сказать: "Продолжайте, я слушаю".

Калиостро в самом деле продолжал, будто ничего не заметил:

— Итак, я познакомился с Эдипом. Ему предсказали, что в будущем он станет убийцей своего отца и супругом своей матери. Полагая, что его отец Полиб, он оставил его, ничего ему не сказав, и отправился в Фокиду. Перед отъездом я посоветовал ему направиться не по главной дороге из Давлиса в Дельфы, а по горной дороге, хорошо мне известной. Однако он заупрямился, а так как я не мог ему объяснить, почему даю такой совет, все мои усилия заставить его изменить маршрут оказались тщетны. В результате этого упрямства произошло то, что я и предвидел. На перекрестке дороги из Дельф в Фивы он повстречал человека в сопровождении пятерых рабов: человек этот сидел в повозке, занимавшей всю ширину пути. Все могло бы уладиться, если бы тот человек согласился взять немного влево, а Эдип — вправо. Но каждый из них желал непременно проехать посредине. Человек в повозке обладал холерическим темпераментом; Эдип по натуре был очень вспыльчив. Пятеро рабов бросились вперед и пали один за другим. Вслед за ними был убит и их хозяин. Эдип переступил через шесть трупов; среди них было и тело его отца…

— Дьявольщина! — вставил Босир.

— …и продолжал путь в Фивы. Дорога проходила через гору Фикион; на тропинке, еще более узкой, чем та, на которой Эдип повстречался с отцом, была пещера странного животного. У него были орлиные крылья, голова и грудь женские, а тело и когти — львиные.

— Ого! — воскликнул Босир. — И вы, господин граф, верите, что на свете бывают такие чудовища?

— Я не стану это утверждать, дорогой господин де Босир, — с серьезным видом отвечал Калиостро, — принимая во внимание, что, когда я отправился в Фивы той же дорогой тысячелетие спустя, в эпоху Эпаминонда, Сфинкс был уже мертв. Ну, а в эпоху Эдипа он был еще жив, и одним из его любимых развлечений было сесть посреди дороги и, дождавшись путешественника, загадать ему загадку, а если тот не отгадает, тут же его и съесть. А так как это продолжалось уже около трехсот лет, прохожие становились все более редкими и Сфинкс порядком проголодался. Когда он заметил Эдипа, он сел посреди дороги и поднял лапу, останавливая юношу: "Путешественник! — сказал он ему. — Я Сфинкс". — "Ну и что?" — спросил Эдип. "Судьба послала меня на землю, чтобы загадывать смертным загадку. Если они ее не отгадают, они принадлежат мне, если же отгадают, я буду принадлежать смерти и сам брошусь в пропасть, куда до сих пор сбрасывал останки тех, кто имел несчастье попасться мне на дороге". Эдип заглянул в пропасть и увидел, что дно ее было белым от костей. "Хорошо, — ответил юноша, — я слушаю твою загадку". — "Вот она, — сказал птицелов. — Какое животное ходит на четвереньках утром, на двух ногах — днем и на трех — вечером?" Эдип на минуту задумался, потом с улыбкой, несколько обеспокоившей Сфинкса, спросил: "Если я отгадаю, ты сам бросишься в пропасть?" — "Таково веление рока", — ответил Сфинкс. "Ну что же, это животное — человек".

— Как человек? — перебил Босир, вошедший во вкус и заинтересовавшийся рассказом, словно все это происходило в наши дни.

— Да, человек! Человек, который в детстве, то есть на заре жизни, ползает на четвереньках; в зрелом возрасте, то есть в полдень, ходит на двух ногах, а вечером, то есть в старости, опирается на палку.

— Ах, чертовски верно!.. — вскричал Босир. — Вот Сфинкс-то, должно быть, разозлился?!

— Да, дорогой мой господин де Босир! До такой степени разозлился, что бросился в пропасть вниз головой и, будучи верен данному обещанию, не воспользовался крыльями, что вы, возможно, сочтете глупостью с его стороны; итак, он разбился о скалы. А Эдип продолжал путь, прибыл в Фивы, встретил там вдову по имени Иокаста, женился на ней и исполнил таким образом пророчество оракула, предсказавшего, что он убьет отца и женится на матери.

— Какую же связь, господин граф, вы усматриваете между историей Эдипа и господином в маске?

— Очень тесную! Впрочем, погодите! Прежде всего вы желали узнать его имя.

— Да.

— А я сказал, что предложу вам загадку. Правда, я добрее Сфинкса и не сожру вас, если вы будете иметь несчастье не отгадать. Внимание, я занес лапу: "Кто из придворных является внуком своего отца, братом своей матери и дядей своих сестер?"

— Ах, черт возьми! — воскликнул Босир, задумавшись не менее глубоко, чем Эдип.

— Ну, думайте, милейший! — молвил Калиостро.

— Помогите мне немножечко, господин граф.

— Охотно… Я спросил вас, знаете ли вы историю об Эдипе.

— Да, вы оказали мне эту честь.

— Теперь перейдем от истории языческой к Священной истории. Знаете ли вы историю Лота?

— С дочерьми?

— Вот именно.

— Еще бы не знать! Впрочем, погодите… Э-э… да… поговаривали что-то о старом короле Людовике Пятнадцатом и его дочери, мадам Аделаиде!..

— Вы близки к цели, милейший!

— Так господин в маске — это?..

— Пять футов и шесть дюймов.

— Граф Луи…

— Ну же!

— Граф Луи де…

— Тсс!

— Вы же сами говорили, что здесь одни мертвецы…

— Да, на их могилах растет трава и растет лучше, чем где бы то ни было. Как бы эта трава, подобно тростнику царя Мидаса… Вы знаете историю царя Мидаса?

— Нет, господин граф.

— Хорошо, я вам расскажу ее как-нибудь в другой раз, а теперь давайте вернемся к нашей с вами истории.

Он снова стал серьезным.

— Итак, на чем вы остановились? — спросил он.

— Прошу прощения, но мне кажется, что вопросы задавали вы.

— Вы правы.

Пока Калиостро собирался с мыслями, Босир прошептал:

— Ах, черт возьми, до чего верно! Внук своего отца, брат своей матери, дядя своих сестер… это же граф Луи де Нар…

— Слушайте! — заговорил Калиостро.

Босир прервал свой монолог и стал слушать, стараясь не пропустить ни слова.

— Теперь, когда у нас не осталось сомнений в том, кто были заговорщики в масках или без таковых, перейдем к цели заговора.

Босир кивнул в знак того, что готов отвечать на вопросы:

— Цель заговора — похищение короля, не так ли?