Александр Дюма - Собрание сочинений в 50 т. Том 50 (2001). Рассказы

— Так вы хотите знать имя убийцы отца? — спросил Тома, положив руки на плечи братьев.

— О, еще бы! — закричали, вскочив, оба молодых человека.

— Это зависит только от вас, — промолвил Тома.

— Ты его знаешь? — воскликнули братья.

— Нет, но я знаю, кому оно известно.

— Кому? — в один голос спросили Жан и Луи.

— Кюре Шамбару, — ответил Тома.

— Кюре Шамбару?.. Объясни!

— Слушайте меня внимательно, — сказал Тома, — и припоминайте.

— Говори!

— Вчера утром господин кюре, спокойный, веселый, довольный, отправился в Тулузу.

— Да, — сказал Жан. — Я его встретил, он шел, читая молитвенник; увидев меня, он прервал чтение и спросил, по-прежнему ли мне не дает спать перестук мельницы Сен-Женис.

— Понятно, — заметил Луи, — это намек на малышку Маргариту.

— Конечно.

— Он должен был провести в Тулузе весь день, — продолжал Тома, — поскольку служанка не ждала его раньше шести.

— И что?

— В полдень он вернулся бледный, испуганный, заперся у себя, стонал, плакал и молился; в пять часов его видели коленопреклоненным на кладбище; в шесть его встретили без шапки в дождь и ветер; в семь часов, несмотря на уговор, он не пришел к нам; в восемь я вынужден был пойти за ним и привести его чуть ли не силой; в течение всего вечера он был опечален, расстроен, озабочен, а когда в одиннадцать часов принесли тело отца, он, зная, что вся семья нуждается в его утешениях, пренебрег долгом не только друга, но и священника и удалился тайком, не сказав никому ни слова, и с этого времени...

— Это верно, — отметил Жан, — он больше не приходил.

— Он в сговоре с убийцей? — вскричал Луи.

— Нет, но он знает, кто убийца.

— Ты думаешь?

— Я уверен.

— Хорошо, что надо делать?

— Есть человек, который знает имя убийцы отца, и ты меня спрашиваешь, что надо делать, Жан? — воскликнул Тома.

— Надо от него потребовать имя убийцы! — вскричал Луи.

— В добрый час! — сказал Тома, протягивая ему руку. — Ты все понял.

— В таком случае поспешим к кюре! — вскочил Жан.

— Тихо! — скомандовал Тома. — Мы ничего не добьемся, пока не будем знать, как взяться за дело.

— Хорошо, говори, что нужно делать: ты старший!

— Прежде всего поклянемся у тела нашего отца любым способом отомстить его убийце!

Три брата, подчиняясь первому побуждению, приблизились к трупу; соединив руки, они прислонили их ко лбу несчастного старика и произнесли грозную клятву мести, считая ее своим святым долгом.

— Теперь будем ждать ночи, — сказал Тома.

Юноши, словно желая укрепиться в принятом решении, остались все трое в нижней комнате, где был выставлен труп их отца, и распорядились туда же подать им обед; позже, когда наступил вечер, они поднялись в комнату сестер и тетушки, чтобы обнять их; женщины, к этому времени немного успокоившиеся, при виде входивших вновь разразились слезами.

Хотя братья смотрели сумрачно, а лбы их были нахмурены, они не проронили ни единой слезинки, не издали ни единого вздоха.

— Несчастный отец! Бедный отец! — рыдали девушки. — Мы не смогли даже проститься с ним!

— И не знаем, кто его убил! — воскликнула вдова Мирай, угрожающе взмахнув рукой.

— Что касается этого, тетушка, не беспокойтесь, — заметил Тома, — мы на верном пути и все узнаем.

— Я готова отдать половину состояния, чтобы выяснить, кто убил моего бедного брата, — сказала вдова.

— А мы отдали бы половину жизни! — одновременно воскликнули обе сестры.

— Ну что же, оставайтесь здесь! — распорядился Тома. — Если вы услышите какой-нибудь шум — не пугайтесь! Это будем шуметь мы. Если до вас донесутся крики, скажите себе: «Это дело трех братьев!» Молитесь за нашего отца, но не выходите никуда, и тогда завтра, клянусь вам, завтра мы все узнаем!

— Боже мой! Боже мой! — забеспокоились девушки. — Боже, что вы задумали?

— Идите! — сказала вдова Мирай. — Это дело детей — мстить за отца!

Потом, прижимая к себе девушек, она добавила, обратившись к племянникам:

— Если вы сомневаетесь в нас — заприте нашу дверь!

Юноши еще раз обняли сестер и тетушку, вышли из комнаты и заперли дверь на ключ.

— Теперь идите за господином кюре! — приказал Тома. — Скажите ему, что дочери и сестра его старого друга удивлены его отсутствием и нуждаются в его утешениях. Но только, вместо того чтобы проводить его к женщинам, приведите его вниз: я буду вас ждать там.

Тома вернулся в комнату, где находилось тело отца. Луи и Жан направились к дому священника.

Кюре был один: старая Мари ушла к кому-то из соседей. Увидев двух братьев, он вздрогнул.

— Господин кюре, — обратился к нему один из братьев, — как вы знаете, похороны нашего отца будут только завтра; мы все трое проведем ночь у его тела, но из-за этого женщины остаются одни, без поддержки. Они рассчитывают на вас, господин кюре!

— Я иду к ним, дети мои, я иду к ним! — проговорил кюре, дрожа как лист, но понимая, что должен выполнить свой долг, ведь он и так опоздал с утешением несчастной семьи.

Он поторопился облачиться в стихарь, чтобы торжественной церковной одеждой придать больше значимости своим словам, взял переносное распятие и пошел за своими провожатыми. Улицы городка были уже пустынными, и им никто не встретился. Вместо того чтобы отвести кюре к женщинам, его, как было условлено, провели в нижнюю комнату.

Увидев труп, освещенный двумя свечами, и Тома, стоящего у камина, в котором на сильном огне в котле кипело растительное масло, кюре отступил, но Жан и Луи подтолкнули его вперед и закрыли дверь.

Кюре переводил взгляд то на одного, то на другого, видел бледные, полные решимости лица троих братьев и понял: должно произойти что-то страшное. Он попытался заговорить, но слова замерли у него на устах.

— Господин кюре, — произнес Тома торжественно и спокойно, — вы были другом нашего отца, именно вы посоветовали ему поехать в Нарбон; отец последовал вашему совету и был убит.

— Великий Боже! Дети мои! — воскликнул священник. — Не можете же вы считать меня ответственным!..

— Нет, господин кюре, нет! Мы представляем здесь Божье правосудие и, не беспокойтесь, будем так же справедливы, как оно.

— Чего же вы хотите от меня в таком случае?

— Послушайте, вы ведь знаете, с какой нежностью наш отец относился к своим детям и, наверное, не сомневаетесь, что каждый из нас отдал бы жизнь за него?

— Да, вы хорошие сыновья и благочестивые юноши, я это знаю.

— Так вот, господин кюре, мы, будучи хорошими сыновьями и благочестивыми юношами, все трое поклялись найти виновника преступления и, поскольку вы его знаете, привели вас сюда, чтобы вы нам его назвали.

— Чтобы я назвал преступника? Но я его не знаю...

— Без лжи!

— Я вас заверяю...

— Без клятвопреступлений!