Полное собрание сочинений. Том 43

Прежде всего пробуждается в человеке сознание своей отделенности от всего остального вещества, т.-е. своего тела; потом сознание того, чтò отделено, т.-е. своей души, и потом сознание того, от чего отделена эта духовная основа жизни, — сознание Всего.

Лучшие мысли обыкновенно те, которые приходят без всяких усилий и неизвестно как. Это потому, что мысли эти суть проявления божественного в нас.

По Рёскину.

Временное отрешение от всего мирского и созерцание в самом себе своей духовной сущности есть такое же необходимое для жизни питание души, как пища для тела.

Тот, кто презирает брата, презирает самого себя.

Мало сказать, что в каждом человеке такая же душа, как и во мне; в каждом человеке живет одно и то же, что и во мне. Все люди отделены друг от друга своими телами, но во всех живет один и тот же дух Божий.

Считается большим, непростительным грехом надругаться над иконами, священными книгами, храмами, и простительным грехом — то, чтобы надругаться над человеком. А между тем, все иконы, книги, храмы — произведения человеческие, а в человеке, в самом испорченном человеке, живет Бог.

Нам бывает хорошо после всякого доброго дела оттого, что всякое доброе дело, которое мы делаем не для себя, подтверждает нам то, что наше истинное «я» не в одной нашей личности, а во всем живом.

Когда мы живем только для себя, то мы живем только одной частицей настоящего своего «я» и потому бываем всегда озабочены, встревожены, всего боимся. Знание же того, что всё живое есть наше же собственное существо, делает то, что мы освобождаемся от всего того, что тяготило, связывало, тревожило нас. Живя только для себя, человек чувствует себя среди чужих и врагов, и благо каждого мешает его благу. Живя же для других, человек чувствует себя среди друзей, и благо каждого есть его собственное благо.

По Шопенгауеру.

В каждом человеке живет тот дух, выше чего мы ничего не знаем на свете. И потому, чем бы ни был человек в мире: царем или каторжником, архиереем или нищим, люди все равны, потому что в каждом есть то, что выше всего в мире. Ценить и уважать человека потому, что он царь или архиерей, больше чем другого человека, потому, что он нищий или каторжник, всё равно, что ценить и уважать одну золотую монету больше другой потому, что одна завернута в белую, другая в черную бумажку. Есть люди, которые учат тому, что когда встретишься с человеком, какой бы то ни был, то поклонись ему в ноги, потому что в человеке Бог. И учение этих людей верно. Если и не кланяться в ноги каждому человеку, то хорошо помнить, что в каждом живет то, что выше всего в мире, дух Божий, и что поэтому обращаться со всеми людьми надо одинаково, со страхом и почтением.

Я до такой степени убежден, что человек всё делает из собственной выгоды (понимая это слово надлежащим образом), что верю, что это стремление к своей выгоде так же необходимо для мировой жизни, как чувствительность для сохранения жизни тела. Я вижу это из того, что очень часто человек не может достигнуть своей цели, не осчастливив тысячи других людей. Так мудро сумело то Начало, которое произвело нас, связать интересы всех существ между собою.

Лихтенберг.

Надо, встречаясь с каждым человеком, помнить, что в человеке Бог и, стоя перед человеком, ты стоить перед Богом. Вот когда и где нужна настоящая молитва. А то у входа в церковь стоят нищие, т.-е. существа, в которых живет Бог, а мы проходим мимо, думая, что настоящий Бог там, в храме, в изображениях и обрядах.

Никогда нам не бывает так понятен тот божественный дух, который живет в нашей душе, как только тогда, когда мы любим ближних, т.-е. соединяемся с ними любовью.

Сострадание к животным так тесно связано с добротою, что можно смело сказать, что не может быть добрым человеком тот, кто жесток с животными. Сострадание к животным проистекает из одного источника с добродетельным отношением к человеку. Так, например, человек чуткий, при воспоминании о том, что он больно побил свою собаку, лошадь, почувствует такое же недовольство собою, как и при напоминании об обиде, нанесенной человеку.

Шопенгауер.

Только тот узнает одного и того же Бога во всех людях, кто узнает Его в самом себе.

Нет Бога только для того, кто не ищет Его. Ищи Его — и Он откроется тебе.

Бог любит одиночество. Он войдет в твое сердце только, когда Он будет в нем один, когда ты будешь думать только о Нем одном.

По Ангелусу Силезиусу.

Люди могут разно понимать Бога, но в корне все люди понимают Бога одинаково; одинаково понимают и то, чего Бог от них требует.

Два рода людей знают Бога: люди со смиренным сердцем, всё равно, умные ли они или глупые, и люди истинно разумные. Только люди гордые и среднего разума не знают Бога.

Паскаль.

Думать, что нет Бога — начала всего, это, по учению Лао-Тсе, всё равно, что верить в то, что если дуешь мехом, то дух идет из меха, а не из воздуха, и что мех мог бы дуть и там, где не было бы воздуха.

Чувствовать Бога в себе можно и нетрудно. Познать же Бога, чтò он такое, невозможно и не нужно.

Только тот, кто исполняет закон Бога, познает и самого Бога. И чем кто ближе исполняет закон Бога, тем яснее и лучше он познает Бога. Как всякую вещь можно узнать, только ближе подойдя к ней, так и Бога узнаешь только, когда приблизишься к Нему. А приблизиться к Богу можно только добрыми делами, любовью ко всем людям. И чем больше приучаешь себя любить людей, тем ближе узнаешь Бога. И чем больше узнаешь Бога, тем больше любишь людей. Одно помогает другому.

Если я живу мирской жизнью, я могу обходиться без Бога, но стоит мне подумать о том, откуда я взялся, когда родился, и куда денусь, когда умру, и я не могу не признать, что есть то, от чего я пришел, к чему я иду. Не могу не признать, что я пришел в этот мир от чего-то мне непонятного, и что иду я к такому же чему-то, также непонятному мне.

Вот это-то то, от чего я пришел и к чему иду, и называю Богом.

Говорят: Бога надо понимать как личность. В этом большое недоразумение: личность есть ограничение. Человек чувствует себя личностью только потому, что он соприкасается с другими личностями. Если бы человек был один, он бы не был личность. Эти два понятия взаимно определяются: внешний мир, другие существа — и личность. Не было бы мира и других существ, человек не чувствовал бы (не признавал) себя личностью, он не признавал бы и существование других существ. И потому человек среди мира немыслим иначе, как личность. Но как же про Бога сказать, что Он личность, что Бог личный? Про Бога можно сказать, как это говорил Моисей, Магомет, что Он один; и то один не в том смысле, что нет другого или других богов (по отношению к Богу не может быть понятия числа, и потому нельзя даже сказать про Бога, что Он один), а только в том смысле, что Он один действительно есть.