Полное собрание сочинений. Том 41

Он говорит о том, как будет можно узнать то, что учение их ложно. Узнать это можно по тому же, по чему мы узнаем хорошее дерево от дурного — по плодам. Если не будет в учении презрения к прелестям мира сего, не будет отречения от себя, не будет милосердия и любви ко всем без всякого разделения, везде, где этого не будет, не будет истинного христианского учения, а будут лже-христы и лже-пророки. И Христос говорит, что их будет много. Они будут являться один за другим до тех пор, пока не придет тот день и час, про который знает только отец небесный.

Но час этот придет, придет время, когда всё заколеблется в человеческих обществах, когда одни народы опрокинутся на другие, когда власти и силы начнут падать и сделается всеобщее смятение. Тогда-то, говорит Христос, и будет конец старого мира и начало нового мира и установления царства божия. И время этого нового мира недалеко, говорит Христос, потому что уже видно, что старый мир, мир лже-христов, лже-пророков уходит. И народы уже с радостью поднимают голову и оглядываются во все стороны, чтобы приветствовать пришествие царства божия.

По Ламенэ.

Когда в древности народ был несчастен, пророки говорили ему: «Ты забыл бога, отступил от божьих путей, — иначе несчастие не постигло бы тебя. Ты жил не по вечным законам и не руководился ими, а следовал законам лжи, обмана, сознательно не почитая действительности, и теперь ты видишь, что долготерпение природы истощилось».

Всё это вполне понятно простым, неразвращенным людям. Но в последнее время явились люди, которые природу считают мертвой, чем-то вроде недельных часов, сделанных много тысяч лет тому назад; они всё еще тикают, но никуда не годятся. На таких людей никакие увещания и обличения не могут действовать.

Но, к счастью, не все люди такие, и есть люди, понимающие то, что если жизнь их дурна, то виноваты в этом только они сами.

По Карлейлю.

Как пьяный человек, стоящий на краю пропасти, отвечает глупым смехом и непристойными речами на предостережения людей, желающих удержать его от падения, так и наш мир, опьяненный разного рода нечистыми вожделениями, насмехается над пророками, хотящими спасти его от грозящей ему участи. Как и в древнее время, можно сказать теперь: «О Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! Сколько раз я хотел собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, но ты не хотел этого».

Люси Малори.

Человечество есть вечно учащийся человек. Отдельные люди умирают, но истина, до которой они додумались, та правда, которую они высказали, не погибает вместе с ними. Человечество хранит всё это, и человек из могил умерших пользуется тем, что добыто людьми, жившими до него. Каждый из нас родится в мире верований человечества, жившего до нас; и каждый бессознательно вносит что-нибудь более или менее ценное для жизни человечества, которое ему унаследует. Воспитание человечества совершается подобно тем восточным пирамидам, для которых каждый проходивший мимо клал по камню. Мы, минутные жильцы, отзываемые для пополнения нашего воспитания в иное место, уходим; но воспитание человечества, хотя и медленно, но совершается непрерывно.

По Мадзини.

Большая ошибка думать, что вера может быть одна на все времена. Чем дольше живут люди, тем вера их становится понятнее и проще, тверже.

И чем понятнее, проще и тверже вера, тем согласнее и лучше жизнь людей.

Верить в то, что одна и та же вера годится для всех времен и не должна изменяться, всё равно что верить в то, что те сказки, прибаутки, какие рассказывала тебе мать, когда ты был младенцем, — истинная правда, и тебе нельзя перестать верить в них.

Чем больше человек верит в бога, тем меньше он боится людей.

Не падай духом и не отчаивайся, если тебе не вполне удается в поступках твоих исполнить всё то хорошее, что ты желал бы.

Если ты упал с высоты своей, старайся снова подняться, — кротко претерпеть испытание жизни и охотно, сознательно прийти назад к своим основам.

Марк Аврелий.

Кто людей боится, тот бога не боится. А кто бога боится, тот людей не боится.

Почитай того, чья жизнь есть неперестающая победа, — того, кто, благодаря тому, что стремится к бесконечному и истинному, находит поддержку не в похвалах, а в труде, — кто не блестит и не хочет блестеть. Он, вперед зная, что пострадает за это, избрал ту добродетель, которая подвергается ругательствам, ту истину, для истребления которой соединяются все разрозненные враги ее. Высшая добродетель всегда противна мирскому закону.

Эмерсон.

Всякая великая истина для того, чтобы войти в сознание человечества, должна неизбежно пройти три ступени. Первая ступень: «Это так нелепо, что не стоит и обсуждать». Вторая ступень: «Это безнравственно и противно религии». Третья ступень: «Да это давно уже всем известно».

Тот, кто ничего не боится и готов всегда отдать свою жизнь за истину, гораздо сильнее того, кого все боятся и кто держит в своей власти жизнь других людей.

Ищи лучшего человека среди тех , кого осуждает мир.

Делай то, что ты считаешь должным, не ожидая за это никакой славы. Помни, что глупый человек — плохой судья разумных поступков.

Если хочешь спастись от власти людей, отдайся власти бога. Если сознаешь себя во власти бога, то люди не могут ничего сделать тебе.

Мудрость достигается внутренней работой в уединении и такой же работой над самим собою в общении с людьми.

Слушай, будь внимателен, но говори мало.

Никогда не говори, если тебя не спрашивают, но если тебя спрашивают, отвечай тотчас же и коротко и не стыдись, если ты должен признаться, что не знаешь того, о чем тебя спрашивают.

Не спорь ради спора.

Не хвастайся.

Не ищи высшего места и не принимай, если даже тебе и предложат его.

В безразличных делах, т. е. таких, где не приходится изменять долгу, сообразуйся с привычками и желаниями тех, с кем живешь.

Не старайся делать что-либо, не составляющее твоей обязанности и не содействующее удобству твоих сожителей, а то эта привычка сделается идолом. А каждый человек должен разбивать своих идолов.

Суфийская мудрость.

Лишь чужими глазами можно видеть свои недостатки.

Китайская пословица.

Каждый человек имеет в другом зеркало, в котором он может ясно разглядеть свои собственные пороки, недостатки и всякого рода дурные стороны; но мы большею частью поступаем при этом, как собака, которая лает на зеркало в том предположении, что видит там не себя, а другую собаку.