Полное собрание сочинений. Том 69

Очень рад, что вы завязали сношения с нашими английскими друзьями.

Ваш друг Лев Толстой.

Мне очень жаль, что я так плохо пишу по-немецки. Но я надеюсь, что вы все же поймете то, что я хочу сказать.

Печатается по тексту, опубликованному в книге Ernst Keuchel, «Die Rettung wird kommen... 30 unveröffentlichte Briefe von Leo Tolstoi an Eugen Heinrich Schmitt» (Эрнест Кейхель, «Спасение придет... 30 неопубликованных писем Льва Толстого к Эугену Генриху Шмиту»), Гамбург, 1896, стр. 38—39. Дата определяется на основании письма адресата и записи в Дневнике Толстого от 27 февраля (см. т. 53, стр. 80).

Эуген Генрих Шмит (Eugen Heinrich Schmitt, 1851—1916).

1Письмо Шмита от 1 февраля н. ст. 1896 г. с извещением о посылке им Толстому первого номера (за 1896 г.) журнала «Die Religion des Geisïtes» («Религия духа»). В присланном номере была напечатана статья Шмита «Без государства» и его «Ответ на письмо Фридриха Шпильгагена».

2Фридрих Шпильгаген (Friedrich Spielhagen, 1829—1911), известный немецкий писатель. По поводу предисловия Толстого к книге Е. И. Попова «Жизнь и смерть Евдокима Никитича Дрожжина», вышедшей в 1895 г. в двух немецких переводах, Шпильгаген напечатал в газете «Neues Wiener Tageblatt» («Новый венский дневник») от 25 декабря 1895 г., № 354, открытое письмо, в котором признавал Толстого, как агитатора против участия в воинской повинности, виновным в смерти Дрожжина. Это письмо Шпильгагена было тогда же переведено на русский язык и издано отдельной брошюрой под заглавием «Открытое письмо к гр. Л. Н. Толстому Фридриха Шпильгагена», СПб. 1896.

1896 г . Конец февраля. Никольское - Горушки.

Дорогая Марья Михайловна.

Сейчас прочел ваше письмо к Тане 1и не могу вам выразить, как оно огорчило меня. Виною всему я, и меня -то оставляют в покое, а мучают по выбору — мне кажется, они это нарочно делают — тех людей, кот[орым] труднее всего переносить эти их нравственные истязания. И вот они выбрали вас. 2Хочу попробовать написать в Петербург о том, что если они хотят противодействовать вреду, кот[орый] я произвожу, то им следует направить свою деятельность не на кого другого, как на меня. 3— Самое главное, мне кажется, в этого рода делах — то, чтобы не дать им извращать роли и не позволять им становиться в роли обвинителей, ни себе в роли обвиняемых, или, что хуже всего, признающего свою вину и желающего скрыть ее. Я рассуждаю об этом теоретически, очень мож[ет] быть, что на практике я не сумел бы удержать свое положение, но теоретически я все-таки считаю, что нужно не забывать своего положения обвинителя и обличителя того самого, вследствие кот[орого] они употребляют против нас насилие. Они могут отбирать, жечь книги, перевозить из места в место, сажать в тюрьмы, но судить они не могут, п[отому] ч[то] они подсудимые, и совесть всего человечества и их собственная судит их. И потому единственное, что мы можем сказать им, это никак не разъяснение наших поступков, а указание им их недоброй и нечестной деятельности и добрый совет оставить ее как можно скорее. Если я могу считать себя виноватым, то только в одном, в том, что я, зная истину, слишком слабо, только в ограниченном кругу, распространяю ее. Если чиновник узнает, что крестьяне составили приговор о том, чтобы пойти рубить телеграфные столбы, не зная той ответственности, кот[орая] ожидает их за это, то чиновник этот наверное сочтет себя обязанным предупредить крестьян об ожидающей их ответственности и сочтет себя кругом виноватым, если не откроет крестьянам тот высший закон, кот[орый] он знает. Точно так же и мы, зная тот высший закон, по кот[орому] люди, служащие насилию, подвергаются огромной ответственности перед богом и людьми, мы никак не можем быть виноваты в том, что открываем эту ответственность, а можем быть виноваты только в том, что, зная истину, не сообщили ее людям. Заключение вашего письма, в кот[ором] вы говорите, что только бы помнить о том ответе, кот[орый] придется дать перед богом, очень порадовало меня. Только бы помнить, что вся жизнь наша есть исполнение данного нам посланничества, и ничего не страшно, и всё легко. Только чтобы опереться на гранитную скалу, надо совсем стать на нее. Помогай вам бог, живущий в вас. Братски целую вас.

Л. Толстой.

Печатается по листам 62 и 63 копировальной книги. Дата определяется содержанием.

Мария Михайловна Холевинская (р. 1858) — земский врач в Крапивенском уезде Тульской губернии. В 1893 г. была арестована за распространение запрещенных книг Толстого и через 2 месяца освобождена. См. т. 66, письмо к А. Ф. Кони, стр. 455—456.

1Татьяне Львовне Толстой. Письмо это неизвестно.

2Речь идет об обыске, произведенном жандармами у Холевинской, во время которого ими была отобрана визитная карточка Т. Л. Толстой с указанием «дать неизвестному, но надежному» человеку, сочинение Толстого «В чем моя вера?», что подтверждало предъявленное Холевинской обвинение в пропаганде запрещенных сочинений Толстого.

3См. письма к министрам И. Л. Горемыкину и Н. В. Муравьеву от 20 апреля (№№ 69 и 70).

1896 г. Марта 5. Никольское-Горушки.

Милостивый государь

Владимир Карлович,

Пока я был в Москве — я две недели, как уехал, 1— я не получал еще вашей книги; сюда же, в деревню, мне книг не пересылали. На днях я вернусь, если буду жив, в Москву и, вероятно, найду там вашу книгу и прочту ее.

Если буду иметь что-нибудь интересное сказать вам по ее поводу, в чем не сомневаюсь, судя по вашему умению затрагивать очень интересные вопросы, то напишу вам.

Пока прошу верить моему уважению.

Лев Толстой.

5 марта. Ст. Подсолнечное, село Никольское.

Печатается по рукописной копии, сделанной О. К. Толстой. Дата копии. Год определяется письмом адресата.

Владимир Карлович Петерсон (1842—1906) — военный инженер, преподаватель академии Генерального штаба и постоянный сотрудник газеты «Новое время», писавший под псевдонимом «А-т».

Ответ на письмо Петерсона от 14 февраля 1896 г., в котором он мотивировал присылку Толстому своего романа «Осенние огни» (СПб. 1892, под псевдонимом «Гомо де ля Верит»).

121 февраля Толстой выехал из Москвы в имение Олсуфьевых Никольское-Обольяново и вернулся в Москву 9 марта.

1896 г. Марта 5. Никольское - Горушки.

Дорогой Исаак Борисович, книга г -жи Серон полна всякого рода ошибок, и возражать на ее утверждения не стоит. 1Для того же, чтобы ее ложное показание о вас не было где -нибудь перепечатано, я поправлю это место в том экземпляре, который один составитель моей биографии 2передал моей жене с тем, чтобы она отмечала всё то, что неверно, и исправляла. Я поправлю это место и попрошу составителя, чтобы он упомянул об этой ошибке. Мне же самому неудобно восстановлять истину в одном только пункте, когда вся книга кишит ошибками. Исправлять же всё некогда и незачем.