Томас Гарди - Том 3. Повести. Рассказы. Стихотворения

Весь обратный путь леди Кэролайн совершила без помех и незамеченная достигла дома. К великому ее облегчению, окно оказалось открытым, как она его и оставила. Проникнув в дом, она чутко прислушалась, крадучись взошла по лестнице, привела свою комнату в порядок и легла в постель.

На другое же утро разнесся слух, что сын псаломщика — этот столь приятный и добрый молодой человек — был найден мертвым возле своего дома, у самой двери, которую он, очевидно, готовился открыть в ту минуту, когда его застигла смерть. Не совсем обычные обстоятельства его кончины побудили судебные власти учредить следствие, каковое и установило с полной достоверностью, что причиной был разрыв сердца. На том пока все и кончилось. Но после похорон в деревне стали поговаривать, что один местный житель, поздно возвращаясь в ту ночь из дальнего селения с конской ярмарки, видел в темноте, как кто-то — по-видимому, женщина — тащил что-то большое и тяжелое по направлению к калитке псаломщика, и теперь, в свете позднейших событий, можно предполагать, что это был труп его сына. Достали одежду покойного, осмотрели ее более внимательно и обнаружили тут и там следы трения — как раз такие, какие могли получиться, если одетого в нее человека волочить по земле.

Услышав об этом, леди Кэролайн пришла в ужас. Наша хитроумная красавица склонялась теперь к мысли, что лучше было бы ей с самого начала чистосердечно во всем признаться. Но раз уже она зашла так далеко, и не была уличена, и даже не вызвала ничьих подозрений, то следует, рассудила она, сделать еще одну попытку сохранить дело в тайне. И тут ее осенила блестящая мысль. Я, кажется, говорил, что еще до того, как леди Кэролайн стала бросать благосклонные взоры на юного помощника управляющего, он был уже любим одной деревенской девушкой, дочерью дровосека, жившего тут же поблизости; да и сам юноша оказывал ей некоторое внимание. Если она так любила его, когда он был жив, то, может быть, эта любовь и сейчас не угасла? В уме леди Кэролайн уже сложился план, как спасти свою репутацию. Надо, во всяком случае, повидаться с этой девушкой и просить ее о помощи. Дочь графа была, конечно, весьма влиятельным лицом в поместьях своего отца и не ждала отказа. А о своей репутации она начинала все больше тревожиться; ибо теперь, когда в ней заговорил рассудок, она уже стыдилась своей сумасбродной страсти к покойному мужу и порой даже сокрушалась — зачем они вообще встретились.

Посещая бедняков своего прихода, леди Кэролайн без особого труда устроила себе как бы случайную встречу с девушкой. Та была очень бледна, печальна, одета в простое черное платье — добровольный траур по умершему, которого она так нежно любила, хоть он и не отвечал ей взаимностью.

— Бедная Милли, — сказала леди Кэролайн, — ты потеряла своего возлюбленного.

Девушка не могла удержаться от слез.

— Он не был моим, миледи, — сказала она. — Но я любила его, это верно, и теперь, когда он умер, я тоже больше не хочу жить.

— Можно доверить тебе одну тайну, связанную с ним? — сказала молодая леди. — Это касается его доброго имени. Дай слово, что никому не скажешь. Никто, кроме меня, об этом не знает, но тебе, я считаю, следует знать.

Девушка с готовностью пообещала; да и правда, в таком деле на нее можно было положиться — так велика была ее любовь к юноше, которого она оплакивала.

— Тогда приходи сегодня на его могилу через полчаса после заката солнца. Там я тебе все скажу.

Весенним вечером, когда сумерки одели землю, две смутных женских фигуры, как две тени, сошлись у обложенного свежим дерном холмика; и здесь среди могил в этот таинственный час знатная красавица поведала о том, как она полюбила юношу простого звания и тайно обвенчалась с ним, как он умер у нее в спальне и как, страшась огласки, она перетащила умершего к порогу его дома.

— Вы обвенчались с ним, миледи! — воскликнула, отшатнувшись, девушка.

— Да, я это сделала, — ответила леди Кэролайн. — Но это было чистое безумие и большая ошибка. Ему следовало жениться на тебе, Милли. Ты была как будто создана для него. Но он тебе не достался.

— Да, — промолвила бедная девушка. — И за это все смеялись надо мной. «Ха-ха, — говорили они, — ты-то, Милли, может, его и любишь, да он-то тебя не любит!»

— А ведь приятно было бы взять верх над этими злыми насмешниками, раздумчиво проговорила леди Кэролайн. — Правда, при жизни он твоим не был, но он может стать твоим после смерти, как если бы он и живой принадлежал тебе. И тогда ты сама посмеешься над ними.

— Как это? — в волнении сказала девушка.

В ответ леди Кэролайн изложила свой план, который заключался в следующем: Милли должна завтра же объяснить, что молодой человек незадолго до смерти тайно женился (как оно и было) и что женился он на ней, Милли, своей возлюбленной; что в ту роковую ночь он был у нее; что, увидев его мертвым и не смея повиниться во всем родителям, она перенесла умершего к его дому; что она не намеревалась открывать свою тайну, но слухи, которые теперь пошли по деревне, ее к тому вынудили.

— Но как я все это докажу? — спросила дочь дровосека, изумленная смелостью этого предложения.

— Очень просто. Если понадобится, ты можешь сказать, что ваше бракосочетание происходило в церкви святого Михаила в Бате — это та церковь, где мы с ним венчались, — и что ты записалась под чужим именем, — моим, потому что оно первое пришло тебе в голову. В этом я тебя поддержу.

— Ах, как-то мне все это не нравится…

— Если ты это сделаешь, — сказала леди Кэролайн не допускающим возражения тоном, — я всегда буду оказывать покровительство тебе и твоему отцу. Если нет, будет иначе. И я дам тебе мое обручальное кольцо, носи его как свое.

— А вы его носили, миледи?

— Только по ночам.

Особенно выбирать было не из чего, и Милли согласилась. Тогда дочь графа достала из-за корсажа кольцо, котороечей так и не привелось носить открыто, и, схватив руку девушки, молча стоявшей над могилой своего возлюбленного, надела кольцо ей на палец.

Дрожь прошла по телу Милли. Склонив голову, она проговорила:

— У меня такое чувство, как будто я обручилась с мертвецом!

Но с этой минуты задуманная подмена стала для нее как бы уже совершившейся. Блаженный покой снизошел в ее душу. Ей чудилось, что в смерти она обрела того, кого без всякой надежды боготворила при его жизни; и она была почти счастлива. Напоследок леди Кэролайн вручила новой жене своего покойного мужа все памятки и маленькие подарки, когда-то от него полученные, даже медальон с прядкой его волос.

На другой день Милли сделала свое так называемое признание, и никто в нем не усомнился — скромный траур, который она и до этого уже носила, не говоря по ком, как бы подтверждал ее слова. Вскоре эта романтическая история стала всем известна — и в деревне и повсюду в окрестностях, чуть ли не до самого Мелчестера.