Изборник

Часто книжный афоризм лишь перекликается с народной пословицей, сложившейся независимо от него, и эта общность идеи способствовала усвоению переводного изречения. Так параллельны по мысли, хотя и не связаны по происхождению, следующие, например, пары: «Не остави друга древняго, новый бо не будеть ему подобен» — «Старый друг лучше новых двух»; «Ни птици упущены скоро можеши опять яти, ни слова из уст вылетевша възвратити можеши и яти» — «Слово не воробей: вылетит — не поймаешь» и т. д. Во второй половине XII в. яркий пример встречи книжных афоризмов с «мирскими притчами» — народными пословицами — дало «Слово» Даниила Заточника. С конца XVII в. многие книжные афоризмы сборников изречений, образцы которых идут с XI в., уже были записаны под названием «повести или пословицы всенароднейшие», которые «в народе издавна словом употреблялися».

Тексты печатаются по изданиям В. Семенова: «Древняя русская пчела по пергаменному списку», СПб. 1893; «Мудрость Менандра по русским спискам», СПб. 1892; «Изречения Исихия и Варнавы по русским спискам», СПб. 1892; А. Д. Григорьева: «Повесть об Акире премудром», М. 1913; ПСРЛ: т. 2, изд. 2, СПб. 1908; т. 1, изд. 2, Л. 1927.

К числу наиболее интересных и вместе с тем наиболее загадочных литературных произведений древней Руси принадлежит памятник, в первой своей редакции обычно называемый «Словом» Даниила Заточника, а во второй — «Молением» Даниила Заточника. Неясен прежде всего адресат этого произведения: ученые относят отдельные его редакции то к сыновьям Владимира Мономаха — Юрию Долгорукому или Андрею Владимировичу Доброму, то к сыну Всеволода Большое Гнездо — Ярославу Всеволодовичу, и т. д. Неясна также и сама личность Даниила: одни из исследователей считают его дворянином, другие — дружинником князя, третьи — холопом, четвертые — ремесленником. Говорилось и о том, что Даниил вообще не имел устойчивого социального положения. Не решен вопрос и о том, был ли Даниил заключен, был ли Даниил один или было двое Даниилов; наконец есть и такая точка зрения, что за произведением этим вообще нет какой-либо реальной основы, что Даниил — это чисто литературный образ.

Каковы бы ни были споры по поводу этого произведения, ясно следующее: «Слово» или «Моление» — памятник исключительно своеобразный, свидетельствующий о высокой литературной культуре домонгольской Руси.

Основная часть «Слова» или «Моления» состоит из своеобразных, ритмически организованных строф, с ассонансами и общим повторяющимся обращением в начале: «княже мой, господине». Строфы распадаются на излюбленные в средневековой литературе афористические изречения, пословицы и небольшие рассуждения. В подборе книжного материала автор выказывает себя широко образованным писателем, человеком из утонченной литературной среды, который не боялся остаться непонятым, — следовательно, имел образованных, начитанных читателей.

В своей образной системе «Слово» или «Моление» Даниила Заточника больше, чем какое-либо другое произведение русской литературы XI — XIII вв., опирается на явления русского быта. — Даниил как бы щеголяет своей грубостью, нарочитой сниженностью стиля, не стесняясь бытового словаря, и, не задумываясь, пародирует даже Священное писание, переделывая цитаты из псалмов, и вольно обращается с летописным материалом. Порой перед нами явно проступают скоморошьи приемы.

Юмор Даниила — это скоморошье балагурство. Он пересыпает свою речь различными небылицами, рисует бытовые сценки; есть у него и сатирические выпады против бояр, против богатых вообще.

Книжные элементы у Даниила занимают очень солидное место. Он не чуждается книжных образов, книжных тем. Произведение Даниила, безусловно, книжное, хотя и возникшее на началах народного творчества.

Кем бы Даниил ни был — холопом или «дворянином» (в значении, свойственном XII — XIII вв., — то есть членом княжеского «двора»), он, во всяком случае, вышел из низших слоев общества, принадлежа к тем его представителям, которые назывались княжескими «милостниками» и которые энергично поддерживали в это время сильную княжескую власть в ее борьбе с боярством.

Текст «Слова» печатается по публикации Н. Н. Зарубина: «Слово Даниила Заточника по редакции XII и XIII вв. и их переделкам», Л. 1932. В основу положена основная редакция XII в.

Позднеэллинистический роман о жизни и подвигах Александра Македонского (356-323 г. до н. э.) — «Александрия» был создан во II-III вв. н. э. на основе легенд и преданий о великом полководце. Автором романа средневековая традиция называла Каллисфена, историка, сопровождавшего Александра в его походе на Восток, против персидского царя Дария III Кодомана (336-330 г. до н. э.), — это не соответствует действительности (см. прим. на стр. 733). Поэтому неизвестного автора «Александрии» принято называть Псевдокаллисфеном. «Александрия» и ее многочисленные переделки и переложения были широко распространены в средние века в Европе и в странах Востока. В XII — XIII вв. «Александрия» была переведена на Руси и вошла в состав обширного древнерусского хронографического свода — «Летописца Еллинского и Римского». Эта редакция «Александрии» называется «хронографической», в отличие от другой редакции, восходящей к поздней переработке Псевдокаллисфена и пришедшей на Русь в XV в. из Сербии, так называемой «Сербской Александрии».

Публикуются фрагменты «хронографической» «Александрии» первой редакции по списку ЦГАДА, ф. 181, № 279-658, опубликованному в монографии В. М. Истрина «Александрия русских хронографов», М. 1893. Исправления внесены на основании других списков той же редакции и, в исключительных случаях, списка РИМ, Чудов, собр., № 51-353, второй редакции. Заголовки фрагментов даны переводчиком. При переводе учитывался греческий текст Псевдокаллисфена.

Двенадцатого апреля 1204 г. крестоносцы штурмом овладели столицей Византийской империи — Константинополем и подвергли город жестокому разграблению. Ярким рассказом и ценным историческим источником, повествующим об этом событии, и является русская повесть, написанная современником, а возможно, и очевидцем событий. Ее древнейший список находится в составе Синодального списка Новгородской первой летописи.

Текст повести печатается по изданию Синодального списка летописи: «Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов», М. — Л. 1950, стр. 46-49. Исправления внесены на основании Комиссионного списка той же летописи, отдельные исправления предложены Н. А. Мещерским.

Киево-Печерский патерик — сборник рассказов о жизни и подвигах монахов древнейшего на Руси монастыря (основан в 1031 г.). Сборник складывался постепенно и прошел длительную литературную историю. Основой Киево-Печерского патерика (патериками назывались сборники рассказов о жизни и деяниях святых и отцов церкви) послужили написанные в 20-х гг. XIII в. послание владимирского епископа Симона, бывшего монаха Киево-Печерской лавры, к иноку этого монастыря Поликарпу, его же повесть о истории построения Печерской Успенской церкви и послание Поликарпа к игумену монастыря Акиндину. Поликарп, неудовлетворенный участью рядового монаха, добивался епископского места. Симон, осуждая честолюбивые стремления Поликарпа, написал ему укоризненное послание, говоря о необходимости монашеского смирения. Свое послание он сопроводил девятью рассказами о подвигах иноков и рассказом о чудесах, связанных с историей построения церкви в монастыре. Позже к этому посланию Симона было присоединено послание Поликарпа (возможно, самим автором), в котором также приводилось 11 историй из монастырской жизни. Источниками рассказов и Симона и Поликарпа послужили устные легенды, монастырские записи XI в., жития основателей монастыря Антония и Феодосия. В XIII же веке к посланиям Симона и Поликарпа было присоединено «Слово о первых черноризцах печерских» (Демьяне, Иеремии, Матвее и Исакии) из «Повести временных лет». В 1406 г. в Твери была создана так называемая Арсеньевская редакция патерика, а в 1462 г. в самом монастыре составлена редакция, получившая название Кассиановской.