Уильям Моэм - Сосуд скверны

— В чем дело? Почему вы не идете к Бару?

— Мы не сможем дойти.

— Вы обязаны дойти. Я требую, приказываю идти к Бару.

Моторист пожал плечами, повернулся спиной и спустился обратно в люк. А к ней обратился Рыжий Тед:

— Сломалась одна из лопастей винта. Моторист считает, что мы сможем доползти лишь до этого островка. Там мы заночуем, а утром во время отлива он поставит запасной винт.

— Я не могу провести ночь на необитаемом острове с тремя мужчинами, — закричала мисс Джонс.

— Многие женщины запрыгали бы от радости, что представился такой случай.

— Я требую идти к Бару. Во что бы то ни стало дойти туда.

— Не волнуйтесь, голубушка. Мы пристанем к берегу и утром заменим винт. А на островке нам будет неплохо.

— Как вы смеете так говорить со мной! Это наглость!

— Все будет в порядке. У нас много еды, и мы хорошо перекусим на бережку. Вы глотнете арака и почувствуете себя, как дома у камина.

— Вы наглец! Если мы не пойдем к Бару, я добьюсь, чтоб вас опять посадили в тюрьму.

— Никуда мы не пойдем и не можем идти. Мы пристанем к этому островку, а если вам это не нравится, то дуйте вплавь куда вам угодно.

— Ох, вы поплатитесь за это.

— Заткнись, старая корова, — рявкнул Рыжий Тед.

Мисс Джонс вскипела от гнева, но сдержала себя. Даже посреди океана она сохранит свое достоинство и не унизит себя перебранкой с этим отъявленным негодяем.

Лодка с ужасно тарахтевшим двигателем по-прежнему еле ползла, но в наступившей темноте мисс Джонс уже не различала, куда они плывут. Охваченная возмущением, она сидела, твердо сжав губы и нахмурившись. Немного погодя взошла луна, и теперь ей стала видна грузная фигура Рыжего Теда, развалившегося на мешках с копрой. Вспыхивающий огонек его сигареты казался ей зловещим. Но вот впереди показались темные очертания островка, к которому они вскоре пристали.

Внезапно у мисс Джонс перехватило дыхание, и ее гнев сменился страхом. Сердце у нее бешено заколотилось и вся она дрожала. Потом она почувствовала ужасную слабость. Ей все стало ясно. Кто знает, сломался ли винт на самом деле или это выдумка? Как бы там ни было, а Рыжий Тед воспользуется случаем. Изнасилует ее. Уж она достаточно хорошо знает, что это за тип. Он помешан на женщинах. Она вспомнила девушку из их миссии, милое маленькое существо, превосходную швею. Они с братом добились бы, чтоб Рыжего Теда посадили в тюрьму, но, к несчастью, невинная девочка потом сама ходила к нему и пожаловалась лишь тогда, когда он бросил ее, уйдя к другой. Они все же обратились к резиденту, но тот отказался что-либо предпринять. Рыжий Тед законченный подлец, и хотя она белая женщина, разве он пощадит ее? Конечно, нет. О, мужчин она насквозь видит. Ей надо взять себя в руки и быть все время начеку. Быть решительной и дорого продать свою непорочность. И если он убьет ее, что ж, она готова скорее умереть, чем уступить. А когда она умрет, то сразу же очутится в объятиях Христа. На какое-то мгновение ее ослепит невиданное сияние, а затем пред ней предстанут дворцы ее Небесного Отца, грандиозные и величественные, походящие и на огромный залитый светом кинотеатр и на сверкающий яркими огнями вокзал.

Оба моториста и Рыжий Тед спрыгнули с лодки и, стоя по грудь в воде, стали осматривать сломанный винт. Воспользовавшись случаем, мисс Джонс достала ящичек с хирургическими инструментами, вынула оттуда четыре скальпеля и спрятала их у себя под платьем. Едва только Рыжий Тед прикоснется к ней, она, не колеблясь, тут же вонзит ему скальпель прямо в сердце.

— Ну-ка, мисс, вылезайте, — крикнул Рыжий Тед. — Сидеть уж лучше на берегу, чем в лодке.

Мисс Джонс была того же мнения. По крайней мере, на берегу у нее будет большая свобода действий. Она перелезла через мешки с копрой, Рыжий Тед протянул руку, чтобы помочь ей сойти с лодки.

— Я не хочу вашей помощи, — холодно сказала она.

— Идите тогда к черту, — отозвался он.

Трудно сойти с лодки, чтобы не увидели твои ноги, но она ухитрилась не показать их выше щиколотки.

— Нам чертовски повезло, что у нас есть еда. Мы разведем костер, и вы сможете перекусить и глотнуть арака.

— Мне ничего не нужно. Я лишь хочу, чтобы меня оставили в покое.

— Что ж, голодайте. Мне от этого ни холодно, ни жарко.

Мисс Джонс не удостоила его ответом и с высоко поднятой головой пошла вдоль берега. Самый большой скальпель она крепко сжимала в кулаке. В свете полной луны все вокруг было хорошо видно. Она оглядывалась, ища место, где спрятаться. Густой лес спускался к самому берегу, но, боясь темноты (как-никак, а мисс Джонс все же была женщиной), она не отважилась углубиться в него, не ведая, какие там водятся звери и змеи. Инстинкт самосохранения подсказывал ей, что лучше не терять из виду этих трех сквернавцев, дабы приготовиться к защите, когда они двинутся на нее.

Отыскав маленькую ложбинку, она огляделась по сторонам. Все трое мужчин, казалось, были заняты своими делами. Небольшая скала надежно укрывала ее, так что отсюда можно было хорошо наблюдать за ними. Она следила за тем, как они разгружали лодку и разожгли костер, который разгорелся, отбрасывая зловещий, трепетный отсвет. Потом они уселись вокруг костра и стали есть, передавая по очереди друг другу кувшин с водкой.

Они все напьются, и что же тогда будет с ней? Одному Рыжему Теду она еще могла бы сопротивляться, хотя его физическая сила и страшила ее, но против трех мужчин она совершенно бессильна. Сумасбродная мысль мелькнула у нее в голове: подойти к рыжему Теду, броситься перед ним на колени и умолять пощадить ее. В нем, должно быть, еще осталась крупица порядочности; она верила, что даже у самых худших из мужчин сохраняются отголоски совести. У него, наверное, есть мать, сестра… Но, ох, какой толк взывать к пьяному, да еще ослепленному похотью? И она вдруг почувствовала себя ужасно слабой и беззащитной. Ей захотелось плакать. Но ведь это никогда и никому не помогало. Нет, она возьмет себя в руки. Кусая губы, она, словно тигрица, глядела на трех мужчин; хотя нет, скорее следовало ее сравнить с овцой, не спускавшей глаз с трех голодных волков.

Она увидела, как они еще подбросили дров в костер, как вспыхнувшее пламя озарило приземистую фигуру Рыжего Теда в саронге. А может, насытившись ею, он передаст ее и тем двум? Как вернется она к брату после того, что случится с ней? Брат, конечно, будет полон сострадать, но сможет ли он относиться к ней так же, как и прежде? А возможно, он еще и подумает, что она недостаточно сопротивлялась. Не лучше ли ничего не говорить ему? Сами они, безусловно, будут молчать, так как за такие вещи дают двадцать лет тюрьмы. А вдруг она забеременеет? От ужаса мисс Джонс сжала кулаки и чуть не порезала себе пальцы скальпелем. А уж ее сопротивление приведет их, конечно, в страшное бешенство.