Полное собрание сочинений. Том 64

Дорогой собрат.

Я очень благодарен г-ну Пажесу за то, что ему пришла в голову добрая мысль послать вам мою книгу, 1благодаря чему я получил вашу. 2Не зная автора даже по имени, я принялся ее перелистывать, но вскоре искренность и сила выражения, так же как и важность самой темы меня захватили, и я прочел и перечел книгу, в особенности некоторые ее места. Не говоря уже об описании интимных переживаний брака и отцовства, два места особенно поразили меня: то, что вы говорите о войне — это место замечательно, я прочел его несколько раз вслух, а также о биче нашей цивилизации, называемой вами дилетантизмом. Я редко читал что-либо более сильное в смысле анализа умственного состояния большинства нашего общества; но, признаюсь вам чистосердечно, дорогой собрат, что заключение — слабо и совершенно не на высоте этого и многих других мест книги. Заключение, на мой взгляд, попросту способ как-нибудь развязаться с вопросами, так смело и ясно поставленными в книге. Пессимизм, в особенности, например, Шопенгауэра, всегда казался мне не только софизмом, но глупостью, и вдобавок глупостью дурного тона. Пессимизм, высказывающий свое мнение о мире и проповедующий свое учение среди людей, отлично чувствующих себя в жизни, напоминает человека, который, будучи принят в хорошем обществе, имеет бестактность портить удовольствие других выражением своей скуки, доказывая этим лишь то, что он просто не на уровне того круга, в котором находится. Мне всегда хочется сказать пессимисту: «если мир не по тебе, не щеголяй своим неудовольствием, покинь его и не мешай другим». В сущности я обязан вашей книге одним из самых приятных чувств, которые я знаю, — а именно то, что я нашел себе неожиданного единомышленника, бодро идущего по тому пути, по которому я следую. Что бы вы ни говорили или ни писали о Леопарди, 3молодом или старом, богатом или бедном, очень крепком или слабом телом, я убежден, что вы найдете, если уже не нашли, настоящий ответ на заглавие вашей книги.

Печатается по копии. Впервые опубликовано (не полностью) в «Литературном наследстве», 31-32, М. 1937, стр. 1021—1022. Датируется на основании записи в Дневнике Толстого 22 февраля (см. т. 50).

Эдуард Род (Eduard Rod, 1857—1910) — швейцарский романист, критик и историк литературы; по взглядам — спиритуалист.

1Э. Пажес послал Э. Роду французский перевод «Так что же нам делать?» («Quelle est ma vie?», Paris [1889]). См. т. 50.

2E. Rod, «Le sens de la vie» («Смысл жизни»).

3Леопарди Джакомо, граф Мональдо (1798—1837), итальянский поэт и философ-пессимист.

1889 г. Февраля 27. Москва.

Ваше хорошее письмо к Дунаеву, 1дорогая Леонила Фоминична, порадовало меня за вас и вместе с тем заставило опять себя спросить: нет ли равнодушия, холодности к людям в моем молчании на письмо Леб[единского]. 2Я вновь прочел его письмо, и оно еще больше меня оттолкнуло. Не только писать, но всячески работать, униженно работать на человека, когда это ему нужно, — радостно и не может в этом отказать тот человек, радость кот[орого] только в том и состоит, чтоб быть нужным другим, но резонерство с людьми, набравшими[ся] слов (вроде кузена 3вашего мужа. 4Рассуждать с таким человеком есть одно из ужаснейших умственных страданий), и в этом облаке слов ничего не видящими, кроме опять своих же слов, это невозможно, п[отому] ч[то] это никому не нужно. Помочь ему? да я очень рад словом и советом и всеми силами старался, когда он б[ыл] у меня, и теперь вероятно можно, избрав счастливую минуту, когда у него раскроется душа, но уж никак не по случаю его письма и в ответ на его письмо, п[отому] ч[то] ему нужна не помощь, не ответ, а нужно подтверждение своих догматов, в к[оторые] он, бедный, верит и не может перестать верить. Как излечиваются такие духовные страдания? — не знаю, но знаю наверно, что не рассуждениями. Вот отчего мне неприятно (праздно) писать в этих случаях. Вам это может быть непонятно, но мне, занятому всю жизнь наблюдением таких и подобных явлений, это, т. е. то, что изменение его душевного состояния не может произойти от моих рассуждений, ясно так же, как вам, то, что пятку нельзя вязать так же, как носок. Ему нужна доброта, а для того, чтобы возможна б[ыла] доброта, нужно смирение, а чтобы было смирение, нужно усумниться в несомненности того, что он начитал себе в гимназии. А усумниться в этом он не может, п[отому] ч[то] он и поверил-то так сильно оттого, что сам лишен критической способности или имеет ее в самой слабой степени и верит всегда более громкому большинству, а большинство, кричащее громче, литературно-научное, поддерживает его. Я все-таки написал ему, 5тем более, что он писал еще мне. И мне б[ыло] очень неприятно писать и боюсь и ему будет неприятно читать, но я помнил о нем, писавши, и писал для него. Да, это тип очень несчастных людей и помочь им нельзя нам. Поможет им бог, мы же можем делать одно: по отношению их, как всех других, стараться исполнять волю Отца в чистоте, смирении и любви, чего если я не сделал, особенно в последнем по отношению его, то прошу его простить меня. Не знаю, что вам неясно в этой прекрасной шутке Брюлова, 6что лучше ничего не делать, чем делать ничего. Смысл этого для меня тот, что когда человек делает ничего, т. е. пустяки, визиты, туалеты, процессы, обедни и т. п., то это гораздо хуже, чем когда он сидит просто сложа руки, п[отому] ч[то] в первом случае он собой бывает очень доволен, а во втором напротив.

Любящий вас Л. Толстой.

Медведев 7еще был у меня. И я еще больше полюбил его.

Впервые опубликовано в ПТС, I, № 132. Датируется на основании почтовых штемпелей и записи в Дневнике Толстого 27 февраля (см. т. 50).

1Письмо это неизвестно.

2Иван Филиппович Лебединский, в то время гимназист, приезжавший к Толстому в Ясную Поляну летом 1888 г. См. И. Ф. Лебединский, «Последователи Л. Н. Толстого» — «Курский листок» 1889, № 100 от 29 августа. В письме от 25 января 1889 г. возражал Толстому на его учение о непротивлении и между прочим говорил, что достигнуть мира и благополучия можно будет лишь тогда, «когда каждому человеку будет предоставлена полнейшая свобода: свобода слова, мысли, свобода печати».

3О ком здесь говорит Толстой, выяснить не удалось.

4Константин Никанорович Анненков (1842—1910), юрист и писатель по вопросам гражданского права.

5Письмо Толстого к И. Ф. Лебединскому неизвестно.

6Карл Павлович Брюллов (1799—1852), русский художник.

7Василий Васильевич Медведев, в то время студент Московского университета, познакомился с Толстым через Л. Ф. Анненкову и в течение весны и лета 1889 г. несколько раз был у Толстого.

1889 г. Марта 12. Москва.

Любезный друг Иван Герасимович!