Полное собрание сочинений. Том 64

1Адин Баллу (Adin Ballou, 1803—1900), американский писатель, апологет учения о непротивлении злу насилием. См. о нем в трактате Толстого «Царство божие внутри вас», т. 28. Вильсон прислал Толстому сочинение А. Баллу «Non resistance» («Непротивление») и несколько небольших брошюр его.

2«Hopedale» («Долина надежды») — община, основанная А. Баллу в 1811 г.; пастором в 1880-х гг. был Л. Ж. Вильсон.

1889 г. Июня 23. Я. П.

Дорогие друзья, дня не проходит, чтобы я не думал про вас, и что дальше, то всё чаще и сильнее и с большим желанием ощущать ваше существование и свою связь с вами. За духовную жизнь вашу я никогда не боюсь, как и нельзя бояться за то, что одно есть. Она есть и должна расти и растет, но условия, в к[оторых] вы оба находитесь, представляются мне иногда трудными, трудными, разумеется, только для минут слабости и соблазна (для хороших минут нет трудного), и потому часто по слабости своей боюсь за вас, боюсь за ваши страдания. — Во всяком случае, напишите мне, дорогие, милые друзья. Прежде всего вы, старший, если плохо что и тяжело и можно высказать, то напишите мне; если нет ничего такого, как я и думаю, то напишите о своей работе. Я думаю, что она есть. А думаю п[отому], ч[то] желаю этого очень, как я писал вам в последнем письме. Желаю п[отому], ч[то] знаю, что того, что сидит в вас (как я увидал по картине выхода из Тайн[ой] Веч[ери], 1собственно вспомнил только), нет ни в ком, и долго ни от кого не дождаться, и потому надо думать, что вы это сделаете, т. е. картинами выскажете простое, ясное, понятное и нужное людям христианство. —

Количка же смущает меня в минуты моей слабости тем, что, думается, он недоволен своей семейной жизнью, раскаивается в добром, законном поступке. Помилуй бог. Поверьте, да вы это знаете, милый мой голубчик, что хороших самих по себе внешних условий нет, и неразумный человек, женатый на ангеле, и другой, женатый на дьяволе, одинаково недовольны, и что много, не только много, но почти все недовольные своим супружеством люди (а они все недовольны), все считают, что хуже их положения не может быть, стало быть, всем ровно. Еще боюсь за вас, что или много физически зарабатываетесь, мало читаете (общаетесь с миром духовным), или опустились как-нибудь. А вернее, что ничего, кроме хорошего, нет. Напишите, голубчик, да смотрите, по своей привычке не клепите на себя. Я живу хорошо, немного работаю — пашу, собираюсь косить и довольно много пишу или, скорее, прилаживаюсь писать, т. е. пишу и мараю. Пишу и комедию, 2и повесть, 3и об искусстве. 4На душе большей частью хорошо. Да и грех бы был, коли бы не было. Редкий день проходит без радостных доказательств того, что тот огонь, к[оторый] Хр[истос] низвел на землю, разгорается всё сильнее и сильнее. В семье радостнее всех мне Маша. С ней у нас одни радости. В последнем письме 5вы писали, кажется, что приедете; я не отвечал на это; надеюсь, что молчание это вы не истолковали как-нибудь. Я не говорю про себя, но домашние примут вас с той радостью, к[оторая] остается за вычетом неприятного чувства — приезда союзника мне, с к[оторым] все воюют, хотя я давно сложил оружие. Любящий вас

Л. Т.

Отрывок впервые опубликован в «Книжках Недели» 1897, 7, стр. 226; полностью в ТГ, стр. 125—127. Датируется на основании записи в Дневнике Толстого 23 июня (см. т. 50).

1«Выход из Тайной вечери», картина Н. Н. Ге.

2Комедия «Плоды просвещения», которая в то время носила заглавие «Исхитрилась». См. т. 27.

3«Крейцерова соната». См. т. 27.

4См. т. 30.

5Письмо это неизвестно.

1889 г. Июня около 23. Я. П.

Ефим Николаевич!

Пожалуйста, напишите мне, когда получите вы это письмо и прилагаемое письмо Хилкова, из которого вы узнаете о своей семье. Я думаю, что мне не нужно говорить вам как вы мне близки и как мне радостно будет служить вам чем могу. Помогай вам бог. Я тотчас же поехал в Тулу, получив письмо Хилкова (я получил 13-го), но нигде не нашел вас. Если вы не проходили, то известите меня, и бог даст свидимся; если же вы прошли, то, пожалуйста, пишите, и если вам может быть приятно знать, в чем, я думаю, вы не сомневаетесь, что я люблю вас всей душой, то знайте это. Мало ли, что может быть нужно в глуши и дали — книги, известия, вещи. — Я рад за вашу дружбу с Хилковым и за то, что ваша жена 1с ним. Если бы я был в вашем положении, я бы был совершенно спокоен за судьбу ее. Обнимаю вас братски.

Лев Толстой.

Впервые опубликовано в сборнике «Летописи», 12, стр. 18. Датируется на основании пометы на копии: «Июнь 1889» и упоминания о получении письма Хилкова.

Евдоим (Ефим) Николаевич Любич (1865—1923) — бывший студент юридического факультета Киевского университета; в 1889 г. за отказ от военной службы был выслан в Семипалатинскую область на два года. Автор статьи «Взгляд назад. По поводу кончины Толстого» — «Жизнь для всех» 1911, 2, стр. 264—266.

В начале июня 1889 г. Любич должен был этапом проследовать через Тулу на место ссылки, о чем сообщил Толстому Д. А. Хилков. См. в Дневнике Толстого запись от 13 июня (т. 50).

1Федосья Павловна Любич.

1889 г. Июня 23. Я. П.

Благодарствуйте, дорогой Д[митрий] А[лександрович], за письмо ваше и письма Любича. И то и другие порадовали и подбодрили меня, а бодрость часто бывает нужна каждому из нас. Мы все склонны думать друг про друга, как про героев, а лучше думать друг про друга, как про слабых людей. (Я, разумеется, говорю про тех, кот[орых] любишь; про тех, кот[орых] не любишь, надо стараться думать как можно лучше.) Впрочем, это ни к чему. Письма Л[юбича] очень меня порадовали. Помоги ему бог, — сильный и серьезный — правдивый должен быть человек. Я узнал теперь, что он прошел через Тулу — прибыл в конце мая, а ушел 6-го. Письмо ваше и деньги ему пошлют через воинского начальника, тогда, когда по расчету он будет на месте, т. е. на днях. —

1Вы пишете, что никак не приладитесь в хозяйстве, так чтоб не было заботы о корме скота и своем. Я очень понимаю вас и думаю, что на вашем месте поступал бы (хотя, может быть, и слабее) и думал бы точно так же, но теперь со стороны мне кажется, что видна ошибка, состоящая не в поступках ваших, не в жизни, а во взгляде на свою жизнь. Ведь дело в том, что мы всё хотим устроиться (так сильна эта привычка, и я грешен в том же), а этого-то и нельзя и не должно. Вы пишете еще: оступишься в одну яму, только что справишься, — в другую. Ну так что ж? В этом нет ничего дурного. Устроиться так, чтобы всё пошло по маслу, нельзя; а в том-то и жизнь христианская, чтобы выбиваться из одной ямы в другую, чтобы трудиться, нести крест и не думать о том, что выйдет из моего труда и несения креста.

2Притча о талантах, о виноградарях, вообще ту мысль, что жизнь наша не в достижении каких бы то ни было (хоть самых кажущихся законных скромных условий, как, н[а]п[ример], кормиться честно с семьею), но в выращивании порученного мне таланта, моей божеской жизни, в служении богу, в выплачивании ему оброка (за сад), так мысль эту я давно уже понял, но по ней жить я всё еще учусь; и чем больше выучиваюсь, тем чувствую себя тверже и радостнее. Вот этого и вам желаю. Вы не тужите о том, что жизнь ваша не устраивается так, чтобы вы могли показать пример крестьянам, чтобы могли жить без нехватки и помогать другим, а только не спускайте постромки, тяните во всю, но заботясь не о том, чтобы достало корму или хлеба, а только о том, чтобы порученный вам талант, как няньке ребенок, вашу жизнь, не потратить даром, а соблюсти и возростить ее. И когда это будете иметь в виду, то и корма, и всего достанет и выскакивание из одной ямы и попадание в другую представится (оглянувшись назад) тем самым, что и должно было быть. Насчет общины Алехина я согласен, что правило об общем воспитании детей нехорошо, как правило. Это должно само свободно выходить из взгляда на жизнь. Я бы никогда не одобрил условия принятия в общину или просто в сожительство — не пить вина или не курить (как и был случай у одного моего друга Золотарева под Москвой, 3к[оторый] не берет к себе жить людей курящих и пьющих), тем более такое условие, как не воспитание самой матерью своих детей. Но, впрочем, эти недостатки или ошибки, я уверен, что Алехин сам уже видит или увидит и не может не увидать того же, что и мы, п[отому] ч[то] мы ищем все одного же — истины. То, что вы пишете о намерении крестьян отказаться от своих языческих обычаев, не отказываясь от церкви, то это очень мудро. Мудро, п[отому] ч[то] тут именно начинается по порядку с того, с чего следует начинать. А только стоит начать думать своим умом и жизнь свою устраивать самому по разуму, а не по обычаю, и далеко пойдешь. Стоит только задрать в кромке, а потом уж раздерешь все легко. О том, как помогать один день у единомышленника, а в праздник у того, кто позовет, это прекрасно, если только естественно устроится, а этого предвидеть никак нельзя. Со мной сколько раз бывало, что то, что кажется самым естественным и простым, не улаживается, а самое кажущееся странным устраивается и никого не удивляет. Ах как хотелось бы поговорить с вами о многом! Бог даст и доберусь до вас и узнаю вашу жену, 4к[оторой] передайте мою любовь. Борис 5в каком положении? Сколько ему времени? Поцелуйте его за меня. Если успею, то с этим письмом пошлю вам очень хорошую статейку о пьянстве, составленную молоканином Нижегород[ским] Ж[елтовым] 6и поправленную мною. Она может пригодиться вам и вашим друзьям, а ее еще, пожалуй, цензура запретит, так как в ней много текстов. Письма Л[юбича] посылаю или пошлю вам. Мне хочется их переписать. В тот день, как я получил ваше письмо, у меня было два человека: один Буткевич, бывший петровец и революционер, 7он едет в Елисаветград в библейское братство (знаете ли вы про него? это евреи, признающие Христа и его учение). Он там будет столярничать с общим и моим другом Файнерманом, про к[оторого] вы слыхали; и еще один, Пастухов, из академии худож[еств], 8бросивший очень успешный курс и поступающий в сельские учител[я], где надеется и учить и работать. С вашим письмом мне привезли письмо из Америки от некоего [1 неразобр.] Wilson, к[оторый] прислал мне книги и брошюры некоего A. Ballou, теперь еще живого — ему 85 лет, и 50 лет писавшего и проповедовавшего истинное христианство, к[ак] они называют non-resistance. Сочинения эти замечательной силы. Я их намерен перевести и попытаюсь распространить. Когда переведу, пришлю их вам. Как радостно видеть и знать, что ты не один ни в пространстве, ни во времени, и что огонь, к[оторый] Христос низвел на землю, загорается и захватывает всё больше и больше людей. Не проходит дня, чтобы у меня не было новых доказательств этого. Я боюсь радоваться этому, п[отому] ч[то] не радуйтесь этому, а ищите того, чтобы имена ваши были записаны на небесах, а все-таки радуюсь.