Полное собрание сочинений. Том 63

1Александр Петрович Иванов, переписчик Толстого.

1885 г. Декабря 29? Москва.

Я былъ у Олсуфьевыхъ 1въ деревнѣ, когда пришло ваше письмо. 2Вчера пріѣхалъ и нынче отвѣчаю. Я никакихъ плановъ не дѣлаю; но, вѣроятно, что опять послѣ нѣсколькихъ недѣль здѣшней жизни измучаюсь, запрошу пардона и уѣду въ деревню. Теперь же я здѣсь и буду очень счастливь ва..... На этомъ мѣстѣ письма меня прервала поданная отъ васъ телеграма. 3Радость моя еще больше, п[отому] ч[то] вижу, что вы меня также любите, какъ и я васъ.

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Впервые опубликовано В. И. Срезневским в TГ, стр. 66. Датируется на основании пометки Е. И. Ге (?): «1 янв. 86 г.».

1Гр. Олсуфьевы: Адам Васильевич (1833—1901) и жена его Анна Михайловна, рожд. Обольянинова (1835—1899) — помещики подмосковного имения «Никольское Обольяново» близ станции Подсолнечная, Николаевской ж. д., бывшие в дружеских отношениях с семьей Толстых. (О них см. в прим. к письмам Толстого к ним, тт. 67 и 71) Толстой уехал к гр. Олсуфьевым со своей дочерью Татьяной Львовной 19 декабря 1885 г. и пробыл по 28? декабря 1885 г. (см. ПЖ, №№ 276—279 и т. 83, №№ 338—342). В последнем письме от Олсуфьевых к С. А. Толстой он говорит о своей поездке так: «Я же со дня Рождества могу сказать, что чувствую себя лучше и лучше, главное нравственно».

2Оно неизвестно.

3Она неизвестна.

1885 г. Декабрь? Москва.

Сейчасъ прочелъ ваши прекрасныя двѣ статьи, 1дорогой Н[иколай] Н[иколаевичъ], онѣ мнѣ очень понравились по строгости и ясности мысли, по простотѣ распутыванія умышленно запутываемаго. Я читалъ ихъ, любуясь на мастерство работы, но съ нѣкоторымъ равнодушіемъ и осужденіемъ: зачѣмъ заниматься такимъ искусственнымъ ходомъ мыслей, вродѣ того чувства, съ которымъ разбираешь рѣшеніе шахматной задачи? Бутлеровъ 2сочинилъ задачу; вы рѣшили. Интересно, удивительно, но зачѣмъ это мнѣ? Конецъ статьи, однако, подѣйствовалъ на меня иначе, онъ мнѣ объяснилъ, почему вы сдѣлали и дѣлаете такія усилія, что можете такъ легко разрѣшить такія задачи и, главное, показалъ мнѣ васъ, вашу душу, то чужое и родное мнѣ въ вашей душѣ, которое и сближаетъ и раздѣляетъ насъ. Вы никогда такъ не высказывались, или я теперь только понялъ васъ. Конецъ этой статьи объяснилъ мнѣ все: и ваше пристрастіе къ инд[ійской] мудрости и къ m-me Guyion, 3къ углубленію въ себя, и то ваше послѣднее письмо 4которое меня за васъ очень огорчило. Вы между прочимъ пишете, что чаще и чаще думаете о смерти, чувствуете ея приближеніе и уходите изъ міра, въ которомъ не видите никакого просвѣта, ничего, чтò бы вызвало надежду на лучшее. Вѣдь это нездоровое душевное состояніе. И вотъ въ этой статьѣ мнѣ данъ ключъ ко всему. Познаніе есть въ извѣстномъ смыслѣ отрицаніе, пониженіе, удаленіе отъ себя того, чтò познается (и далѣе до черточки). Это совершенно справедливо по отношенію къ познанію всего внѣшняго міра, за исключеніемъ человѣка — всѣхъ людей, т. е. того, что познаетъ не во мнѣ одномъ, но и внѣ меня. Познаніе понижаетъ и удаляетъ внѣшній міръ, но зато и для того только, чтобы поднять и приблизить человѣка. И тутъ-то кажущееся мнѣ разномысліе мое съ вами. Мнѣ кажется, что вы познаніе и удаленіе ставите цѣлью. Я же считаю его средствомъ. Познаніе міра и человѣка, принижающее и удаляющее первое и возвышающее, и приближающее второе, есть только орудіе, которое надо взять въ руки, прежде чѣмъ и для того, чтобы начать работу. Я, мы всѣ упали съ неба въ какое-то заведеніе. Первое — нужно жить, т. е. употреблять въ дѣло свои руки, голову, свое движеніе и время, т. е. работать. Для того, чтобы это дѣлать, надо понять гдѣ я? чтò я? Какое мое назначеніе? (Я подчеркиваю этотъ вопросъ потому, что для меня онъ главный, и мнѣ кажется, что у васъ онъ выпущенъ.) И для этого мнѣ надо познать. Познаніе это даетъ мнѣ великое удовлетвореніе; но это удовлетвореніе дѣлается страданіемъ (какъ бы я ни раздувалъ его), если я тотчасъ не употреблю этого познанія, удалившаго и принизившаго внѣшній міръ, и поднявшаго, и приблизившаго человѣка, уяснившаго для меня, размѣстившаго для меня правильно весь окружающій меня хаосъ, если я не употребляю это познаніе на исполненіе своего назначенія, на работу, всѣмъ существомъ моимъ для того, чтò поднялось и приблизилось для человѣка. Очень мнѣ грустно было узнать о смерти Данилевскаго. 5Я радъ все-таки, что мы полюбили другъ друга. Грустно за васъ. Простите, что давно не писалъ вамъ. Отъ души цѣлую васъ. Л. Толстой.

P. S. Я перечелъ, чтò написалъ, и боюсь, что не ясно, а мнъ дорого передать вамъ всю мою (дорогую мнѣ, которой я живу) мысль. На то только мы, любящіе другъ друга люди, и нужны другъ другу, чтобы общаться духомъ. Мнѣ кажется, что индійцы, Шопенгауеръ, мистики и вы дѣлаете ту ошибку, ничѣмъ неоправдываемую, что вы признаете міръ внѣшній, природу, безцѣльной фантасмагоріей. Задача духа есть освобожденіе отъ подчиненія этой внѣпшей игры матеріи, но не для того, чтобы освободиться. Иначе гораздо бы проще было и не подневоливать духъ этой игрѣ. И каждый можетъ освободиться радикально, убивъ себя. (Я никогда не вѣрилъ и не понималъ этого страха передъ метампсихозой, которая руководитъ Буддою.) Задача состоитъ въ освобожденіи не для освобожденія, а для освобожденной жизни — труда въ этихъ самыхъ матеріальныхъ условіяхъ жизни. Человѣкъ, освобождающiйся изъ темницы, почти всегда думаетъ, что освобожденіе и есть цѣль, а между тѣмъ онъ освобождается для того, чтобы жить. Также я представляю себѣ вашъ взглядъ. Все нереально, все фантасмагорія, все мое представленіе и больше ничего; это такъ только до тѣхъ поръ, пока я подчиненъ этимъ призракамъ. Но какъ скоро я освободился отъ подчиненія, такъ призраки становятся орудіемъ и реальностью изъ реальностей; составляютъ необходимое условіе моей жизни духа, когда всѣ эти прежде странныя и страшныя орудія непонятнаго мнѣ заведенія становятся настолько понятными, необходимыми и покорными, подчиненными мнѣ. Боюсь, что, желая разъяснить вамъ свою мысль, я еще больше запуталъ ее. Вы, впрочемъ, одинъ изъ тѣхъ рѣдкихъ людей, которые умѣютъ понимать чужіе ходы мыслей. Матеріальный міръ не есть ни призракъ, ни пустяки, ни зло, а это тотъ матеріалъ и тѣ орудія, надъ которыми и которыми мы призваны работать. Я возмусь безъ умѣнья и безъ охоты строгать и, сбивъ себѣ руки, обругаю доску и рубанокъ; это же самое я дѣлаю, когда называю матеріальный міръ пустяками или зломъ.

Печатается по копии, хранящейся в AЧ. Впервые опубликовано в Б, II, изд. 3, стр. 597—600. Датируется на основании упоминания о статьях Н. Н. Страхова и о смерти Н. Я. Данилевского (см. прим. 1 и 5).