Александр Дюма - А. Дюма. Собрание сочинений. Том 20. Ожерелье королевы

— С газетчиком? Да, сестра моя. Но ваше величество вышли из него с честью. Можно даже сказать, сочинив один из тех каламбуров, какие господин де Бьевр изобретает ежедневно, — происшествие с чаном отмыто.

— Какая ужасная игра слов!

— Сестра моя, не будьте немилостивы к паладину, явившемуся предложить вам свое копье и руку. К счастью, вы ни в ком не нуждаетесь. Ах, милая сестра, вот что значит быть действительно счастливой!

— Вы называете это счастьем? Слышите, Андре?

Жанна рассмеялась. Видя, что граф не сводит с нее глаз, она расхрабрилась. Слова королевы были обращены к Андре, а отвечала на них Жанна.

— Конечно, счастьем, — повторил граф д’Артуа, — ведь легко могло случиться, дорогая сестра, во-первых, что госпожи де Ламбаль не было бы с вами.

— Разве я отправилась бы туда одна?

— А во-вторых, что госпожа де Ламотт могла не встретиться вам, чтобы помешать войти.

— А, вам известно, что графиня была там?

— Сестра моя, когда граф Прованский принимается что-нибудь рассказывать, то рассказывает все. Наконец, могло случиться, что госпожи де Ламотт не оказалось бы в Версале в нужный момент, чтобы выступить свидетельницей. Вы, вне всякого сомнения, скажете мне, что добродетель и невинность подобны фиалке, которую можно узнать и не видя ее; но из фиалок, когда их увидят, сестра моя, делают букеты и бросают их, насладившись ароматом. Вот моя мораль!

— Она великолепна!

— Какая есть… словом, я вам доказал, что счастье было за вас.

— Очень слабо доказали.

— Хотите лучших доказательств?

— Это было бы не лишним.

— Так вот, вы несправедливо обвиняете судьбу, — сказал граф, делая пируэт, чтобы опуститься на софу рядом с королевой, — так как вы счастливо избежали неприятностей от знаменитой поездки в кабриолете…

— Раз, — сказала королева, загибая один палец.

— От чана…

— Два, я веду счет. Ну дальше?

— И от эпизода на балу, — сказал он ей на ухо.

— На каком балу?

— На балу в Опере.

— Что вы сказали?

— Я сказал — на балу в Опере, сестра моя.

— Я вас не понимаю.

Граф рассмеялся.

— Как я глуп, говоря с вами о секрете!

— Секрете! В самом деле, брат мой, сразу видно, что вы говорите о маскараде: вы меня совершенно заинтриговали.

Слова "бал", "Опера" коснулись слуха Жанны. Она удвоила внимание.

— Тише! — сказал принц.

— Вовсе нет, вовсе нет! Объяснимся, — возразила королева. — Вы упоминали про эпизод в Опере; в чем было дело?

— Умоляю, сжальтесь, сестра моя.

— Я настаиваю, граф, на своем желании знать.

— А я, сестра моя, на своем желании молчать.

— Вы намерены быть со мною неучтивым?

— Никоим образом. Я сказал достаточно, чтобы вы могли понять меня, полагаю.

— Вы совсем ничего не сказали.

— О! Милая сестра, вот вы действительно интригуете меня… Ну же, по чистой совести?

— Честное слово, я не шучу.

— Вам угодно, чтобы я говорил?

— Немедленно.

— Не здесь, — продолжал он, указывая на Жанну и Андре.

— Здесь, здесь! Чем больше будет свидетелей при нашем объяснении, тем лучше.

— Остерегитесь, сестра моя!

— Я рискну.

— Вы не были на последнем балу в Опере?

— Я! — воскликнула королева. — Я! На балу в Опере!

— Тише, умоляю вас!

— Нет, напротив, об этом надо кричать, брат мой. Вы говорите, что я была на балу в Опере?

— Да, конечно, вы были там.

— Вы, может быть, меня видели? — с иронией, но все еще шутливо, спросила королева.

— Я вас видел.

— Меня! Меня?!

— Вас! Вас!

— Это невероятно.

— Тоже самое сказал я себе.

— Почему бы вам не добавить, что говорили со мной? Это было бы еще забавнее.

— Ей-Богу, я собирался заговорить с вами, но в эту минуту нас разделила нахлынувшая толпа масок.

— Вы с ума сошли!

— Я был уверен в том, что вы мне это скажете. Я не должен был давать к этому повод и теперь признаюсь в своей вине.

Королева резко встала и в волнении сделала несколько шагов по комнате.

Граф с удивлением глядел на нее.

Андре трепетала от опасений и беспокойства.

Жанна вонзила ногти в ладони, чтобы заставить себя сохранять наружнее спокойствие.

Королева остановилась.

— Друг мой, — обратилась она к молодому принцу, — довольно шуток! У меня такой дурной характер, что, видите, я уже теряю терпение. Сознайтесь скорее, что вам просто захотелось позабавиться на мой счет, и я буду очень счастлива.

— Если вам угодно, я сознаюсь в этом, сестра моя.

— Будьте же серьезны, Шарль.

— Я серьезен, как рыба, сестра моя.

— Ради Бога, скажите мне, что вы сочинили всю эту сказку, правда?

Граф покосился в сторону двух дам.

— Да, сочинил, — сказал он, — соблаговолите извинить меня.

— Вы меня не поняли, брат мой, — с жаром повторила королева. — Берете ли вы в присутствии этих дам свои слова назад? Да или нет? Не лгите и не щадите меня.

Андре и Жанна скрылись за гобеленовой драпировкой.

— Ну, сестра, — тихо сказал принц, когда они удалились, — я сказал правду. Отчего вы не предупредили меня раньше?

— Вы меня видели на балу в Опере?

— Как вижу вас сейчас, и вы также меня видели.

Королева вскрикнула, позвала Жанну и Андре, сама пошла за ними и быстро вернулась из-за драпировки, ведя их обеих за руки.

— Сударыни, господин граф д’Артуа утверждает, — сказала она им, — что видел меня в Опере.

— О! — прошептала Андре.

— Теперь поздно отступать, — продолжала королева, — докажите, докажите.

— Извольте, — сказал граф. — Я был с маршалом де Ришелье, с господином де Калонном, с… клянусь честью, с целым обществом. Ваша маска упала…

— Моя маска!

— Я собирался сказать вам: "Это более чем смело, сестра моя" — но вы исчезли, вас увлек кавалер, с которым вы шли под руку.

— Кавалер! О Боже мой! Вы хотите меня с ума свести!

— В голубом домино, — добавил принц.

Королева провела рукой по лбу.

— В какой день это было? — спросила она.

— В субботу, накануне моего отъезда на охоту. Вы еще спали утром, когда я уехал, а то я тогда бы сказал вам то, что говорю сейчас.

— Боже мой, Боже мой! А в каком часу вы меня видели?

— Что-то около двух или трех часов ночи.

— Положительно, один из нас сошел с ума.

— Я вам повторяю, что это я… Я, может быть, ошибся… однако…

— Однако?

— Не расстраивайтесь так, ведь никто об этом не знает… Одну минуту я было думал, что вы с королем; но тот господин говорил по-немецки, а король знает только английский язык.

— По-немецки! Это был немец? О, у меня есть доказательство, брат мой. В субботу я была в постели в одиннадцать часов.

Граф поклонился с недоверчивой улыбкой.

Королева позвонила.

— Вам это скажет госпожа де Мизери, — сказала она.

Граф рассмеялся.

— Отчего бы вам не позвать также и Лорана, швейцарца-привратника калитки Резервуаров? Он также засвидетельствует это. Я сам отлил эту пушку, милая сестра, так не стреляйте из нее в меня.