Александр Дюма - Дюма. Том 02. Асканио

— А вот, — раздался вблизи чей-то голос, — красивый молодой сеньор идет на любовное свидание: храбрый вид — для дамы, а двое сбиров — для ее мужа.

Де Мармань обернулся, думая, что пошутил кто-нибудь из его приятелей, но увидел незнакомого ему человека, который шел в том же направлении. До сих пор виконт его не замечал — так он был поглощен своими мыслями.

— Бьюсь об заклад, что я прав, любезный кавалер, — продолжал незнакомец, желая перейти от монолога к диалогу. — Ставлю свой кошелек против вашего, даже не зная, сколько в нем монет… да мне это все равно… что вы идете искать счастья… О, молчите же, будьте скромны в делах любви! Это наш долг. Ну, а зовут меня Жак Обри, я по званию школяр; сейчас я иду на свидание с Жервезой Попино, прехорошенькой девушкой, но, между нами говоря, страшной недотрогой; впрочем, она не устояла перед перстеньком. Правда, перстенек этот — просто чудо! Чудо-перстенек работы самого Бенвенуто Челлини, что тут говорить!

До сих пор виконт де Мармань почти не слушал излияний дерзкого болтуна и остерегался отвечать ему. Но при имени Бенвенуто Челлини он насторожился:

— Работы Бенвенуто Челлини? Черт возьми! Слишком хороший подарок для школяра.

— Э, да вы сами понимаете, любезный барон… Кстати, кто вы: барон, граф или виконт?

— Виконт, — отвечал де Мармань, кусая губы: его бесил непочтительный, фамильярный тон школяра, но ему хотелось вытянуть из него какие-нибудь сведения о Челлини.

— Сами понимаете, любезный виконт, что перстень я не покупал. Нет, хоть я в душе и художник, но не трачу деньги на такие пустяки. Мне преподнес его Бенвенуто в знак благодарности — я помог ему в прошлое воскресенье отнять у прево Большой Нельский замок.

— Так, значит, вы друг Челлини? — спросил де Мармань.

— Закадычный друг, виконт, и горжусь этим! Знаете ли, друг на всю жизнь. Вы, конечно, тоже с ним знакомы?

— Да

— Какое же это для вас счастье! Великий талант, не правда ли, любезный? Простите, я сказал вам „любезный“ — такая уж у меня привычка; да и, кроме того, я тоже из благородных. По крайней мере, матушка твердила об этом отцу всякий раз, когда он колотил ее. Так вот, как уже было сказано, я — почитатель, доверенное лицо, названый брат великого Бенвенуто Челлини и, следовательно, друг его друзей, враг его врагов, ибо у великого мастера есть враги. И первейший — герцогиня д’Этамп, затем парижский прево, старый болван, затем некий де Мармань, ужасно нескладный и долговязый. Говорят, он хочет завладеть Большим Нельским замком. Пусть только сунется, черт возьми!

— Так Бенвенуто известны его намерения? — живо спросил де Мармань, заинтересовавшись словами школяра.

— Его предупредили, но… тише! Не будем об этом говорить. Пусть вышеупомянутый де Мармань получит должное наказание.

— Значит, Бенвенуто все время настороже? — спросил виконт.

— Настороже? Да он всегда настороже. Сколько раз его собирались убить там, на родине, но, слава Богу, всякий раз он благополучно отделывался.

— А что же вы подразумеваете, говоря, что он настороже?

— Уж, конечно, не то, что у него дома целый гарнизон, как у старого труса прево! О нет, нет, напротив, сейчас он совсем один — ведь все его подмастерья отправились повеселиться в Ванвр. Я собирался пойти к любезному Бенвенуто — составить ему партию в мяч. Да, на беду, Жервеза оказалась соперницей великого мастера, и, сами понимаете, я предпочел Жервезу.

— В таком случае, я вас заменю, — заявил де Мармань.

— Ну что ж, ступайте к нему, такой поступок достоин похвалы. Ступайте, любезный виконт, и передайте моему другу Бенвенуто, что нынче вечером я навещу его. И вот еще что: постучитесь три раза, да посильнее, уж так у нас условлено, — он придумал это из предосторожности, остерегаясь верзилы де Марманя, который все строит ему какие-то козни. А вы не знаете этого самого виконта де Марманя?

— Не знаю.

— Эх, жаль! Не то вы бы мне его описали.

— Зачем вам это?

— А вот встретился бы с ним — запел бы он у меня! Сам не знаю почему, но поверьте, любезный виконт, в лицо я не видел вашего Марманя, а просто терпеть его не могу! Попадись он мне только в руки, уж я бы его проучил как нельзя лучше!.. Но, прошу прощения, вот мы и пришли, и я вынужден вас покинуть… Да, кстати, как вас зовут, любезный?

Но виконт быстро удалился, будто не расслышал вопроса.

— А-а! — протянул Жак Обри, глядя ему вслед. — Видно, любезный виконт, вам угодно сохранить инкогнито! Вот оно, истинное рыцарство, или я вообще ничего в этом не смыслю! Как вам угодно, любезный виконт, как вам угодно…

Тут Жак Обри, заложив руки в карманы и насвистывая песенку, зашагал, как всегда, вразвалку и свернул на улицу Валька, в конце которой жила Жервеза. А виконт де Мармань продолжал свой путь к Большому Нельскому замку.

В самом деле, как и говорил Обри, Бенвенуто был дома один: Асканио где-то бродил, витая в мечтах, Катрин вместе с Рупертой отправилась в гости к какой-то подруге, а подмастерья справляли праздник св. Элигия в Ванвре.

Ваятель работал в саду над исполинской глиняной моделью статуи Марса, огромная голова которого возвышалась над крышами Большого Нельского замка и, казалось, лицезрела Лувр, когда Жан-Малыш, в тот день стоявший на страже у дверей, введенный в обман троекратным стуком де Марманя, принял виконта за друга и вместе с двумя сбирами провел его в сад.

Хоть Бенвенуто работал и не в доспехах, как Тициан, но зато, как Сальватор Роза, со шпагой на боку и мушкетом под рукой. И де Мармань увидел, что не многого добился, нагрянув к Челлини, — ведь он попал к человеку вооруженному.

Виконт струсил, но все же попытался скрыть страх и, когда Челлини повелительным тоном, не терпящим возражения, спросил, зачем он пришел, ответил с наглым видом:

— До вас мне дела нет. Зовут меня виконт де Мармань, и я королевский секретарь. А вот и указ его величества, — прибавил он, поднимая грамоту над головой, — изволившего пожаловать мне часть Большого Нельского замка. Итак, я пришел, дабы отдать распоряжения и обставить по своему вкусу отведенные мне покои, где отныне я буду жить.

И, сказав это, де Мармань, все так же в сопровождении двух стражников, двинулся к дверям, ведущим в замок.

Бенвенуто схватил мушкет, который, как мы сказали, всегда был при нем, и в два прыжка очутился на крыльце перед дверью.

— Ни с места! — крикнул он громовым голосом, вытягивая правую руку в сторону де Марманя. — Еще один шаг — и вы будете убиты!

Виконт остановился как вкопанный, хотя, судя по началу, читатель мог ждать кровавой стычки.

Да, иные люди обладают даром стращать. Неизъяснимый ужас вселяют весь их вид, взгляд, движение, словно вид, движение, взгляд льва. Их гнев наводит ужас, а силу их ощущаешь сразу же, с первого взгляда. Если такой человек топнет ногой, сожмет кулаки, насупится, раздувая ноздри, даже храбрецы теряются. Стоит крупному зверю, когда на него нападет стая мелких хищников, ощетиниться и зареветь — и они затрепещут. Люди, о которых мы ведем речь, грозны. Смелые духом узнают в них себе подобных и, несмотря на тайную тревогу, готовы помериться с ними силой. Но люди слабые, робкие, трусливые, завидя их, дрожат и отступают.