Полное собрание сочинений. Том 62

1В автографе строка точек.

2 Зачеркнуто: к организмам и

3 Зач.: Но тут является вопрос:

4 Зач. начало новой строки: По свойству человеческого ума

5 Зач.: это неизбежно и это противуречие

6 Зач.: так как истинное объединение есть любовь.

7 Зач.: моей жизни

8 Зач.: недостаточно орудия разума для разрешения вопроса о жизни и о любви.

1876 г. Февраля 14...15. Я. П.

Очень благодарен вам, дорогой Николай Николаевич, за присылку книг, 1денег, статьи и за письмо. Юма франц[узского] я пришлю назад, если вам не неудобно. Деньги и 27 р. — прекрасно. 2Статья ваша, как и все ваши статьи, интересна, нова и мала. 3

Григорьева посылаю.

Посылаю тоже письмо о многом, 4как вы увидите, — преимущественно же о том, почему не может быть матерьялистической философии и чтó я признаю источником всякого познания. Я расхожусь со всеми философами и говорю то, что я не раз пытался и не умел на словах вам высказать. Высказано еще далеко неясно и неполно; но если вы дадите себе труд прочесть, отрешившись от всяких предвзятых мыслей, то надеюсь, что вы поймете то, что я хочу сказать. И тогда, пожалуйста, напишите мне подробно свое мнение. Очень прошу вас об этом. Как вы увидите, это очень простое воззрение на мир и, как мне кажется, новое и включающее в себя другие воззрения.

Сущность моей мысли есть та, что априорная истина или знание (как называет Кант) есть одно, включающее в себя всё другое. Это априорное знание заключается только в одном: я живу = есть мир, есть существующее, объединенное мною и необъединенное мною. Всё это знание обыкновенно разделяют на понятия жизни, организма, силы, единицы, множества, времени, пространства, но всё это заключено в одном: я живу, и всё, что составляет это знание 1) не может быть познано разумом и 2) без этого знания не может существовать ни одного разумного понятия. —

Письмо написано кое-как, и мне некогда теперь заняться им, но вы хотите его иметь, и мне очень хочется знать ваше мнение и потому посылаю. Только все-таки не будьте снисходительны, а будьте строги. —

Я очень занят Карениной. Первая книга суха, да и кажется плоха, 5но нынче же посылаю коректуры 2-й книги, 6и это, я знаю, что хорошо. Жду от вас длинного письма.

Ваш Л. Толстой.

Впервые опубликовано в ПС, стр. 77—78. Датируется на основании пометки Страхова на автографе: «15 февраля 1876 г. Ясн. Пол.». Ответ на письмо H. Н. Страхова от 5 февраля.

1В письме от 2...3 января Толстой просил Страхова прислать ему сочинения Юма и Бэкона.

2Страхов прислал Толстому 27 руб., полученные от книгопродавцев Надеина и «Русской книжной торговли» за проданные 25 экземпляров статьи «О народном образовании» и 15 экземпляров «Азбуки» 1872 г.

3«Из поездки в Италию. Очерк», написанный H. Н. Страховым во время его заграничного путешествия в 1875 г. Напечатан в сборнике «Братская помочь», 1875 г.

4Письмо № 236.

5Имеются в виду главы XI—XXVIII 3-й части, напечатанные в «Русском вестнике», 1876, № 1, январь, стр. 308—390.

6Во второй книге «Русского вестника» за 1876 г. были напечатаны главы I — XVI 4-й части «Анны Карениной».

1876 г. Февраля 21. Я. П.

Что ты делаешь и все твои, все ли живы здоровы? Мои сборы к тебе так и остались сборами. Чем больше живешь, тем меньше свободного времени. Или нездоровится, или семейные заботы, или писанье, которое я и так запустил и боюсь, что не успею кончить нынешний год, несмотря на то, что оно часто противно мне. Я сам нынешнюю зиму здоровее прежних и здоровее других. Коклюш еще теперь оставил следы, и Сережа, и Леля, и Соня кашляют. Соня очень слабеет здоровьем, и я начинаю серьезно бояться за нее. После своей болезни она не поправилась, и иногда мне кажется, что кашель нехороший. Она с неделю тому назад была в Москве. Она ездила туда к Дьяков[ой] Маше (она выходит замуж за Колокольцова, брата того, которого ты знаешь), и там доктора нашли ее нетвердой. Я никому этого не говорил, но невольно написалось тебе, что я боюсь. —

Вообще была для меня нравственно очень тяжелая зима; и смерть тетиньки оставила во мне ужасно тяжелое воспоминание, которое не могу описать в письме. Умирать пора — это не правда; а правда то, что ничего более не остается в жизни, как умирать. Это я чувствую беспрестанно. Я пишу и довольно много занимаюсь, дети хороши, но всё это не веселит нисколько. Ре 1наш хорош, но сестра его плоха, Соня ее терпеть не может, и я всё боюсь, что расстроится дело и с братом. У меня теперь живут Костинька 2— всё такой же несчастный и довольный, когда сыт, и — Николинька, 3тоже такой же смирный и добрый и ни то ни сё, как всегда.

Дела, как и у всех, были бы очень плохи, если бы не писанье и лес; тем и кормлюсь и тем собираюсь тебе платить. У меня теперь собрано тысяч восемь и в марте половине получу еще, так что хочу всё отдать тебе. Проценты же (сколько — с какого до какого? не знаю) я готов прислать, когда и сколько прикажешь. Эта и главная цель моего письма. Пожалуйста — у тебя все записки и ты всё записываешь — сочти всё и напиши мне, сколько я тебе должен капитала и сколько процентов.

Если ты не приедешь к нам в этот месяц, то в марте я привезу тебе все деньги. А теперь ты или приезжай, или напиши. Но напиши всё поподробнее, о себе и о всей семье. Ты пиши всё, что придет в голову, я уже всё пойму.

Л. Т.

21 февраля 1876.

Отрывок впервые опубликован в Г, II, стр. 244—245.

1Рей — гувернер детей Толстых.

2Константин Александрович Иславин.

3Николай Валерианович Толстой.

1876 г. Февраля 21. Я. П.

Благодарю вас, дорогой друг, от всего сердца за то, что вы были у нас, 1и еще более за письмо ваше, 2такое, какие вы не часто пишете. Я был тронут этим письмом: видно, что вы меня истинно любите и вы, верно, не знаете, как я дорожу этим. О религиозных сомнениях не буду теперь писать вам, в особенности потому, что они теперь не так сильны, как обыкновенно, и что этому много содействовало и ваше пребывание у нас и в особенности ваше письмо: то, что вы не хотите опровергать и доказывать. Вы не поверите, как это сильно на нас действует. Вы, счастливые люди, верующие, обладаете душевной высотой, спокойствием, огромной силой ума, и вы говорите, что имеете это благо, но передать его не можете, но только желаете его нам. Я не верю в молитву и не могу молиться, но если правда то, чему вы верите, то вы можете молиться, и ваша молитва может быть услышана; и потому помолитесь о том, чтобы бог дал мне опору веры. На днях был у меня Бобринский, Алекс[ей] Павл[ович]. 3Он очень замечательный человек и, как нарочно, разговор зашел о религии. Он горячий верующий, и его слова после вас имели на меня то же влияние, чувство зависти к той высоте и спокойствию, кот[орыми] вы обладаете. —