Полное собрание сочинений. Том 60

1857 г. Апреля 27/мая 9. Кларан.

9 Мая/27 Апреля. Clarens .—

Il у a peu de jours que je vous ai écrit, chère tante, mais je profite de l’occasion pour vous écrire encore quelques mots. L’occasion c’est des ordres que j’ai à donner à Basile et que je vous prierais, chère tante, de lui transmettre. — Mon traitement dont je vous ai parlé je crois va finir demain, je me porte parfaitement bien, le printemps est dans toute sa beauté. Je loge dans la même maison avec plusieurs Russes, entre autre les Poustchines mari et femme. Ce sont des gens de 50 à 60 ans tous les deux et les meilleurs gens du monde. И мы очень полюбили друг друга. Mes occupations ne vont pas aussi bien comme je l’espérais car le pays et la saison sont tellement belles, qu’il est impossible de rester à la maison. Et nous faisons tous les jours deux ou trois promenades à pied et en bateau et en voiture. — Несмотря на то, что здесь хорошо, souvent je pense à Ясное et je vous assure, que je regrette de ne pas y être. В нашем флигеле сирени, березы, соловьи. Ici le pays et surtout le lac de Genève qui est d’un bleu superbe sont admirables, mais le printemps n’est nulle part aussi beau que chez nous. Как мои перемены перед домом — не гадко? по правде? Adieu, chère tante, целую ваши ручки; в Сентябре ежели буду жив, то буду с вами. Dites à Serge, s’il est avec vous, que j’ai chargé Nekrassoff, qui est chasseur et qui est allé à Londres, de m’acheter des chiens, qu’il m’envoie de l’argent, j’en ferais acheter pour lui.

На гончих пару 100 p. сер., a борзые очень дорого. Ежели он хочет и может, то пусть пришлет 300 р.; я столько же от себя положил, потом мы разделим. — J’embrasse Serge et je le prie de penser à Щербачовка et d’engager Nicolas à la vendre. — Si en revenant en automne, je pouvais avoir l’argent, qui me reviendra de la vente, cela aurait été parfait pour moi. Autrement tous mes plans seraient renversé de nouveau.

На конверте :

Russie. Toula. Mademoiselle Iergolsky. В город Тулу.

Ее Высокоблагородию Татьяне Александровне Ергольской.

Несколько дней тому назад я писал вам, дорогая тетенька, теперь пользуюсь случаем, чтобы написать еще несколько слов. Случай этот — мои приказания Василию, которые прошу вас, милая тетенька, ему передать. — Лечение мое, о котором я, кажется, вам говорил, кончится завтра, я совершенно здоров, весна во всей своей красе. Живу в одном доме с несколькими русскими, между прочим, муж и жена Пущины. Обоим лет между 50-ю и 60-ю, и они милейшие люди на свете. И мы очень полюбили друг друга. Занятия мои идут не так хорошо, как я надеялся, но и край этот и время года так прекрасны, что не усидишь дома. Каждый день мы совершаем по две, три прогулки пешком, в лодке и в экипаже. — Несмотря на то, что здесь хорошо, часто вспоминаю Ясное и, уверяю вас, жалею, что я не там. В нашем флигеле сирени, березы, соловьи. Здешний край и в особенности удивительно синее Женевское озеро очаровательны, но нигде нет такой хорошей весны, как наша. Как мои перемены перед домом — не гадко? по правде? Прощайте, дорогая тетенька, целую ваши ручки, в сентябре, ежели буду жив, то буду с вами. Ежели Сережа с вами, скажите ему, что я поручил Некрасову, который поехал в Лондон, он сам охотник, купить мне собак; пусть он мне вышлет деньги, я поручу купить и ему. [ Далее русский текст. ] — Целую Сережу и прошу подумать о Щербачовке и уговорить Николеньку ее продать. — Ежели по возвращении осенью я получил бы деньги от продажи, было бы прекрасно. Иначе все мои планы опять рухнут.

На конверте почтовый штемпель «10 mai, 57» [«10 мая, 57»]. На обороте конверта рукой Т. А. Ергольской написано: «4-ème lettre de Clarens» [«4-с письмо из Кларана»].

1857 г. Мая 1/13. Кларан.

Я писал вам два письма, любезные друзья, в Россию, 1извещая вас о том, что я из Парижа по разным моральным причинам уехал и поселился на берегу Женевского озера в Canton de Vaud, Clarens, Pension Ketterer 2(так пишите мне). Но как кажется, судя по вашему последнему письму, 3я опоздал и вы не знаете, где я. Планов у меня как и при выезде, так и до сих пор нет никаких; но предполагаю, что останусь здесь долго, во-первых, потому, что тут прекрасно мне жить, а во-вторых, потому, что денег у меня очень мало, и до получения из деревни и не хочу рисковать остаться без гроша, предпринимая поездки. Одну я могу сделать, это поездку к вам во Флоренцию, ежели вы не намерены приехать сюда и пробудете там долго. Как мне и головой и сердцем хочется вас видеть обоих, милые друзья, об этом, я думаю, бесполезно говорить. Сошелся я тут с кой какими русскими, нисколько ничем не замечательными людьми, но милыми и добрыми, притом весна, и я, хотя говорю себе, что надо, надо работать, и чувствую, что надо, ничего не делаю, а шляюсь то пешком, то в лодочке по всем берегам озера. Нынче только вернулся из путешествия по Савое. Два восхитительные дня! 4Я даже, ежели вы потребуете меня к себе во Флоренцию, думаю пойти пешком. С вами ли Григорович? Это грустно, ежели его нет. Судя по последнему письму Тургенева, он должен быть теперь в Лондоне вместе с Некрасовым. — Так до свиданья.

Ваш Гр. Л. Толстой.

1/13 Мая.

Впервые опубликовано в ТПТ, 4, стр. 24—25, как письмо к одному Боткину.

На обороте второго листа письма, свободном от текста, рукою Толстого в разных направлениях написано: «Voie de France, par la voie de France, en Savoie». Год определяется содержанием и записью в Дневнике Толстого под 1/13 мая 1857 г., т. 47, стр. 128.

1Два письма В. П. Боткину из-за границы — это № 59 и № 64, написанные Толстым из Парижа. Последнее письмо, как предполагает Толстой ниже, не застало А. В. Дружинина и В. П. Боткина на месте, так как оба они в середине апреля выехали за границу во Флоренцию.

2[Кантон де Воо, Кларан, пансион Кеттерера]

3Письмо В. П. Боткина к Толстому неизвестно.

428 апреля/10 мая Толстой поехал из Кларана в Женеву, а 30 апреля/12 мая выехал в Кларан, но обратный путь Толстой совершил, вместе с М. И. Пущиным, по южному савойскому берегу Женевского озера, причем, доехав до Тонона, небольшого городка с целебными минеральными источниками, путники отправились пешком до Амфиона — местечка с железистыми водами в 5 километрах от Тонона, где переночевали, а наутро, выйдя в 6 часов, в 9 часов были в Мейери — местечке на южном берегу Женевского озера (в 12 километрах от Веве), а из Мейери на лодке через Женевское озеро в Кларан и прибыли на место 1/13 мая в 12 ч. дня.

1857 г. Мая 1/13. Кларан.

Виноват, милые бабушки, что не простился с вами. — Беда связаться с молодыми людьми! Мы сделали с М[ихаилом] И[вановичем] 1восхитительную прогулку вчера и нынче. 2Мы шли до позднего вечера этими душистыми, задумчивыми савойскими дорогами. Два мальчугана несли наши практические мешки, и всю дорогу, распевая, лепетали нам про разные предания и привидения в замках и т. п. А мы себе молчали, нюхали, слушали и дышали. Природа больше всего дает это высшее наслаждение жизни, забвение своей несносной персоны. Не слышишь, как живешь, нет ни прошедшего, ни будущего, только одно настоящее, как клубок 3плавно разматывается и исчезает. — Уж совсем темно мы пришли в Amphion и думали, что придется ночевать в какой-нибудь вонючей харчевне, и вдруг открываем на самом берегу озера, в полумраке, прелестный сад и величественный дом, — а вместе живописный, грациозный — прелесть! У крыльца нас встретили в темноте 3 огромные белые тернёва 4и одна служанка. Что за вид ночью при сумрачном небе, сквозь щелки которого кое-где вырывается свет месяца, над озером, с терасы — чудо! Мы с М[ихаилом] И[вановичем] поужинали, выпили, помузицировали и решили, что мы просто счастливые люди. Поезжайте туда, когда только будет возможность, и дайте нам rendez vous туда — непременно. —