Эрнест Хемингуэй - Иметь и не иметь

– Ну что ж, мистер Синг, – сказал я. – Давайте, поглядим на остальное.

Он сунул руку в карман и протянул мне деньги. Я схватил его руку вместе с деньгами, и когда он ступил на корму, я другой рукой схватил его за горло. Я почувствовал, как лодка дрогнула и пошла, вспенивая воду, и хоть я был здорово занят мистером Сингом, но я видел кубинца с веслом в руках, стоявшего на корме своей лодки, когда мы отходили от нее под корчи и судороги мистера Синга. Он корчился и судорожно бился, точно дельфин, вздетый на острогу, и один раз даже изловчился и укусил меня в плечо. Но я поставил его на колени и изо всех сил сдавил ему горло обеими руками.

Я подержал его так, пока он не затих, и потом уложил на корму. Он лежал на спине, неподвижный, в хорошем костюме, свесив ноги в кокпит; так я его и оставил.

Я подобрал деньги с кормы, пошел в рубку, зажег нактоузный огонь и пересчитал их. Потом я стал у штурвала и сказал Эдди, чтоб он поискал под кормой куски железа, которые служили нам вместо якоря, когда мы ловили рыбу на отмелях или в таких местах, где каменистое дно и якорь может сломаться.

– Я не найду, – сказал он. Он боялся очутиться так близко к мистеру Сингу.

– Становись к штурвалу, – сказал я. – Держи в море.

Внизу, под палубой, слышалась какая-то возня, но тех я не боялся.

Я нашел то, что искал, куски железа со старой угольной пристани в Тортугас, и взял обрывок каната и, выбрав два больших куска, крепко привязал их к щиколоткам мистера Синга. Затем, когда мы отошли мили на две от берега, я спустил его за борт. Он плавно съехал за борт по скату. Я даже не ощупал его карманы. Не хотелось мне с ним путаться.

Корма была немного закапана кровью, вытекшей у него изо рта и из носа, и я зачерпнул ведром воды, едва не вылетев при этом за борт, так быстро мы шли, и начисто отмыл все шваброй, которую достал из-под кормы.

– Убавь ходу, – сказал я Эдди.

– А что, если он всплывет? – сказал Эдди.

– Там, где я его сбросил, глубина четыре тысячи футов, – сказал я.

– На эту глубину он должен опуститься. Это длинный путь, братишка. Он не всплывет, пока его не разопрет газом, а до тех пор он будет двигаться вместе с течением и служить приманкой для рыб, – сказал я. – Нечего тебе беспокоиться о мистере Синге.

– Что он тебе сделал? – спросил меня Эдди.

– Ничего, – сказал я. – Он был самый покладистый человек из всех, с кем мне приходилось иметь дело. Я сразу почувствовал, что здесь что-то неладно.

– Зачем ты убил его?

– Чтобы не убивать остальных двенадцать, – ответил я ему.

– Гарри, – сказал он, – ты мне дай глоток, а то со мной вот-вот случится, я уже чувствую. Я как увидел, как у него голова болтается, меня сразу затошнило.

Я ему дал.

– А как с китайцами? – спросил Эдди.

– Надо их высадить как можно скорее, – ответил я ему, – пока вся каюта ими не провоняла.

– Куда ты их денешь?

– Мы их свезем на Долгую отмель, – ответил я ему.

– Поворачивать к берегу?

– Поворачивай, – сказал я. – Только медленно. Мы медленно шли над подводным рифом, пока перед нами не забелела в темноте отмель. Этот риф лежит довольно глубоко, а дальше дно песчаное и с уклоном тянется до самого берега.

– Ступай на бак и говори мне глубину. Он стал мерить глубину шестом, каждый раз делая мне знак двигаться дальше. Наконец он вернулся и сделал мне знак остановиться. Я дал задний ход.

– Около пяти футов.

– Бросаем якорь, – сказал я. – Если что-нибудь случится такое, что мы не успеем сняться, можно будет перерубить канат.

Эдди стал травить, и когда наконец якорь уперся в дно, он укрепил канат. Лодка покачивалась кормой к берегу.

– Дно, знаешь, песчаное, – сказал он.

– Сколько у нас под кормой?

– Не больше пяти футов.

– Бери винчестер, – сказал я. – И смотри в оба.

– Дай глоток, – сказал он. Он здорово раскис. Я дал ему выпить и снял духовое ружье. Я отпер дверь каюты, распахнул ее и сказал:

– Выходите. Никакого движения.

Потом один китаец высунул голову, увидел Эдди с ружьем в руках и нырнул обратно.

– Выходите. Никто вас не тронет, – сказал я. Ничего. Только в каюте забормотали по-китайски.

– Эй, вы там, выходи! – сказал Эдди. Ах ты черт, я сразу понял, что он добрался до бутылки.

– Поставь бутылку на место, – сказал я ему, – не то я вышвырну тебя за борт.

– Выходите, – сказал я им, – не то стрелять буду. Один осторожно выглянул из-за двери, и, должно быть, он увидел берег, потому что у него застучали зубы.

– Выходите, – сказал я, – стрелять буду.

Стали выходить.

Ну, скажу я вам, не знаю, какой надо быть сволочью, чтобы загубить дюжину несчастных китайцев, и готов биться об заклад, это дело не только хлопотливое, но и не легкое.

Они вышли, и они были очень напуганы, и у них не было оружия, но их было двенадцать человек.

Я отошел назад, к корме, держа в руках духовое ружье.

– Лезьте в воду, – сказал я. – Тут выше головы не будет.

Никто не шевельнулся.

– Лезьте.

Никто не шевельнулся.

– Эй вы, крысоеды желтомордые, – сказал Эдди. – Лезь в воду.

– Молчи, пьяная рожа! – сказал я ему.

– Не умей плавай, – сказал один китаец.

– Не надо плавать, – сказал я. – Неглубоко.

– Но-но, живо, лезь в воду, – сказал Эдди.

– Иди сюда, на корму, – сказал я. – Возьми в одну руку ружье, а в другую шест и покажи им, какая тут глубина.

Он показал им, приподняв мокрый шест.

– Не надо плавай? – спросил меня тот же китаец.

– Нет.

– Правда?

– Правда.

– Что это?

– Куба.

– Твоя жулик, – сказал он и, перекинув ноги через борт, сначала повис на руках, потом спрыгнул в воду. Голова его ушла под воду, но он высунул ее снова, и вода доходила ему до подбородка. – Твоя жулик, – сказал он. – Твоя негодна жулик.

Он был взбешен и забыл всякий страх. Он сказал что-то по-китайски, и все остальные стали спрыгивать с кормы в воду.

– Все в порядке, – сказал я Эдди. – Поднимай якорь. Когда мы выходили в море, показалась луна, и мы увидели китайцев, которые шли к берегу по шею в воде, и белеющую отмель, и кустарник за ней.

Мы миновали риф, и я еще раз посмотрел назад, на отмель и горы, которые уже вырисовывались над ней; потом я развернулся и взял курс на Ки-Уэст.

– Ну, теперь можешь лечь спать, – сказал я Эдди. – Нет, постой, спустись вниз и открой все иллюминаторы, чтобы хорошенько проветрить каюту, и принеси мне йоду.

– Что случилось? – спросил он, когда принес склянку.

– Я порезал палец.

– Хочешь, я буду править?

– Ложись спать, – сказал я. – Я тебя разбужу. Он растянулся на койке, вделанной в стенку тут же, над бензиновым баком, и через несколько минут уже спал.

Я придержал штурвал коленом, и расстегнул рубашку, и посмотрел на место, куда меня укусил мистер Синг. Укус был глубокий, и я залил его йодом, и потом я сидел у штурвала и думал о том, может ли от укуса китайца сделаться заражение, и прислушивался к быстрому и плавному ходу и к плеску воды за кормой, и в конце концов решил, да нет, что за черт, не может от этого укуса сделаться заражение. Такой мистер Синг, должно быть, тер свои зубы щеткой по три раза в день. Ай да мистер Синг. Правду сказать, не очень деловой был человек. А может быть, и деловой. Может быть, он просто доверял мне. Честное cлово, я так и не понял, что он за птица.