Александр Дюма - Дюма. Том 01. Изабелла Баварская. Повести

— Такой мир на самом деле сулит нам позор и погибель, — ответил дофин, пробежав глазами документ, где были перечислены условия договора. — Но верно и то, — продолжал он, — что я и мои друзья скорее сломаем наши мечи до самой рукояти о шлемы ненавистных англичан, чем подпишем с ними такой договор, и все мы, до последнего, скорее умрем на французской земле, нежели добровольно уступим ее нашему заклятому врагу… Да, отец мой, это правда.

Карл взял дрожащей рукой договор, еще раз на него поглядел и спокойно разорвал на две части.

Дофин бросился отцу на шею.

— Так тому и быть, — сказал король. — Что ж, пусть война. Лучше проигранное сражение, чем позорный мир.

— Бог нам поможет, отец мой.

— Но если герцог оставит нас и перейдет к англичанам?

— Я буду с ним говорить, — ответил дофин.

— До сих пор ты отказывался от встречи…

— Теперь я согласен его повидать.

— А Танги?

— Он возражать не станет, отец мой. Больше того: он повезет мою просьбу и поддержит ее, и тогда герцог и я — мы выступим против этих проклятых англичан и будем гнать их перед собою до самых их кораблей. О, на нашей стороне благородные воины, верные солдаты и правое дело, а это даже больше того, что нам нужно, всемилостивейший государь и отец мой! Один Божий взгляд — и мы спасены!

— Да услышит тебя Господь! — Король поднял с пола разорванный договор. — Во всяком случае, вот мой ответ английскому королю.

— Мессир де Жиак! — тотчас позвал дофин громким голосом.

Де Жиак вошел, откинув гобелен, висевший перед дверью.

— Вот ответ на предложения короля Генриха, — обратился к нему дофин. — Завтра вы доставите его герцогу Бургундскому вместе с этим вот письмом: я прошу у герцога свидания, чтобы мы как добрые и верные друзья уладили дела нашего несчастного королевства.

Де Жиак поклонился, взял оба письма и, не промолвив ни слова, вышел.

— А теперь, отец мой, — продолжал дофин, приблизившись к старику, — кто вам мешает скрыться от королевы и от герцога? Кто мешает вам следовать за нами? Повсюду, где бы вы ни находились, будет Франция. Поедем! У нас, среди моих друзей, вы всегда встретите уважение и преданность. С моей же стороны вы найдете любовь и заботу. Поедем, отец мой, у нас есть хорошие, надежно защищенные города — Мо, Пуатье, Тур, Орлеан. Они будут биться до последнего, гарнизоны их себя не пощадят, я и мои друзья — мы умрем на пороге вашей двери, прежде чем вас постигнет какое-нибудь несчастье.

Король с нежностью смотрел на дофина.

— Да, да, — ответил он ему. — Ты все сделал бы так, как обещаешь… Но я не могу согласиться. Ступай же, мой орленок, крылья у тебя молодые, сильные и быстрые. Ступай и оставь в гнезде старого отца, которому годы надломили крылья и притупили когти. Радуйся, что своим присутствием ты подарил мне счастливую ночь, что ласками своими прогнал безумие с моего чела. Ступай, мой сын, и да вознаградит тебя Бог за то благо, которое ты мне сделал!

При этих словах король встал: страх, что внезапно могут войти, вынуждал его сократить драгоценные минуты радости и счастья, которые дарило ему присутствие единственного на свете любящего его существа. Он проводил дофина до самой двери, еще раз прижал его к своему сердцу. Отец и сын, которым уже не суждено было встретиться вновь, обменялись последним прощальным поцелуем, и юный Карл удалился.

В это же самое время де Жиак говорил, обращаясь к Танги:

— Будьте спокойны, приведу его под ваш топор, как быка на бойню.

— О ком это вы?.. — спросил дофин, неожиданно появившись рядом с ними.

— Да так, ни о ком, ваше высочество, — спокойно ответил Танги. — Мессир де Жиак рассказывал мне тут одну старую историю…

Танги и де Жиак многозначительно переглянулись.

Де Жиак проводил Танги и дофина за городские ворота.

Спустя десять минут они встретились с Погоном и Ла Гиром, ожидавшими их.

— Ну, что договор? — спросил Ла Гир.

— Разорван, — отвечал Танги.

— А свидание? — продолжал Погон.

— Если дозволит Бог, вскоре состоится. А пока что, милостивые государи, самое главное — поскорее в дорогу. Завтра на рассвете мы должны быть в Мо, иначе нам не избежать стычки с проклятыми бургундцами.

Соображение это показалось четырем всадникам весьма веским, и они отправились настолько быстро, насколько позволили им их тяжелые походные кони.

На другой день де Жиак направился в Мелен с двумя посланиями к герцогу Бургундскому. Он вошел в павильон, в котором герцог совещался с английским королем Генрихом и графом Варвиком.

Герцог Жан поспешно сорвал красную шелковую нить, которой было перевязано доставленное его любимцем письмо с прикрепленной к нему королевской печатью. В конверте он обнаружил разорванный договор: как и обещал король своему сыну, таков был его единственный ответ.

— Наш государь пребывает сейчас в припадке помешательства, — сказал герцог, побагровев от гнева. — Да простит ему Бог, но он разорвал го, что ему следовало подписать.

Генрих пристально взглянул на герцога, выступавшего от имени французского короля.

— Государь наш, — невозмутимо заметил де Жиак, — никогда не был здоровее духом и телом, нежели в настоящее время.

— В таком случае сумасшедший — это я, — сказал Генрих, встав со своего места. — Да, сумасшедший, ибо поверил обещаниям человека, у которого не было сил, а быть может, и желания их выполнять.

При этих словах герцог Жан вскочил, мускулы его лица напряглись, ноздри раздувались от гнева, он дышал шумно, как разъяренный бык. Однако сказать ему было нечего.

— Хорошо, брат мой, — продолжал Генрих, нарочно называя герцога Бургундского так же, как называл его французский король. — Тогда я рад сообщить вам, что мы силой отнимем у вашего короля то, что просили уступить нам добровольно: нашу долю французской земли, наше место в его королевском семействе, Мы отнимем его города, и его дочь, и все, что мы просили: мы отрешим его от королевства, а вас — от вашего герцогства.

— Государь, — отвечал герцог Бургундский в том же тоне, — вы с удовольствием говорите о том, чего вам бы хотелось. Но прежде, нежели вы отрешите его величество короля от королевства, а меня — от герцогства, у вас, мы нисколько в этом не сомневаемся, будет немало утомительных дел, и, быть может, вместо того, о чем вы думаете, вам еще придется защищать собственный остров…

С этими словами он повернулся спиною к королю Генриху и, не дожидаясь его ответа и не поклонившись ему, вышел через дверь, обращенную к французским палаткам. Де Жиак последовал за ним.

— Ваша светлость, — сделав несколько шагов, обратился он к герцогу, — у меня есть еще одно послание.

— Если оно похоже на первое, то отнеси его к дьяволу! — ответил герцог. — На сегодня с меня и одного послания довольно.