Полное собрание сочинений. Том 59

1855 г. Января 6. Симферополь.

6 Janvier.

Chère et excellente tante!

Je sais que vous ne pouvez au fond du coeur douter de l’amour que je vous porte et que malgré toutes les circonstance je ne cesserai d’avoir pour vous, je sais que ce n’est que le chagrin qui vous fait dire des paroles aussi crueles comme si vous doutiez de mon amour, qui au lieu de diminuer — plus je suis séparé de vous, plus j’avance en âge augmente de jour en jour. Votre lettre du 23 Octobre, que j’ai reçu le 3 Janvier m’a fait beaucoup de peine. — Je vous[ai] écrit pendant l’été passé plus de 5 lettres, dont comme je vois, la moitié ne vous est pas parvenu. Au nom du Ciel, chère tante n’expliquez jamais mon silence par l’indifférence; vous savez mieux que personne qu’elle m’est impossible vous savez que la plus grande affection que j’ai au coeur est et sera toujours celle que je vous porte, ne me blessez donc pas en disant que vous en doutez que vos lettres ne me font probablement pas de plaisir . Je vous ai dit et je répete du fond de mon coeur (je vous vénère trop pour gâter le sentiment que je vous porte par un mensonge) que vos lettres ne me font pas du plaisir, mais qu’elles me font un bien immense, que je deviens tout autre, je deviens meilleur après avoir reçu une de vos lettres, que je les relis 80 fois, que je suis si heureux quand je les reçois, que je ne puis rester en plaçe que je voudrais les lire à tout le monde que si je m’étais laissé entraîné à quelque chose de mauvais je m’arrête je fais de nouvaux plans pour devenir meilleur. Au nom du Ciel chère tante, une fois pour toutes, expliquez vous mon silence ou bien par l’inexactitude de la poste (qui est extrême dans ce tems) ou bien par des raisons que je ne voudrais pas en vain vous donner des inquiétudes sur mon compte, et ne me punissez pas par votre silence. —

Je n’ai pas pris part aux deux sanglantes et malheureuses batailles, qui ont eu lieu en Crimée, 1mais j’ai été à Sévastopol tout de suite après celle du 24 et j’y ai passé un mois. 2— On ne se bat plus en rase campagne à cause de l’hiver, qui est extraordinairement rigoureux surtout à présent, mais le siège dure toujours. Quelle sera l’issue de cette campagne Dieu seul le sait; mais dans tous les cas la campagne de Crimée de manière ou d’autre doit finir dans trois on quatre mois. Mais helas! la fin de la campagne de Crimée ne veut pas dire la fin de la guerre, il parait au contraire qu’elle durera bien longtems. J’avais parlé dans mes lettres à Serge 3et à Valérien 4je crois d’une occupation que j’avais en vue et qui me souriait beaucoup, à présent que la chose est décidée je puis la dire. J’avais l’idée de fonder un Journal militaire. Ce projet auquel j’ai travaillé avec le concours de beaucoup de gens très distingués fut aprouvé par le Prince et envoyé à la décision de sa Majesté; mais comme chez nous on intrigue contre tout, il s’est trouvé des gens qui craignirent la concurance de ce Journal et puis peut être que L’idée de ce Journal n’était pas dans les vues du gouvernement, L’empereur a refusé.

Cette déconfiture je vous avoue m’a fait une peine infinie et a beaucoup changé mes plans. Si Dieu donne, que la campagne de Crimée finit bientôt et si je ne reçois une place dont je suis content, et qu’il n’y ait pas de guerre en Russie, je quitterai l’armée pour aller à Pétersbourg à l’academie militaire. 5Ce plan m’est venu 1° parceque je voudrais ne pas abandonner la litérature dont il m’est impossible de m’occuper dans cette vie de camp et 2° parcequ’il me parait que je commence à devenir ambitieux — pas ambitieux, mais je voudrais faire du bien et pour le faire il faut être plus qu’un подпоручикъ, et 3° parceque je vous verrais tous et tous mes amis. Nicolas m’écrit que Tourguénieff a fait la connaissance de Marie 6je suis enchanté de cela, si vous le voyez chez eux dites à Varinka que je la charge de l’embrasser de ma part et de lui dire que quoique je ne le connais que par ses ecrits j’aurais eu une quantité de choses à lui dire. —

Adieu chère tante comme toujours pour le nouvel an avec lequel je vous félicite de tout mon coeur, je fais une quantité de plans, entre autre celui de vous revoir dans 5 ou 6 mois est sans doute celui qui me sourit le plus. Je ne sais ce que m’arrivera cette année, mais j’ai commencé la nouvelle année sous d’heureux auspices, je me porte comme le pont neuf, je suis de bonne humeur j’ai reçu des lettres de vous et des frères... Vous savez que je suis un peu superstitieux et j’éspère j’attends presque à tout moment quelque chose d’heureux pour moi. Mais comme le bonheur ne peut pas m’arriver sans vous j’attends à vous revoir bientôt.

На конверте :

Ея Высокоблагородію Татьянѣ Александровнѣ Ергольской.

6 января.

Дорогая и чудесная тетенька!

Я знаю, что в глубине души вы не можете сомневаться в моей любви и в том, что она не изменится ни при каких обстоятельствах, и что огорчением вызваны ваши жестокие слова о том, что вы сомневаетесь в моей любви, которая и в разлуке не ослабла и растет с годами день ото дня. Ваше письмо от 23 октября, которое я получил 3 января, меня очень опечалило. —

За прошлое лето я написал вам более 5 писем, из них половина, как я вижу, не дошла. Ради бога, дорогая тетенька, никогда не объясняйте равнодушием мое молчание; вы лучше всех знаете, что это не так; что сильнее привязанности у меня нет и не будет в жизни; так не обижайте меня, говоря, что в ней сомневаетесь и что, вероятно , ваши письма не доставляют мне удовольствия. Я говорил и повторяю от глубины души (я слишком почитаю вас, чтобы осквернить свои чувства к вам неправдою), что ваши письма не удовольствие доставляют мне, но что они для меня огромное благо, что я делаюсь совсем другим, делаюсь лучше, получив одно из ваших писем, что я перечитываю 80 раз, счастлив так, что не могу усидеть на месте, хочется всем их прочесть, что ежели я вступил на дурной путь, я останавливаюсь и начинаю вырабатывать правила, чтоб исправиться. Ради бога, дорогая тетенька, раз навсегда, объясняйте мое молчание или неаккуратностью почты (которая черезмерна в это время) или тем, что понапрасно не хочу вас волновать. А меня не наказывайте своим молчанием. —

Я не участвовал в двух кровопролитных и несчастных сражениях, в Крыму, 1но я прибыл в Севастополь тотчас после того, которое произошло 24-го и прожил там месяц. 2— Боев в открытом поле не происходит теперь из-за зимнего времени, а зима стоит суровая, осада же продолжается. Каков будет исход кампании, одному богу известно; как бы то ни было, так или иначе, Крымская война должна окончиться месяца через три или четыре. Но увы! окончание Крымской кампании не значит конец войны; похоже, что она затянется надолго. — Кажется, я упоминал в письме к Сереже Зи Валерьяну 4об одном занятии, которое меня привлекало; теперь это дело решенное, и я могу о нем говорить. Я задумал основать военный журнал. Проект этот я выработал в сотрудничестве многих выдающихся людей, он был одобрен князем и послан на усмотрение его величества; но так как у нас всюду интрига, нашлись люди, которые опасались конкуренции этого журнала, да кроме того, может быть, и направление его было не во взглядах правительства. Государь отказал.

Эта неудача, сознаюсь, меня огорчила ужасно и изменила мои планы. Ежели, бог даст, скоро кончится Крымская кампания, ежели я не получу места, которым я был бы доволен, ежели не будет войны в России, я уеду из армии в Петербург и поступлю в военную академию. 5Мне пришло это в голову, во-первых, потому что я не хочу бросать литературы, которою невозможно заниматься в условиях походной жизни, во-вторых, потому что я, кажется, становлюсь честолюбив, т. е. не честолюбив, я хочу приносить пользу, а для этого надо быть чем-нибудь больше, чем подпоручик, а в-третьих, потому что я вас всех увижу и также всех своих друзей. Николенька мне пишет, что Тургенев познакомился с Машенькой; 6я в восторге от этого; ежели вы встретитесь с ним у них, скажите Вареньке, что поручаю ей поцеловать его от меня и сказать ему, что, хотя я знаком с ним только по его сочинениям, я многое бы хотел ему сказать. —

Прощайте, дорогая тетенька; как всегда бывает на новый год (с которым я вас сердечно поздравляю), я строю пропасть планов и между ними тот, что я увижусь с вами месяцев через 5 или 6, мне приятнее всего. Не знаю, что со мной будет в этом году, но я вступил в него с хорошими предзнаменованиями — я вполне здоров, я в отличном расположении духа, я получил письма от вас и от братьев... Вы знаете, что я слегка суеверен, и я надеюсь, почти ожидаю, что вот-вот со мной случится что-нибудь хорошее. Но так как я не могу быть счастлив без вас, я надеюсь с вами скоро увидеться. —