Александр Дюма - Дюма. Том 02. Асканио

— Мадам, — ответил злосчастный де Мармань, вконец смутившись, — все это произошло несколько иначе, и презренный Бенвенуто просто хвастает.

— Да-да, я не сомневаюсь, что он кое-что выдумал и приукрасил, но ведь в сущности это правда, виконт, чистая правда! А в таком деле главное — сущность.

— Поверьте, — воскликнул де Мармань, — это ему даром не пройдет! Я отомщу! И, надеюсь, на сей раз буду счастливее.

— Постойте, постойте, виконт! Какая там месть! По-моему, вам просто придется начинать новую кампанию. Ведь, кажется, этот Челлини обе первые выиграл.

— О мадам, это случилось потому, что там не было меня, — пробормотал де Мармань, все более и более смущаясь. — Наемники воспользовались моим отсутствием и сбежали, подлецы!

— А я советую, де Мармань, признать свое поражение и не связываться с Челлини, — вмешался прево. — Вам с ним положительно не везет.

— Ну, в невезении, милейший прево, вы мне не уступаете, — ехидно ответил де Мармань. — Ведь если верить некоторым слухам — впрочем, их подтверждают такие неоспоримые факты, как захват Большого Йельского замка и исчезновение одной из его обитательниц, — то и вам, дорогой мессир д’Эстурвиль, не очень-то повезло с Челлини! Хотя говорят, что, не слишком помышляя о вашем благоденствии, он зато печется о счастье вашего семейства.

— Господин де Мармань, — вскричал прево, взбешенный тем, что его домашние невзгоды стали предметом пересудов, — позже вы объясните мне смысл этих слов!

— Ах, господа, господа! — воскликнула герцогиня. — Прошу вас, не забывайте, пожалуйста, о моем присутствии. Вы оба неправы. Если человек не умеет искать, он не должен упрекать другого в неумении находить… Надо объединяться против общего врага, а не радовать его зрелищем побежденных, старающихся перегрызть друг другу глотки, господин де Мармань. Но все уже идут к столу. Вашу руку, виконт. Что ж! Если сильные мужчины пасуют перед Челлини, посмотрим, не окажутся ли более удачливыми слабые женщины с присущей им хитростью. Я всегда считала союзников лишней обузой и любила бороться одна. Это конечно, опасней, но зато не надо ни с кем делить честь победы…

— Вот нахал! — прервал герцогиню виконт де Мармань. — Поглядите, как фамильярно держится Бенвенуто с нашим великим королем! Право, можно подумать, что он аристократ, тогда как на самом деле этот человек всего-навсего жалкий чеканщик.

— Что вы, что вы, виконт! Челлини — подлинный аристократ — смеясь, воскликнула герцогиня. — Разве много вы найдете среди нашего старинного дворянства семей, которые вели бы свой род от наместника Юлия Цезаря! Это так же редко, как владеть гербом с тремя лилиями и гербовой связкой Анжуйского дома. Вы думаете, господа, что, беседуя с этим чеканщиком, король оказывает ему честь? Ошибаетесь. Наоборот, чеканщик оказывает честь Франциску Первому тем, что отвечает ему.

В самом деле, Бенвенуто разговаривал с королем так непринужденно, как сильные мира сего приучили этого художника — избранника богов.

— Ну, как у вас продвигаются дела с Юпитером, Бенвенуто? — спросил король.

— Готовимся к отливке, ваше величество.

— И когда же свершится это великое событие?

— Как только я вернусь в Париж, сир.

— Возьмите наших лучших литейщиков, Челлини; да смотрите ничего не жалейте, чтобы отливка удалась. Если понадобятся деньги, вы знаете — я не поскуплюсь.

— Знаю, ваше величество, что вы самый щедрый, самый великий и благородный король на свете! — ответил Бенвенуто. — Но благодаря жалованью, которое вы мне назначили, я теперь богат. Что же касается отливки, о которой вы изволите тревожиться, то, с вашего позволения, мне хотелось бы сделать все самому. Откровенно говоря, я не очень доверяю французским литейщикам. Конечно, они люди способные, но я просто боюсь, как бы из-за своей любви к отечеству им не вздумалось испортить работу художника-иностранца. И, признаюсь вам, сир, для меня слишком важно добиться успеха в создании Юпитера, чтобы я мог доверить отливку статуи посторонним.

— Браво, Челлини! — воскликнул король. — Вы говорите как истинный художник!

— А кроме того, я хочу заслужить награду, обещанную вашим величеством.

— Правильно, верный мой Бенвенуто! Мы не забыли своего обещания и, если останемся довольны работой, щедро вас вознаградим. Повторяем это еще раз при свидетелях: коннетабле и канцлере. В случае нашей забывчивости они напомнят нам о данном слове. Не так ли, Монморанси?.. Не так ли, Пуайе?

— О, ваше величество, вы даже представить себе не можете, как важно для меня это обещание именно теперь!

— Вот и прекрасно! И мы непременно выполним его, маэстро… Но двери зала уже открыты. За стол, господа, за стол!

Подойдя к императору, Франциск I взял его под руку, и они возглавили длинную вереницу почетных гостей. Оба государя одновременно вошли в широко распахнутые двустворчатые двери и сели за стол друг против друга. Карл V — между Элеонорой и герцогиней д’Этамп, Франциск I — между Екатериной Медичи и Маргаритой Наваррской.

Яства и вина были превосходны, за столом царило непринужденное веселье. Франциск I чувствовал себя во время пиров, празднеств и увеселений как рыба в воде; он забавлялся истинно по-королевски и хохотал, как простолюдин, над рассказами и шутками Маргариты Наваррской. Карл V, со своей стороны, осыпал любезностями сидевшую рядом с ним герцогиню д’Этамп. Гости беседовали об искусстве и политике. Пиршество подходило к концу.

За десертом пажи по обыкновению стали обносить гостей водой для ополаскивания рук. Герцогиня д’Этамп взяла у пажа золотой кувшин и таз, предназначенный для Карла V, налила в таз воды и, согласно этикету испанского двора, опустившись на одно колено, протянула таз императору; то же самое сделала Маргарита Наваррская по отношению к Франциску I. Карл V погрузил в воду кончики пальцев и, не отрывая взгляда от знатной и прекрасной прислужницы, с улыбкой уронил в таз драгоценный перстень, о котором уже упоминалось выше.

— Ваше величество, вы обронили перстень, — сказала герцогиня и, бережно вынув своими прелестными пальчиками перстень, протянула его императору.

— Оставьте его себе, герцогиня, — тихо ответил Карл. — Он сейчас в таких благородных и прекрасных руках, что я просто не могу взять его обратно! — И император прибавил еще тише: — Это задаток за Миланское герцогство.

Герцогиня молча улыбнулась: ведь к ее ногам упал бриллиант стоимостью целый миллион. Когда после обеда гости направились в гостиную, а оттуда в бальную залу, герцогиня д’Этамп задержала Челлини, случайно очутившегося возле нее.

— Мессир Челлини, — сказала герцогиня, вручая художнику перстень — залог ее союза с императором Карлом, — будьте добры, передайте бриллиант своему ученику Асканио; он сделает из него капельку росы для моей золотой лилии.