Полное собрание сочинений. Том 53

1) Ах, кабы ни на минуту не забывать смерть, в к[оторую] всякую минуту можешь соскользнуть. Коли бы помнить, что мы не стоим на ровной плоскости — (если думать, что стоим, тогда только представляется, что ушедший оборвался и сам боишься оборваться), а катимся, не переставая, сталкиваясь, обгоняя и будучи обгоняемы, туда за завесу, к[оторая] скрывает от нас уходящих и скроет нас от остающихся! Если помнить это всегда, то как легко и радостно жить и вместе катиться туда — по той же покатости — во власти того же Бога, у к[оторого] были, во власти к[оторого] мы теперь и будем после и всегда. Очень живо чувствовал это.

2) Нет более убедительного доказательства существования Бога, как свойство души, по к[оторому] мы можем переноситься в другие существа. Из этого свойства вытекает и любовь и разум. А и то и другое не в нас, а вне нас, и мы только совпадаем с ним. (Неясно.) —

3) Возможность убить себя есть простор, данный людям. Бог не хотел рабов в этой жизни, а свободных работников. Если остаешься в этой жизни, то значит условия для тебя выгодны. А выгодны — работай. Если же уйдешь от условий здесь, убьешься, то там опять предложат тебе такие же. Так что уйти некуда. Хорошо бы написать историю того, что переживает в этой жизни тот, кто убил себя в предшествующей: как он, натыкаясь на те же требования, кот[орые] ему предлагались в той, приходит к сознанию, что надо исполнить. И в этой жизни понятливее других, помня данный урок.

4) Как делается то, что умный образованный челов[ек] верит в то, что бессмысленно? Человек думает то, что желает его сердце. И только если сердце его желает истины, он будет мыслить истину. Но если сердце его желает земных радостей, спокойствия, он будет мыслить о том, что даст ему земные радости или исполнение или еще что другое. А так как человеку несвойственно иметь земные радости и спокойствие, он будет мыслить ложно, а чтобы быть в состоянии мыслить ложно, он будет себя гипнотизировать. (Неясно, нехорошо.)

14 Фев. 96. М. Е. б. ж.

Нынче 22 Февр. 96. Никольское у Олсуф[ьевых].

Уже больше недели чувствую упадок духа. Нет жизни. Ничего не могу работать.

Отец моей и всякой жизни! Если дело мое кончено здесь — как я начинаю думать — и испытываемое мною прекращение духовной жизни означает совершающийся переход в ту, иную, жизнь, что я уже начинаю жить там, а здесь понемногу убирается этот остаток, то укажи мне это явственнее, чтобы я не искал, не тужился. А то мне кажется, что у меня много задуманных хороших планов, а сил нет не только исполнить всё — это я знаю, что не нужно думать — но хоть делать что-нибудь доброе, угодное Тебе, пока я живу здесь. Или дай мне силы работать с сознанием служения Тебе. Впрочем, да будет Твоя воля. Если бы только я всегда чувствовал, что жизнь только в исполнении Твоей воли, я бы не сомневался. А то сомнение от того, что я закусываю удила и не чувствую поводьев. Теперь 2 часа. Иду обедать. Ходил гулять, утром, спал, читал Трильби. И всё хочется спать. За это время что было? Почти ничего. Думал об изложении веры.

Если б. ж. 23 Ф. Ник. 96.

Нынче 27 Фев. Ник[ольское]. Пишу драму. Идет очень туго. Даже не знаю, подвигаюсь ли. Из Моск[вы] от Сони письма сдержан[но] недовольные. Мне же здесь очень хорошо — главное тишина. Читал Трильби — плохо. Написал письма Черт[кову], Шмиту, Kenworthy. Читал Corneille. Поучительно. Думал:

1) Записано о том, что есть два искусства. Теперь обдумываю и не нахожу ясного выражения своей мысли. Тогда думал я то, что есть искусство, как верно определяют его, происшедшее от игры, от потребности всякого существа играть. Игра теленка — прыжки, игра человека — симфония, картина, поэма, роман. Это одно искусство — искусство и играть и придумывать новые игры — исполнять старое и сочинять. Это дело хорошее, полезное и ценное, п[отому] ч[то] увеличивает радости человека. Но понятно, что заниматься игрою можно только тогда, когда сыт. Так и общество может заниматься искусством только тогда, когда все члены его сыты. И пока все члены не сыты, не мож[ет] б[ыть] настоящего искусства. А будет искусство пресыщенных уродливое и искусство голодных — грубое, жалкое; как оно и есть. И потому в этом первом роде искусства-игры ценно только то искусство, кот[орое] доступно всем, увеличивает радости всех. Если оно таково, то оно не дурное дело, в особенности если оно не требует увеличения труда угнетенных, как это происходит теперь. (Можно бы и нужно бы лучше выразить.)

Но есть еще и другое искусство, которое вызывает в людях лучшие и высшие чувства.

Сейчас написал это, то, что я говорил не раз, и думаю, что это неправда:

Искусство только одно, и состоит в том, чтобы увеличивать радости безгрешные общие, доступные всем — благо человека. Хорошее здание, веселая картина, песня, сказка дает небольшое благо, возбуждение религиозного чувства любви к добру, производимое драмой, картиной, пением, дает большое благо. —

2) Что я думал об искусстве, это то, что ни в чем так не вредит консерватизм, как в искусстве.

Искусство есть одно из проявлений духовной жизни человека, и потому, как если животное живо, оно дышит, выделяет продукт дыха[ния], так если человечество живо, оно проявляет деятельность искусства. И потому в каждый данный момент оно должно быть — современное — искусство нашего времени. Только надо знать, где оно. (Не в декадентах музыки, поэзии, романа.) Но искать его надо не в прошедшем, а в настоящем. Люди, желающие себя показать знатоками искусства и для этого восхваляющие прошедшее искусство — классическое и бранящие современное — этим только показывают, что они совсем не чутки к искусству.

3) Рачинский говорит: заметьте, что в одно время с распространившимся употреблением наркотиков 17 века начались и поразительные успехи наук, в особенности естественных. Не от этого ли, я говорю ему, и произошло ложное направление науки — изучение того, что не нужно человеку, а есть предмет праздного любопытства, или нужно, но не есть единое на потребу? Не от этого ли заброшено так, именно с этого времени, единое на потребу, т. е. решение вопросов нравственных и приложение их к жизни?

4) Что такое благо? (я знаю только по-русски слово, выражающее это понятие). Благо есть истинное добро, добро для всех, le bien véritable, le bien de tous, what is good for every body. [81] [истинное благо, благо всех, то, что хорошо для всех.]

5) Люди в борьбе с ложью и суевериями часто успокаиваются тем количеством суеверий, кот[орые] они разрушили. Это неправильно. Нельзя успокоиться до тех пор, пока не уничтожено всё, что только противоречит разуму и требует веры. Суевер[ие], как рак (cancer). Надо вычистить всё, если браться за операцию. А остави[шь] одно маленькое и из него разрастется опять всё.