Александр Дюма - Дюма. Том 01. Изабелла Баварская. Повести

Вместе с рассудком к больному королю на некоторое время вернулась и жажда деятельности. Он отдал приказ о созыве Совета: требовалось немедленно найти средство для спасения государства. Не сказав никому ни слова, он письмом пригласил герцога Бургундского на совещание. А герцогу только этого и было нужно.

На следующий день в сопровождении восьмисот человек он выехал из Арраса и двинулся на Париж.

Прибыв в Лувр, он получил письма, где объявлялось, что королева и герцог Орлеанский, прослышав о его прибытии, покинули Париж; некоторое время они пробудут в Мелене, а затем отправятся в Шартр. Принцу Людовику Баварскому было наказано привезти к ним герцога Аквитанского, наследника Венского престола. И хотя эти известия призывали герцога торопиться, он так устал, что сделал остановку. На следующий день, едва рассвело, он отправился в Париж, но было слишком поздно — дофин уже отбыл.

Тоща герцог Бургундский дал приказ своим людям следовать за ним и пустил лошадь галопом, отказавшись от еды и отдыха. Он пересек весь Париж из конца в конец, выехал на дорогу, ведущую к Фонтенбло и между Вильжюиром и Корбеем догнал дофина. Молодого принца сопровождали его дядя Людовик Баварский, маркиз Понский, граф Даммартенский, главный стольник короля де Монтегю и множество других сеньоров. По бокам от него в носилках сидели его сестра Жанна и жена герцога Бурбонского госпожа де Прео. Герцог Бургундский приблизился к дверцам носилок и, склонив голову перед дофином, умолял его вернуться в Париж: у него-де для дофина есть очень важные новости. Принц Людовик, видя, что герцог Аквитанский намерен внять мольбам Жана Бургундского, приблизился к герцогу и сказал:

— Сударь, оставьте в покое моего племянника, пусть он едет к своей матери — королеве и к своему дяде — герцогу Орлеанскому, ведь он отправился в это путешествие с согласия своего отца — короля.

С этими словами принц Людовик приказал кучеру двигаться дальше и не обращать внимания на чьи бы то ни было уговоры повернуть лошадей. Тоща герцог Бургундский занес над головой меч, схватил лошадь под уздцы и развернул ее по направлению к Парижу, а кучеру сказал:

— Если хочешь жить, поезжай обратно, да быстро.

Кучер, дрожа от страха, пустил лошадей галопом, отряд герцога окружил кортеж. В то время как герцог Аквитанский, сопровождаемый своим дядей герцогом Людовиком Баварским, не пожелавшим его покинуть, возвращался в Париж, герцог де Бар, граф Даммартенский и маркиз Понский прибыли в Корбей и рассказали герцогу Орлеанскому и королеве о том, что произошло. Герцог Бургундский позволил себе неслыханную дерзость. Королева и герцог Орлеанский, сидевшие за столом, прервали обед и поспешили сесть в экипаж, чтобы отправиться в Мелен. Герцога Бургундского встречали у Парижской заставы король Наваррский, герцог Беррийский, герцог Бурбонский, граф де Ла Марш и множество других сеньоров; толпа горожан приветствовала предпринятую герцогом авантюру и выражала радость по поводу того, что вновь видит своего дофина. Герцог Бургундский, ехавший рядом с носилками, приказал двигаться шагом из-за большого скопления народа; так они достигли Лувра, куда и был препровожден дофин. Герцог Бургундский остался подле него, чтобы обеспечить ему надежную защиту. Это оказалось тем более легко, что по приказу герцога и его братьев отовсюду из их владений прибывали все новые и новые вооруженные отряды, и по прошествии нескольких дней герцог стал во главе чуть ли не шеститысячной армии преданных ему людей, коими командовали граф Клевский и архиепископ Льежский, которого прозвали Жаном Беспощадным.

Герцог Орлеанский, в свою очередь, не тратил времени даром; во все принадлежавшие ему владения он отправил своих посланцев, приказав поднять столько народу, сколько будет возможно, и как можно скорее привести их к нему. Вскоре к нему примкнули Арпедан со своими людьми из Булонэ, герцог Лотарингский с обитателями Шартра и Дрея и, наконец, граф Алансонский с рыцарями и простолюдинами из Орлеана. Несчастные жители окрестностей Парижа очень страдали от этих скопищ вооруженных людей, которые грабили и опустошали места, где они проходили, в частности Бри и Иль-де-Франс. Люди герцога Орлеанского вместо знамени несли суковатую палку, на которой были начертаны слова его девиза на турнирах: "Бросаю вызов", а сторонники герцога Бургундского, в свою очередь, встали под знаменем-лопатой, их девизом было: "Вызов принимаю".

Итак, оба войска очутились лицом к лицу, и хотя принцы не объявляли открытой войны, каждому было ясно: достаточно какой-нибудь мелкой ссоры между солдатами, чтобы столкнуть две армии и развязать гражданскую войну.

Такое положение не могло длиться долго, герцог Орлеанский решил положить ему конец: он двинул свое войско на Париж. Герцог Бургундский пребывал в своем замке в Артуа, и тут ему донесли, что вооруженный до зубов неприятель, идет на Париж. Герцог, не медля ни минуты, надел доспехи, взял оружие и вскочил на коня. Он примчался в замок Анжу, где встретил короля Сицилийского, герцогов Беррийского и Бурбонского, а также множество других принцев и сеньоров из свиты короля. Он просил их засвидетельствовать, что не он первый начал враждебные действия, и повел своих людей на Монфокон. Народ, увидев, как целые полчища солдат мчались через Париж, пришел в сильное волнение. Из-за высоких налогов герцог Орлеанский снискал себе славу ненасытного, и в народе пронесся слух, будто он собирается разграбить Париж. Тоща все горожане собрались у городских ворот; на улицу вышли студенты; многие дома в окрестностях Парижа были разрушены: их разбирали на камни и посреди дороги воздвигали баррикады; таким образом, были приняты все меры, чтобы помочь герцогу Бургундскому и дать отпор герцогу Орлеанскому.

Тут появились король Сицилийский, герцоги Беррийский и Бурбонский, и представ перед герцогом Орлеанским и рассказав, как относится к нему народ, умоляли его избежать кровопролития. Герцог отвечал, что он ни при чем, начало враждебным действиям положил его кузен Жан, который похитил у матери молодого герцога Аквитанского, а впрочем, он охотно последует разумному совету, в доказательство чего он откладывает поход. И действительно, он разместил своих людей в Корбее и вокруг Шарантонского моста, препроводил королеву в Венсен, а сам удалился в свой замок Боте.

Начались переговоры; по прошествии недели стороны пришли к следующему соглашению: отвести свои войска и свои притязания предать суду короля и его Совета. Герцоги поклялись на Евангелии исполнить это, отзыв войск положил начало выполнению условий перемирия.

Как только вооруженные люди удалились из Парижа, королева решила туда вернуться. Для столицы это выражение доверия королевы Изабеллы своим подданным явилось большим праздником: королева вновь была со своим народом. Радостная толпа пришла ее приветствовать. Королева проследовала в экипаже, подаренном ей герцогом Орлеанским, за нею в носилках следовали придворные дамы; оба герцога, примиренные, ехали верхом, держась за руки, а в другой руке каждый держал герб своего недавнего противника. Проводив королеву Изабеллу во дворец короля, оба герцога отправились в Нотр-Дам, причастились одной и той же облаткой, сломав ее пополам, и обнялись у подножия алтаря. В доказательство их полного согласия и своего доверия к герцогу Орлеанскому герцог Бургундский испросил у него гостеприимства на эту ночь. Герцог Орлеанский пригласил герцога Бургундского разделить с ним ложе, Жан Бургундский принял приглашение. Народ, обманутый видимостью согласия, ликуя, проводил обоих до нового дворца Орлеанов, который находился позади дворца Сен-Поль.