Александр Дюма - А. Дюма - Собрание сочинений. Том 17. Бастард де Молеон 1994.

— Клянусь, я спасу вас.

— Чем вы клянетесь?

— Своей жизнью… Кстати, вы ошибаетесь, я повторяю вам это, Мотриль, насчет того влияния, которым может пользоваться Аженор. Король его любит, он хороший слуга коннетабля, ему доверили важную миссию в Сории, вы знаете…

— Да, и вам тоже, по-моему, это известно, — сказал мавр, бросив на нее взгляд, исполненный угрюмой ревности.

Аисса покраснела от стыда и страха, вспомнив, что для нее Сория была именем ее любви и несказанных наслаждений. И продолжала:

— Поэтому мой рыцарь спасет нас. Если потребуется, я поставлю перед ним это условие.

— Послушайте же меня, дитя! — вскричал Мотриль, раздраженный этим упрямством влюбленной, которое мешало ему осуществить все то, что он задумал. — Аженор нисколько не способен спасти нас с вами, хотя он и приходил сюда только что…

— Приходил! — воскликнула Аисса. — И вы не сказали мне об этом…

— Я не хотел, чтобы все видели вашу любовь… Вы забываете о своем достоинстве, девушка! Он приходил, говорю я, умолять меня найти способ избавить вас от бесчинств христиан. Такой ценой он обещал защитить меня.

— Каких бесчинств? Они хотят опозорить меня, которая станет христианкой?!

Мотриль хотел закричать на нее, но повелительная необходимость заставила его приглушить яростный окрик.

— Как же мне быть? — спросил Мотриль. — Посоветуйте мне, время не ждет. Сегодня вечером крепость будет сдана христианам, сегодня вечером я буду мертв, а вы станете принадлежать командирам неверных как часть добычи.

— Но что на самом деле сказал Аженор?

— Он предложил ужасный способ, который подтвердит вам, насколько велика опасность.

— Способ спастись?

— Да, бежать.

— Каким образом?

— Посмотрите в окно. Вы видите, что монтьельская скала с этой стороны очень крутая, неприступная и ведет на дно глубокого оврага, так что ставить охрану в этом месте ни к чему, ибо только птицы, летая, и ужи, ползая, могут спуститься или подняться по этим скалам. Впрочем, с тех пор как французы перестали охотиться за доном Педро, они совсем сняли здесь часовых.

Аисса с испугом устремила взгляд в эту пропасть, которая зияла в надвигающихся сумерках как черная дыра.

— Что же делать?

— Как что? Француз посоветовал мне привязать веревку к решетке окна, сбросив ее конец в овраг… Так мы хотели сделать это для дона Педро, и он выбрался бы отсюда, если бы смог найти внизу коня… Француз посоветовал мне, взяв вас на руки, обвязаться веревкой и спуститься в овраг в тот момент, когда армия христиан будет занята у ворот замка, принимая гарнизон, который выйдет к ним без оружия в восемь часов вечера.

Аисса — глаза у нее горели, губы дрожали — выслушала мавра и снова подошла к окну взглянуть в зияющую бездну.

— Неужели Аженор дал вам такой совет? — спросила она.

— Когда мы спустимся, прибавил он, он будет ждать нас и облегчит наше бегство, — ответил Мотриль.

— Как? Он покинет нас… оставит меня наедине с вами!

Мотриль побледнел.

— Вовсе нет, — сказал он. — Видите, на той стороне оврага пасутся в поле лошади.

— Да, да, вижу.

— Француз наполовину уже сдержал свое обещание. Он прислал нам лошадей… Сколько их, Аисса?

— Три.

— Ну а сколько же тогда будет беглецов?

— О да! Поняла! — воскликнула Аисса. — Вы, я и он! Благодарю вас, Мотриль! Вы знаете, я готова броситься в огненную пропасть, лишь бы бежать вместе с ним… Мы уедем.

— А вы не побоитесь?

— Нет, ведь меня ждет он!

— Поэтому будьте наготове, как только барабаны и трубы возвестят о начале вывода гарнизона…

— А где веревка?

— У меня. Она выдержит груз в три раза больший, чем мы с вами, а ее длину я промерил, опустив в овраг бечевку со свинцовым грузилом. Вы будете храброй и сильной, Аисса?

— Для меня это будет поездкой на свадебный пир с моим рыцарем, — ответила охваченная радостью девушка.

На замок Монтель опустился темный и холодный вечер, который, словно мокрый саван, окутал все вокруг, смазал все краски.

В половине девятого трубачи сыграли сигнал, и можно было видеть, как вереница горящих факелов медленно потянулась по крутой каменистой дорожке, выводящей к главным воротам.

Солдаты и офицеры гарнизона появлялись один за другим, сдавая оружие; перед насыпным валом их благожелательно встречали коннетабль и командиры христиан, следившие, как люди выходили из крепости и выносили поклажу.

Вдруг Мюзарона осенила одна мысль; подойдя к своему господину, он зашептал:

— У проклятого мавра есть казна, он способен выбросить сокровища в пропасть, чтобы они нам не достались. Я обойду вокруг замка, ведь я все вижу в темноте, как кошка, хотя для меня не слишком большое удовольствие смотреть, как сдаются в плен эти трусливые испанцы.

— Ступай, — согласился Аженор. — Есть сокровище, которое Мотриль в пропасть не бросит, и оно мне дороже всего на земле! Его-то я и поджидаю у этих ворот и захвачу тотчас, как оно появится.

— Ну что ж! Поглядим! — недоверчиво проворчал Мюзарон, который спустился в заросший вереском ров и исчез.

Из замка продолжали выходить солдаты; за ними пошла кавалерия: две сотни лошадей было трудно свести вниз по обрывистым тропам Монтеля.

Сердце Молеона сгорало от нетерпения. Роковое предчувствие, словно острие копья, пронзило его мозг.

«Я с ума схожу, — думал он. — Я дал Мотрилю слово, он знает, что жизнь ему обеспечена, знает, что, если с девушкой случится несчастье, он подвергнется самым страшным пыткам. К тому же Аисса, видевшая мое знамя, должна принять меры предосторожности… Скоро она появится, я увижу ее… Я с ума сошел…»

Вдруг на плечо Аженора опустилась рука Мюзарона.

— Сударь, пойдемте скорее, — шепнул он.

— Что случилось? На тебе лица нет.

— Пойдемте, сударь, во имя Неба. Случилось то, что я и предполагал. Мавр выбирается из замка через окно.

— Ну и хорошо! Мне-то какое дело?

— Боюсь, что для вас дело очень важное… Мне показалось, что из окна спускают не сундуки, а что-то живое…

— Надо поднять тревогу.

— Сохрани вас Бог. Мавр, если это он, будет защищаться, прикончит кого-нибудь… Солдаты — народ грубый, они ведь не влюблены и не пощадят никого. Давайте сами займемся нашими делами.

— Ты совсем рехнулся, Мюзарон, из-за каких-то жалких сундуков ты хочешь заставить меня упустить первый взгляд Аиссы.

— Я пойду один, — нетерпеливо возразил Мюзарон, — и, если меня убьют, вина ляжет на вас.

Аженор промолчал. Он незаметно выбрался из группы офицеров и приблизился к земляному валу.

— Скорей, скорей! — закричал тогда оруженосец. — Постараемся успеть!

Аженор пошел быстрее. Но бежать в этих зарослях лиан, колючек и кустов было невозможно.