Полное собрание сочинений. Том 57

79 79 Абзац редактора . Третьего дня много писал. Нехорошо, но подвигаюсь. Были мальчики. С ними мне легче всего.

Звонили, и гудел гудок, когда я сидел на балконе. Да, ceci tuera cela, a tué. 80 80 [Это убьет то, убило.]

Еще думал, как губительна, развращает детей гимназия (Вол[одинька] Мил[ютин] — Бога нет), как нельзя преподавать рядом историю, математику и Зак[он] Бож[ий]. Школа неверия. Надо бы преподавание нравстве[нного] учения.

81 81 Абзац редактора . Читал вчера Корн[ея] Ва[сильева] и умилялся.

3 Апр. 1909.

Вчера хорошие письма: Краснова. Отвечал ему и другим. Немного писал. — Всё нехорошо. Заглавие — Новая Жизнь. Вечер как-то совестно с картами. Роскошь жизни, объедание все мучает. Нынче опять хорошие письма. Отвечал. И писал Н[овую] Ж[изнь] немного. Слаб. С[оня] уехала в Москву. Хочется написать в Д[етскую] М[удрость] о наследстве. И Ив[ану] Ив[ановичу] две книжечки и Павла.

8 Апр. 1909.

Ночью выпал снег. Никак не думал, что так долго не писал. За это время был нездоров, кажется 5-го, ничего не ел полтора суток. И было оч[ень] хорошо. Письма опять хорошие. Ils m’en diront tant, 82 82 [Они мне наговорят столько,] ч[то] я точно поверю, ч[то] я оч[ень] важный человек. Нет, не надуют. Они надувают, да я пока еще выпускаю дух. Вчера да и 3-го дня порядочно писал Н[овую] Ж[изнь]. Но всё это старое, старое, только забытое и другими людьми, и мною. Вчера занимался тоже Конфуцием. Кажется, можно написать.

Приятно было вчера или 3-го дня в то время, как я как раз думал о том, как я счастлив, сказать пришедшей здороваться С[о]н[е], что я счастлив, и причина этого и она. Много, кажется, нужно записать и одно главное, ч[то] подчеркну.

1) Много читал о древней китайской и индус[ской] религии, и как ясно стало их преимущество о том, ч[то] у них насилие есть религиозное начало, нужное для благоустроенной жизни, у нас же, у христиан (будучи противным исповедуемой нами религии), есть только грех и прелесть греха насилия, власти.

2) Да, Б[ог] дышит нашими (всеми отдельными существами) жизнями. Что Он делает через нас? мы не знаем и не можем знать. Одно мы знаем, что в этом наша жизнь, и когда мы знаем это, то и нам хорошо, и легко делается, как по маслу, и наше и Его дело.

3) Выбора нет людям нашего времени: или наверное гибнуть, продолжая настоящую жизнь, или de fond en comble 83 83 [сверху донизу] изменить ее.

4) Всё растет и вырастая изменяется. Неужели неизменно одно то, на основании чего живет человечество?

5) Приучать себя думать о себе, как о постороннем; а жалеть о других, как о себе.

6) Да, подчиняться и ставить выше всех других может и должен человек только одному закону: тому, к[отор]ый свойствен всем людям и в исполнении к[отор]ого все люди находят свое благо.

7) Человек и родится, и живет, и умирает один, и сам же, один же получает награду — не в каком-либо неизвестном, а в этом мире за добрую и наказание за дурную жизнь. Зак[оны] Ману.

8) И теперь самое для меня дорогое, важное, радостное; а именно:

Как хорошо, нужно, пользительно, при сознании всех появляющихся желаний, спрашивать себя: чье это желание: Толстого или мое . Толстой хочет осудить, думать недоброе об NN, 84 84 Так в подлиннике . а я 85 85 Слово: я подчеркнуто дважды . не хочу. И если только я вспомнил это, вспомнил, что Толстой не я , 86 86 Слово: я подчеркнуто дважды . то вопрос решается бесповоротно. Толстой боится болезни, осуждения, и сотни и тысячи мелочей, к[отор]ые так или иначе действуют на него. Только стоит спросить себя: а я 87 87 Слово: я подчеркнуто дважды . что? И всё кончено, и Толстой молчит. Тебе, Толстому, хочется или не хочется того или этого — это твое дело. Исполнить же то, чего ты хочешь, признать справедливость, законность твоих желаний, это — мое дело. И ты ведь знаешь, что ты и должен и не можешь не слушаться меня, и что в послушании мне твое благо.

Не знаю, как это покажется другим, но на меня это ясное разделе[ние] себя на Толстого и на Я 88 88 Слово: я подчеркнуто дважды . удивительно радостно и плодотворно для добра действует.

————————————————————————————————————

Нынче ничего не писал. Только перечитывал Конфуция.

11 Апреля .

Два дня не писал. Здоровье нехорошо. На душе уже не так хорошо, как было. Толстой забирает силу надо мной . Да врет он. Я, Я, только и есть Я , а он, Толстой, мечта и гадкая и глупая. Холод, снег. Письма хорошие вчера. Так радостно! Отвечал кое-какие. Всё не могу, как хочется, ответить Булгакову. Постараюсь написать нынче. С дочерьми — хорошо. С Николаевым поправлял Кришну. Сегодня хотел и хочу заняться китайцами, Конфуцием. Записано только одно:

1) Сознание божественности своей души — это разумная (метафиз[ическая]) основа жизни. Любовь — это проявление в жизни этого сознания своей божественности (религиозная основа жизни). Воздержание от страстей, грехов, соблазнов, препятствующих проявлению любви, — это добрая жизнь (нравственная основа).

12 , 13 Апр .

Вчера писал несколько писем, нездоровится. Разделение менее ясно и радостно, но есть. Как всегда, движение оставляет след, и след чувствительный. Писал статью и вчера, и сегодня. И не дурно. Подвигается. Хочется Д[етскую] Му[дрость]. Хороший вчера б[ыл] разговор о воспитании. Нынче я оч[ень] не в духе. Всё раздражает. Держусь, и слава Богу, деление помогает. —

14 Апреля 1909 .

Всё нехорошо себя чувствую телесно. Душевно не могу жаловаться. Вчера, несмотря на дурное расположение духа, б[ыл] лучше, чем третьего дня. Разделение чувствовал. Нынче проснулся в 5 и не мог спать; занялся статьей, и кажется, недурно. Записать надо, кажется, уже записанное:

1) Основа всего — моя отделенность, сознание моей отделен- ности. Сознание же отделенности есть сознание себя отделенным и того , от чего отделен . Из отделенности моей вытекает, первое, мое представление о веществе, составляющем меня, и того, от чего я отделен, и, следовательно, о пространстве, в к[отор]ом оно проявляется, и второе — мое представление о движении, т. е. изменении отношений отделенного от того, от чего оно отделено, и, следовательно, о последовательности этих изменений, о времени. (Кажется, хорошо.)

————————————————————————————————————

15 Ап. 1909 .

Всё так же слаб, возбужден и раздражен. Не могу работать, но думается хорошо, и Я большей частью сознаю отдельно. Чувствую и умиление — плакать и благодарить хочется, и с трудом удерживаюсь от раздражения. Всё дела[л] пасьянсы. И хорошо. Зачем писать. Уж и так много лишнего написано. Читал вчера о полов[ом] вопросе. Всё сказано. Ч[ертков] me manque. 89 89 [мне недостает.] А то, ч[то] он пишет С[толыпину], меня оскорбляет за него.