Полное собрание сочинений. Том 41

А я?.. Как я ни стараюсь отдаться, раскрыть все двери моей души, — мне это невозможно. Всегда на дне, на самом дне остается тайный уголок моего «я», куда никто не проникает. Никто не в силах открыть его, войти туда, потому что никто не похож на меня, и никто никого не понимает.

По крайней мере, в эту минуту понимаешь ли ты меня? — Нет. Ты считаешь меня безумным! Ты меня рассматриваешь, ты остерегаешься меня! Ты задаешь себе вопрос: что с ним? Но если когда-нибудь тебе удастся понять мое ужасное и утонченное страдание, о, приди тогда, чтобы сказать только: «я понял тебя», —и я хоть на мгновение буду счастлив.

Женщины в особенности заставляют меня сильнее чувствовать мое одиночество.

О, горе, горе! Как я страдал от них! Они чаще мужчин вызывали во мне ложную надежду на то, что я не одинок.

Когда вступаешь в любовь, кажется, что расширяешься, тебя охватывает нечеловеческое блаженство. Знаешь ли отчего? Знаешь ли, откуда это ощущение огромного счастья? Единственно оттого, что воображаешь себя уже не одиноким. Одиночество, отчуждение человеческого существа, повидимому, кончилось. Какое жалкое заблуждение!

Женщина еще сильнее нас мучится тою вечною потребностью любви, которая гложет наше одинокое сердце; эта-то женщина и составляет главную ложь мечты.

Тебе знакомы сладостные часы лицом к лицу с этим существом, длинноволосым, пленительным, одни взоры которого сводят нас с ума. Безумный восторг туманит ум! Чудная иллюзия охватывает нас! Кажется, что вот-вот она и я сольемся в одно. Но это только кажется, и после недель ожиданий, надежд и лживых радостей я еще сильнее, чем прежде, чувствую себя одиноким.

После каждого поцелуя, после каждого объятия одиночество растет. И как оно ужасно, как мучительно! Поэт Сюлли Прюдом говорит:

И потом прощай. Всё кончено! Мы едва узнаем ту женщину, которая на мгновение была для нас всем и задушевную мысль которой, конечно пошлую, мы даже никогда не знали.

Даже в те минуты, когда нам кажется, что в таинственном согласии наших существ, в полном смешении желаний и всех стремлений мы проникли в самую глубь ее души, — слово, одно слово, случайно сказанное ею, раскрывает наш самообман и, как молния ночью, освещает пропасть, лежащую между нами.

И все-таки ничего нет лучше этих вечеров с любимою женщиной, — вечеров молчаливых, когда чувствуешь себя почти счастливым от одного ее присутствия. Не будем требовать большего, потому что никогда два существа не сольются вместе!

Что до меня касается, то я теперь от всех замкнул свою душу. Я никому не говорю, во что я верю, что я думаю, что люблю. Зная, что я осужден на ужасное одиночество, я равнодушно гляжу на всё и не высказываюсь. Что мне за дело до чужих мнений, ссор, удовольствий и верований. Не будучи в состоянии делиться ничем с людьми, я безучастен ко всему. Моя невидимая мысль остается неизведанной. У меня есть банальные фразы в ответ на обыденные вопросы и улыбка, когда мне не хочется отвечать.

Понимаешь ли ты меня?

Мы прошли всю длинную аллею до Триумфальной арки Звезды, спустились до площади Согласия; он говорил медленно и высказал еще многое другое, чего я даже не запомнил.

Наконец он остановился перед гранитным обелиском, стоящим на парижской мостовой. При свете звезд едва обрисовывался длинный египетский профиль этого памятника в изгнании, на боках которого странными знаками начертана история его страны. И вдруг движением руки мой приятель указал на этот обелиск и воскликнул:

— Все мы — как этот камень!

И он ушел, не сказав больше ни слова.

Был ли он пьян, сумасшедший или мудрый, я и теперь не знаю. Порой мне кажется, что он прав, порой — что он сошел с ума

Гюи де Мопассан.

Крест, который несет человек, состоит из большой отвесной части, представляющей волю бога, и малой поперечной части, представляющей волю человека. Приведи свою волю в одно направление с волею бога, и не будет креста.

Человек, который ищет счастия во внешнем благополучии, строит свой дом на песке; прочное счастие может дать лишь согласие внутренней жизни с волею бога.

Люси Малори.

Кто не со мною, тот против меня; и кто не собирает со мною, тот расточает.

Лк. гл. 11, cт. 23.

В состояниях людей есть соединение доброго и злого, но в стремлениях людей нет такого смешения. Стремление к исполнению воли бога — всё доброе, стремление к исполнению своей воли, не согласной с волей бога, — всё злое.

Истинно, истинно говорю вам: о чем ни попросите отца во имя мое, даст вам.

Ин. гл. 16, cm. 23.

Судьба сокрушает нас двояким образом: отказывая нам в наших желаниях и исполняя их. Но тот, кто хочет только того, чего хочет бог, избегает обеих бед. Всё обращается к его благу.

Амиелъ.

Если ты ничего не ожидаешь и не хочешь получать от других людей, то люди не могут быть страшны тебе, как пчеле не страшна другая пчела, как лошади не страшна другая лошадь. Но если твое счастье находится во власти других людей, то ты непременно будешь бояться людей.

С этого и надо начать: надо отрешиться от всего того, что нам не принадлежит, отрешиться настолько, чтобы оно не было нашим хозяином; отрешиться от привязанности к своему телу и ко всему, что нужно для него; отрешиться от любви к богатству, к славе, должностям, почестям; в этом смысле отрешиться от своих детей, жены, братьев. Надо сказать себе, что всё это не наша собственность.

Тогда не понадобится нам уничтожать людское насилие насилием. Вот тюрьма. Какой вред мне, моей душе, от того, что она стоит? Зачем мне разрушать ее, зачем нападать на людей, производящих насилие, и убивать их? Их тюрьмы, цепи, оружие не поработят моего духа. Тело мое могут взять, но дух мой свободен, и ему никто ни в чем не может помешать, и потому живу я так, как я хочу.

А как я дошел до этого? Я подчинил свою волю воле бога: хочет он, чтобы у меня была лихорадка? И я этого хочу. Хочет он, чтобы я делал это, а не то? И я этого хочу. Хочет он, чтобы со мною что-нибудь случилось? И я этого хочу. Не хочет он, и я не хочу. Хочет он, чтобы я умер, чтобы меня подвергли пытке? И я хочу умереть, хочу перенести пытку.

Эпиктет.

Та душа велика, которая предается богу; та же, напротив, мелочна и развращена, которая восстает против бога, осуждает законы, управляющие миром, и предпочитает исправлять бога, а не самое себя.

Сенека.

Кто хочет творить волю его, тот узнает о сем учении, от бога ли оно, или я сам от себя говорю.