Джейн Остин - Гордость и предубеждение и зомби

Семейные неурядицы служили достаточным оправданием унынию, охватившему Элизабет. Разобравшись к тому времени в своих чувствах, она уже прекрасно понимала, что, не будь она знакома с мистером Дарси, переносить бесчестие Лидии ей было бы несколько легче. Вместо двух бессонных ночей, думала она, хватило бы и одной.

Мистер Беннет вернулся, внешне сохраняя привычное ему философическое спокойствие. Он был так же скуп на слова, как и прежде, ни разу не обмолвился о том, что вынудило его уехать, и лишь спустя некоторое время дочери осмелились заговорить с ним.

Только за вечерним чаем Элизабет решилась коснуться этой темы и сказала несколько сочувственных слов о том, что ему пришлось перенести. На это мистер Беннет ответил:

– Не говори ничего. Кому еще страдать, как не мне? “Одна плеть ученику – две плети учителю”. Разве не так говорил мастер Лю?

– Вы слишком строги к себе, – возразила Элизабет.

– Что ж, можешь предостеречь меня от этой беды. Людям свойственно предаваться самобичеванию. О нет, Лиззи, позволь мне хоть раз в жизни прочувствовать свою вину. Ведь это я решил воспитывать вас как воительниц, а не как леди. Я наставлял вас в искусстве смерти, забыв обучить искусству жизни. Позволь мне устыдиться, ибо стыд мой заслужен.

– Вы думаете, они в Лондоне?

– Где же еще они могут так хорошо спрятаться?

– И Лидия всегда хотела поехать в Лондон! – вмешалась Китти.

– Ну, тогда она счастлива, – сухо отозвался отец, – и, вероятно, ее пребывание там несколько затянется.

Помолчав немного, он продолжил:

– Лиззи, я вовсе не сержусь на тебя за то, что твои майские упреки попали точно в цель. Учитывая все происшедшее, это свидетельствует о глубине твоего ума.

Тут их прервала Джейн, которая вошла, чтобы захватить поднос с чаем для их матери.

– Вот так номер! – воскликнул мистер Беннет. – Нельзя ли и мне пострадать в покое и одиночестве? Завтра же засяду в библиотеке в халате и ночном колпаке и буду сидеть там, пока Китти не сбежит.

– Я вовсе не собираюсь убегать, папенька, – досадливо откликнулась Китти. – Если уж я поеду в Брайтон, то буду вести себя поумнее Лидии.

– В Брайтон! Да я и в Истборн тебя не отпущу даже за пятьдесят фунтов! Нет уж, Китти, теперь я научился осторожности, и ты это прочувствуешь сполна. Ни один офицер больше не переступит порог этого дома и даже не покажется в этой деревне! Балы строго-настрого запрещены, разве что ты будешь танцевать с сестрами. И ты шагу за дверь не сделаешь, пока не докажешь, что можешь упражняться хотя бы по десять часов в день!

Китти восприняла все эти угрозы всерьез и разрыдалась.

– Ну-ну, – утешил ее отец, – не огорчайся так. Если следующие десять лет будешь примерно себя вести, я свожу тебя на военный парад.

Через два дня после возвращения мистера Беннета Джейн и Элизабет, преследуя оленя в зарослях кустарника позади дома, увидели, что к ним спешит экономка. Решив, что она пришла отчитаться об очередном приступе тошноты у их матери, они пошли ей навстречу, но вместо ожидаемого отчета она спросила мисс Беннет:

– Простите, мисс, что помешала вам, но я надеялась, что из Лондона пришли добрые вести, и поэтому уж осмелилась вас о них спросить.

– О чем вы говорите, Хилл? Не было никаких вестей из Лондона.

– Как, сударыня! – с величайшим изумлением воскликнула экономка. – Разве вы не знаете, что прибыл нарочный от мистера Гардинера? Он с полчаса тому назад привез письмо хозяину!

Без лишних слов сестры бросились домой. Промчавшись по коридору, они вбежали в столовую, оттуда – в библиотеку, но отца нигде не нашли. Они уже собрались было бежать наверх, думая, что он у матери, как повстречавшийся им дворецкий сказал:

– Если вы ищете хозяина, мисс, то он отправился в додзё.

Услышав это, они тотчас же кинулись обратно и, снова пробежав по коридору, помчались через лужайку – догонять отца, который быстрым шагом направлялся к скромной постройке.

Поравнявшись с отцом, Элизабет взволнованно воскликнула:

– Папа, что слышно? Какие новости? Вы ведь получили письмо от дяди?

– Да, нарочный привез от него письмо.

– И что там? Новости хорошие или дурные?

– Чего уж тут может быть хорошего? – ответил он, вытаскивая письмо из кармана. – Но быть может, тебе захочется это прочесть.

Элизабет с нетерпением схватила письмо. Тут наконец их догнала Джейн.

– Прочти вслух, – велел ей отец. – Я и сам до конца в нем не разобрался.

Секция Восток-Шесть, понедельник, 2 августа

Дорогой брат!

Наконец-то я располагаю некоторыми сведениями о моей племяннице, и сведения эти, надеюсь, окажутся для вас радостными. Вскоре после вашего отъезда в субботу, мне посчастливилось выяснить, в какой части Лондона они скрываются. Подробности я оставлю до нашей встречи, достаточно сказать, что я их нашел. Я встречался с ними…

– Так, значит, сбылись мои надежды! – вскричала Джейн. – Они поженились!

Элизабет продолжила чтение:

Я встречался с ними. Они не женаты и, насколько я понял, не имели подобного намерения, но с радостью сообщаю, что недавно мистер Уикэм самым замечательным образом переменил свое мнение на этот счет и желает, чтобы свадьба состоялась незамедлительно. Впрочем, состояние его весьма плачевно, поскольку недавно он попал под карету и ныне прикован к постели, не имея возможности пошевелиться или отправлять личные нужды. Боюсь, его лекари уверены, что в таком состоянии он и пробудет всю оставшуюся жизнь, и посему, представь, с каким облегчением они узнали о том, что у него будет верная жена, которая станет ему во всем опорой, пока смерть не разлучит их. Он не претендует на наследство вашей дочери в пять тысяч фунтов и просит лишь выделить ему пять фунтов годового содержания, дабы покрыть стоимость простыней и пеленок.

Учитывая все происшедшее, я, недолго думая, счел себя вправе согласиться от вашего имени на такие условия. Я отправлю это письмо с нарочным, чтобы не терять времени в ожидании вашего ответа. Если, как я надеюсь, вы наделите меня полным правом представлять ваши интересы в этом деле, то вам будет совершенно незачем вновь приезжать в Лондон. Спокойно оставайтесь в Лонгборне и положитесь на мои заботы и усилия. Пришлите ваш ответ так скоро, как сможете, и позаботьтесь о том, чтобы выразиться с предельной ясностью. Мы полагаем, что моей племяннице лучше всего вступить в брак у постели Уикэма, и надеюсь, вы одобрите такое решение, поскольку переместить его представляется практически невозможным. Сегодня она переедет к нам. Я напишу снова, как только появятся новые сведения.

Искренне ваш, и прочая,

Эдв. Гардинер

– Неужели такое возможно? – воскликнула Элизабет, дочитав до конца. – Возможно ли, что он женится на ней?