Полное собрание сочинений. Том 73

Общедемократический подъем, переживавшийся страной в начале XX века, отразился и на литературной жизни. В России к этому времени определяется целая группа прогрессивных писателей, которые в своем творчестве критиковали пороки и недостатки современного общественного строя, продолжали лучшие традиции классической русской литературы. В годы кануна революции внимание Толстого сосредоточено, главным образом, на творчестве писателей, принадлежащих к этому демократическому лагерю. Он следит за деятельностью возглавляемого М. Горьким прогрессивного издательства «Знание», внимательно читает произведения молодых, еще только входящих в литературу писателей: А. Куприна, Л. Андреева, С. Скитальца, В. Вересаева, живо интересуется А. Чеховым и М. Горьким.

В эти годы происходит также и личное знакомство и сближение Толстого с наиболее выдающимися писателями-современниками. Живя в Гаспре, он много общается с Чеховым и Горьким, видится с Короленко и Скитальцем, знакомится с Куприным.

Сложным и двойственным было отношение Толстого к глубоко оригинальному и своеобразному творчеству А. Чехова. Чехов, с которым Толстой познакомился еще в 1889 году и особенно сблизился летом 1902 года в Крыму, пленяет его духовной красотой своей личности, мягкостью, необычайной нравственной чистотой, но при этом его искренне огорчает полное равнодушие Чехова к религии, его откровенный атеизм. «Видаю здесь Чехова, — сообщает он В. Черткову, — совершенно безбожника» 69 69 Т. 88. . Еще в 90-е годы Толстой познакомился с рассказами Чехова, и с тех пор его Дневники, Записные книжки и письма пестрят разнообразными упоминаниями о впечатлениях, полученных от чтения произведений этого писателя. Толстой не сомневался, что в лице Чехова русская литература приобрела большого и талантливого художника. «Читаю хорошенькие вещицы Чехова» 70 70 Т. 50, стр. 52. , — записывает он еще в 1889 году. «Читал ли ты Чехова некоторые новые рассказы? — спрашивает он брата, — мне очень нравится» 71 71 Т. 73, стр. 236. . Он с наслаждением читает и перечитывает «Душечку», даже пишет к ней предисловие, «Беглеца», очень хвалит «Палату № 6», «На подводе» и многое другое, искренне радуется творческим удачам писателя. «Как хорош рассказ Чехова в «Жизни». Я был очень рад ему» 72 72 Т. 72, стр. 303. , — отзывается Толстой в письме к Горькому на появление повести «В овраге».

Несомненно, Чехов открыл Толстому совершенно не известные ему области и стороны жизни. Толстой отлично знал деревенскую Россию, помещичье-дворянскую среду, офицерство, но другие слои общества — мелкий городской люд, чиновники, интеллигенция, обитатели глухой провинции со всеми их житейскими тревогами и треволнениями — оставались Толстому в большой мере неизвестными. Произведения Чехова раскрывали перед ним многие теневые, страшные явления русской действительности, трогали гуманным сочувствием к «низам».

Но в то же время некоторые рассказы Чехова, в которых писатель изображал прозу обыденной жизни, духовное убожество, аморальность, опустошенность людей, искалеченных социальным бесправием, узостью и мелочностью своего существования, отталкивали Толстого. «Читал Даму с собачкой Чехова. Это всё Ничше» 73 73 Т. 54, стр. 9. , — подчеркивает он свое неприятие внутреннего мира и переживаний героев повести, несправедливо обвиняя иx в ницшеанском индивидуализме и аморальности. «От Чехова получил отвращение — безнравственно, грязно» 74 74 Т. 73, стр. 246. , — делится он со своей дочерью М. Л. Оболенской впечатлениями от чтения. Ценя и уважая чеховский талант, Толстой все же не мог глубоко понять внутренний пафос писателя, всегда видеть за артистичностью формы, мастерством рассказа, внешней беспристрастностью изложения — большое общественное и жизненное содержание, острую боль художника за неполноценность, уродливость людей, живущих в затхлой атмосфере отсталой монархической России.

Порой не слышал Толстой и обвинительный, обличительный голос писателя, Только поэтому он мог прийти к такого рода суждениям.

«Разговаривая о Чехове с Лазаревским, уяснил себе то, что он, как Пушкин, двинул вперед форму. И это большая заслуга. Содержания же, как у Пушкина, нет» 75 75 Т. 54, стр. 191 .

Требование от художника религиозно-поучительного элемента, откровенной проповеди, назидательности, предпочтение литературы, изображающей «поэзию деревенской жизни», не раз приводили Толстого к недооценке многих больших явлений мирового искусства, помешали ему в полной мере осмыслить роль Чехова для своего времени, для русской национальной культуры.

Вскоре после появления в издательстве «Знание» первого сборника рассказов молодого писателя А. Куприна Толстой одобрительно отзывается о нем. «Жалею, что тебе не понравился Куприн, — писал он своему брату. — В нем много лишнего, но очень ярко и хороши тон и язык» 76 76 Т. 74, стр. 102. . С этого времени Толстой постоянный читатель всех появлявшихся в печати произведений Куприна. Он ценил в творчестве Куприна его резкую критику существующего строя, силу демократического протеста против бесправия и унижения простого человека, любовь к нему. Сильное впечатление произвели на Толстого рассказ «Ночная смена», в котором изображается страшная доля солдата в царской армии, а также рассказы «Трус», «Allez», «В цирке» и многие другие.

Относясь в целом положительно к творчеству Куприна, Толстой критиковал такие произведения писателя, в которых проявлялись натуралистические тенденции, цинически-грязно изображалась человеческая личность, ослабевал обличительный пафос писателя. Роман «Яма», некоторые страницы «Поединка» вызывали неодобрение Толстого.

Не прошел Толстой мимо и другого крупного писателя современника, Л. Андреева. Получив от него первый сборник рассказов, вышедших также в издательстве «Знание», Толстой сообщает ему: «Я уже прежде присылки прочел почти все рассказы, из которых многие очень понравились мне. Больше всех мне понравился рассказ: «Жили-были». При этом Толстой заметил, что «конец кажется неестественным и ненужным» 77 77 Т. 73, стр. 174. .

По свидетельству Д. Маковицкого, Толстой положительно отзывался о рассказах «Валя», «На реке», «В темную даль», то есть именно о тех произведениях Андреева, которые отличались реалистической манерой изложения, вниманием к простым людям, их горестям и страданиям. Интересно, что Толстой уже тогда заметил многие из тех черт, которые с большой силой проявились в последующем творчестве писателя: антиреалистические мотивы, надуманность ситуаций и образов, схематизм и манерность. Ценя творчество раннего Андреева, Толстой резко отвергал его более поздние произведения, в которых реакционные идейные и художественные тенденции одержали верх. «Вообще у этого писателя в его первых вещах много очень хорошего, — приводит писатель С. Семенов свою беседу с Толстым. — Наоборот, об андреевских произведениях последнего периода Лев Николаевич говорил, что он их не понимает и удивляется, как может такой талант создавать такие неискренние, искусственные вещи» 78 78 С. Т. Семенов , Воспоминания, СПб. 1912, стр. 132. .