Джон Голсуорси - Джон Голсуорси. Собрание сочинений в 16 томах. Том 6

— Она леди?

Мартин передернул плечами.

— Да, она то, что принято называть леди. Но важно не это, важно то, что она настоящий человек. Ее ничто не остановит.

Тайми выслушала это определение высшей добродетели с таким выражением, точно говорила: «В меня ты не веришь, а вот в ту девушку — веришь. Ты нарочно поселил меня здесь, «чтобы она приглядывала за мной…»

Вслух она сказала:

— Я хочу послать вот эту телеграмму.

Мартин прочел текст.

— Напрасно ты струсила и хочешь рассказать матери о своих планах.

Тайми густо покраснела.

— Я не такая хладнокровная, как ты.

— Наше дело серьезное. Я тебя предупреждал, что незачем тебе и начинать, если ты в себе не уверена.

— Если ты хочешь, чтобы я осталась, старайся говорить со мной повежливее.

— Можешь не оставаться, это твое личное дело.

Тайми стояла у окна, кусая губы, чтобы не расплакаться. Позади нее раздался очень приятный голос:

— Нет, но какой же вы молодец, что пришли!

Тайми обернулась и увидела девушку — худенькую, хрупкую, не очень красивую: нос у нее был чуть-чуть с кривинкой, губы слегка улыбались, зеленоватые глаза были огромные, сияющие. На девушке было серое платье.

— Меня зовут Мэри Донг. Я живу над вами. Вы уже пили чай?

В этом! мягком! вопросе, который задала ей девушка с сияющими глазами и ласковой улыбкой, Тайми усмотрела насмешку.

— Да, пила, спасибо. Вы мне, пожалуйста, объясните, в чем будет состоять моя работа. Если можно, то лучше сейчас же.

Девушка в сером взглянула на Мартина.

— А может быть, отложим до завтра? Я уверена. что вы устали. Мистер Стоун, скажите же, что ей надо отдохнуть!

Взгляд Мартина говорил: «Да бросьте вы, ради бога, ваши телячьи нежности!»

— Если ты действительно хочешь серьезной работы, ты будешь делать то же самое, что и мисс Донт, — сказал Мартин. — Специальности у тебя нет никакой. Все, что ты можешь, это ходить в дома, проверять их благоустройство и условия, в которых живут дети.

Девушка в сером мягко сказала:

— Видите ли, мы ограничиваемся проблемой санитарных условий и детьми. Конечно, очень обидно и жестоко исключать взрослых и стариков, но денег у нас наверняка будет намного меньше, чем требуется… Эту часть дел приходится отложить на будущее.

Воцарилось молчание. Девушка с сияющими глазами добавила тихо:

— До 1950 года.

— Да, до 1950 года, — повторил за ней Мартин. Очевидно, то было какой-то заповедью их веры.

— Мне надо отослать телеграмму, — пробормотала Тайми.

Мартин взял у нее телеграмму и вышел. Оставшись одни, девушки сперва молчали. Девушка в сером платье робко поглядывала на Тайми, словно не зная, как ей расценить это юное создание, такое очаровательное, но бросавшее на нее хмурые, недоверчивые взгляды.

— По-моему, с вашей стороны просто чудесно, что вы пришли, проговорила она наконец. — Я знаю, как привольно живется вам дома, ваш кузен часто мне о вас рассказывал. Правда, он изумительный человек?

На этот вопрос Тайми ничего не ответила.

— Как это все-таки ужасно, — сказала она, — рыскать по чужим домам…

Девушка в сером улыбнулась.

— Да, порой бывает трудно. Я занимаюсь этим уже полгода. Знаете, привыкаешь. Мне кажется, все самое худшее по своему адресу я уже выслушала.

Тайми передернуло.

— Видите ли, у вас скоро появится такое чувство, что вы просто должны пройти через это, — пояснила девушка в сером, и губы ее чуть тронула улыбка. — Мы все, конечно, понимаем, что дело наше необходимое, но среди нас больше всех на высоте ваш кузен, его, кажется, ничто не может обескуражить. У него какая-то особая жалость к людям, может, чуточку презрительная. Ни с кем так хорошо не работается, как с ним.

Через плечо своей новой подруги она глядела в тот внешний мир, где небо состояло сплошь из телеграфных проводов и горячей желтой пыли. Она не заметила, что Тайми мерит ее с головы до ног враждебным, ревнивым и в то же время каким-то жалким взглядом, словно вынужденная признать, что эта девушка стоит выше нее.

— Нет, я не могу здесь работать, — сказала вдруг Тайми.

Девушка в сером улыбнулась.

— Я сначала тоже так думала, — сказала она и добавила, любуясь Тайми: Но, может быть, вам и в самом деле это не подходит, — вы такая хорошенькая. Возможно, вам поручат вести регистрацию, хотя, правду сказать, это очень скучно. Мы спросим вашего кузена.

— Нет, я или буду делать все, или ничего.

— Ну что же, — проговорила девушка в сером. — У меня на сегодня остался еще один дом, который надо обследовать. Хотите пойти?

Она вытащила из кармана юбки небольшую записную книжку.

— Совершенно не могу обходиться без кармана. Его хотя бы не потеряешь. Я за пять недель успела потерять четыре сумочки и две дюжины носовых платков, пока не поняла, что мне нужен карман. Боюсь, что дом, куда нам нужно идти, в общем, ужасное место.

— За меня не бойтесь, — сказала Тайми коротко.

На пороге табачной лавочки юный хозяин дышал вечерним воздухом. Он приветствовал девушек вежливой, но не очень чистой улыбкой.

— Добрый вечер, прелестные мисс, — проговорил он, — какой приятный вечер!

— Довольно противный человечек, — заметила девушка в сером, когда они с Тайми дошли до перекрестка. — Но у него острое чувство юмора.

— А! — только и сказала Тайми.

Они свернули в переулок и остановились перед домом, несомненно, видавшим лучшие дни. Стекла были в трещинах, двери давно не крашены, а через подвальное окно можно было видеть кучу тряпья, какого-то зловещего вида мужчину подле нее и полыхающий огонь. У Тайми перехватило дыхание, ноздри ей заполнила мерзкая вонь горящих тряпок. Тайми взглянула на свою спутницу. Чуть заметно улыбаясь, та сверяла что-то по своей записной книжке. В душе Тайми поднялось недоброе чувство, почти ненависть к этой девушке, которая могла оставаться невозмутимой, деловитой, невзирая на такие сцены и запахи.

Дверь им открыла молодая женщина с красным лицом, судя по всему, только что поднявшаяся с постели.

Девушка в сером сощурила свои сияющие глаза.

— Извините, пожалуйста, — сказала она. — Можно, мы на минуточку войдем? Мы собираем материал для отчета.

— Здесь собирать нечего, — ответила молодая женщина.

Но девушка в сером уже скользнула мимо нее, легко и быстро, как воплощенный дух приключений.

— Ну, конечно, я понимаю, но, знаете, так, просто чтоб соблюсти формальность.

— Когда умер муж, мне пришлось со многими вещами расстаться, — сказала молодая женщина, как будто оправдываясь. — Жизнь не легкая.

— Да-да, разумеется, но, наверное, не хуже моей: каково это мне вечно бродить по чужим домам!

Молодая женщина оторопела.

— Ваш хозяин плохо следит за ремонтом, — сказала девушка в сером. Соседний дом тоже принадлежит ему?