Полное собрание сочинений. Том 43

Христианство осуществимо в каждую данную минуту; оно не нуждается ни в метафизике, ни в аскетизме, ни в «естественных науках». Христианство есть жизнь. Оно учит, как действовать.

Тот, кто скажет: «я не хочу быть военным», «мне дела нет до суда», «полиции мне не надо», «я не буду делать ничего такого, чтò могло бы нарушить мой внутренний мир» и «если я от этого пострадаю, то ничто так не умиротворит меня, как это страдание», — тот будет истинным христианином.

Ницше.

Ученые знают много такого, чтò им ни на что не нужно, и редко вполне уверены в том, чтò знают. Мудрый же человек знает немного вещей, но все, чтò он знает, нужно ему и людям, и то, чтò он знает, он знает наверное.

Меньше читайте, меньше учитесь, больше думайте. Учитесь и у учителей и в книгах только тому, чтò вам нужно и хочется знать.

Наук бесчисленное множество, и всякая наука бесконечна, можно все дальше и дальше итти в ней, и потому в науке вообще самое главное и первое это — знать, какие науки самые важные, какие менее важные, какие еще менее важные и какие еще и еще менее важные. Узнать это нужно потому, что, так как всего изучить нельзя, то надо изучить самое важное.

С тех пор, как живут на свете люди, всегда у всех народов были учителя, учившие людей тому, чтò нужнее всего знать человеку: тому, в чем назначение и потому истинное благо каждого человека и всех людей. Только тот, кто знает эту науку, может судить о важности всех других наук.

Предметов наук бесчисленное количество, и без знания того, в чем состоит назначение и благо всех людей, нет возможности выбора в этом бесконечном количестве предметов, и потому без этого знания все остальные знания и искусства становятся, как они и сделались у нас, праздной и вредной забавой.

В наше время накопляется огромное количество знаний, достойных изучения. Скоро наши способности будут слишком слабы, а жизнь — слишком коротка, чтобы усвоить хотя бы одну только наиболее полезную часть этих знаний. К нашим услугам полное изобилие богатств, но, восприняв их, мы должны снова отбрасывать многое, как бесполезный хлам. Было бы лучше никогда не обременять себя им.

Кант.

Как много ненужного чтения могли бы мы избегнуть при самостоятельном мышлении.

Разве чтение и учение — одно и то же? Кто-то не без основания утверждал, что книгопечатание если и способствовало более широкому распространению учености, то в ущерб ее качеству и содержанию. Слишком много читать вредно для мышления. Величайшие мыслители, встречавшиеся мне среди ученых, которых я изучал, были как раз наименее начитанными.

Если бы людей учили, как они должны мыслить, а не только тому, чтò они должны мыслить, — недоразумение было бы предотвращено.

Лихтенберг.

В писательстве повторяется то же, чтò в жизни. Большинство людей неумно и заблуждается. От этого разводится так много плохих книг, так много писательского сора среди хорошего зерна. Такие книги только отнимают у людей время, деньги и внимание.

Плохие книги не только бесполезны, но вредны. Ведь девять десятых всех книг только затем и печатают, чтобы выманить деньги из людских карманов.

И потому лучше вовсе не читать тех книг, про которые много говорят и пишут. Людям надо стараться прежде всего прочесть и узнать самых лучших писателей всех веков и народов. Эти книги надо читать прежде всего. А то и вовсе не успеешь прочесть их. Только такие писатели нас поучают и образовывают.

Плохих книг никогда не прочтем мы слишком мало, а хороших никогда не удастся прочесть слишком много. Плохие книги — нравственный яд, только одуряющий людей.

По Шопенгауеру.

Следи за тем, чтобы чтение многих писателей и всякого рода книг не произвело смутности и неопределенности в уме. Следует питать свой ум только писателями несомненного достоинства. Излишнее чтение развлекает ум, отучает его от самостоятельной работы. Поэтому читай только книги старые, несомненно хорошие. Если когда-нибудь явится желание перейти на время к другого рода сочинениям, не забывай никогда возвращаться опять к прежним.

Сенека.

Главное зло науки нашего времени в том, что она, не будучи в состоянии изучать всё и не зная без помощи религии, чтò должно изучать, изучает только нужное и приятное для самих людей науки, живущих неправильной жизнью.

Нужнее же всего им существующий, выгодный для них порядок.

Приятнее же всего — удовлетворение праздной любознательности, не требующее больших умственных усилий.

Для того, чтобы жизнь была не горем, а сплошною радостью, надо всегда быть добрым со всеми, и людьми, и животными. А чтобы быть всегда добрым, надо приучать себя к этому. А чтобы приучить себя к этому, надо не пропускать ни одного своего недоброго поступка, не упрекнув себя за него.

Будешь делать так — и скоро привыкнешь быть добрым со всеми людьми и животными. А привыкнешь к доброте — и на сердце будет всегда весело.

Усилия против грехов, соблазнов и суеверий уже потому нужны, что только перестань бороться с ними, и тело завладеет тобою.

Помни, что всякое твое усилие удержаться от греха или соблазна, всякое освобождение от привычного суеверия — самые важные дела, какие ты можешь сделать, гораздо важнее приобретения почета, богатства, учености.

Побороть общее зло жизни можно только одним средством: нравственным усовершенствованием своей жизни. Нравственное же совершенствование достигается усилием, освобождением от грехов, соблазнов и суеверий.

Достоинство нравственного поступка не в том, важно или неважно то дело, какое ты сделал, а только в том, сколько употреблено было усилия для совершения поступка.

То, что неясно, следует выяснить. То, что трудно, то надо делать всеми силами, не ослабевая.

Конфуций.

Не какое-либо внешнее устройство мира, не какие-нибудь внешние законы и установления могут изменить жизнь мира, а только внутреннее усилие каждого отдельного человека. Главное же усилие не в том, чтобы делать что-нибудь, а в том, чтобы не делать того, что сознаешь злом.

Никогда путь к доброму знанию не пролегает по шелковистой мураве, усеянной лилиями: всегда человеку приходится взбираться по голым скалам.

Рёскин.

Искание истины совершается не с весельем, а с волнением и беспокойством; но все-таки надо искать ее, потому что, не найдя истины и не полюбив ее, ты погибнешь. Но, скажешь ты, если бы истина хотела, чтобы я искал ее и полюбил, то она сама открылась бы мне. Она и открывается тебе, но ты не обращаешь на это внимания. Ищи же истину — она этого хочет.