Полное собрание сочинений. Том 36

В ноябре 1906 г. «О значении русской революции» появилось в свет в издательстве «Посредник». Сравнительно с сохранившейся первой корректурой в текст издания внесено очень немного чисто стилистических поправок, сделанных, очевидно, Толстым, во второй корректуре. Цензурных изъятий нет. Исключено лишь одно слово — «Николаи» в четырнадцатой главе, стр. 354, строки 18—19. Это слово, вероятно, было исключено самим Толстым во второй корректуре по предложению Горбунова, опасавшегося, нужно думать, сугубых цензурных неприятностей из-за него. Поправки, сделанные Горбуновым в первой корректуре, вошли в окончательный печатный текст. По выходе в свет издание было конфисковано, а И. И. Горбунов привлечен к ответственности.

Параллельно с изданием статьи в «Посреднике» она должна была появиться и в издании «Свободного слова» в Англии. Но издание это на русском языке не осуществилось. В 1911 г. статья была перепечатана в конфискованной девятнадцатой части двенадцатого издания сочинений Толстого.

В настоящем издании печатаем статью по изданию «Посредника», принимая поправки, сделанные в корректуре И. И. Горбуновым и сохраненные в окончательном тексте, очевидно, с согласия Толстого. В главе четырнадцатой вводим слово «Николаи», которое, если и исключено самим Толстым, то, как сказано выше, скорее всего, по цензурным соображениям.

Стр. 315—316: Эпиграфы из Чаннинга и Мадзини заимствованы из «Круга чтения», М. 1906, т. I, стр. 223, и т. II, стр. 212—213.

Стр. 320 , строка 10. См. примечание к статье «Об общественном движении в России», стр. 635—636.

Стр. 323 , строка 37. «Lettres de cachet» — в дореволюционной Франции — секретные приказы об аресте, снабженные подписью и печатью короля и министра. Влиятельные люди имели незаполненные бланки с нужной подписью и печатью; в них они проставляли имена лиц, которых им было желательно заключить в тюрьму или отправить в ссылку. Уничтожены декретом Национального собрания 23 июня 1789 г.

Стр. 337 , строки 36—37. Самосожжение практиковалось в русском расколе преимущественно в XVII и XVIII вв. Говоря о «недавних случаях зарывания себя живыми в землю», Толстой имеет в виду четыре случая самопогребения в так наз. Терновских хуторах близ г. Тирасполя Херсонской губернии в декабре 1896 г. и в феврале 1897 г., где заживо зарыло себя в землю несколько старообрядческих семейств из страха перед ожидавшимися ими преследованиями правительства. Внешним толчком к решению «закопаться» послужила перепись населения, которую обитатели Терновских хуторов считали признаком пришествия антихриста. Об этом событии, вскрывшемся уже в апреле 1897 г., много писалось в газетах. Подробнее об этом см. А. И. Сикорский, «Эпидемические вольные смерти и смертоубийства в Терновских хуторах (близ Тирасполя)». Киев, 1897 (эта книга имеется в яснополянской библиотеке Толстого).

Стр. 345 , строки 12—18. См. примечание к статье «Конец века», стр. 682.

Стр. 353, строки 28—29. Евангелие от Иоанна, XVIII, 14.

Стр. 356—358. Цитаты в XV главе из Дюма сына, Ламменэ и Чаннинга заимствованы из «Круга чтения», М. 1906, т. I, стр. 314—315, и т. II, стр. 173—174 и 175.

Стр. 360 , строка 38. Евангелие от Матфея, XVIII, 3.

Стр. 509 , строки 17—19. Брошюра эта написана Д. А. Хомяковым, сыном А. С. Хомякова, писавшим всегда под инициалами Д. X. Брошюру его Толстой читал в издании С. Шарапова, М. 1905. В яснополянской библиотеке сохранился экземпляр этой книжки с пометками Толстого. Д. П. Маковицкий в своих «Яснополянских записках» (записи 3,4, 7,19 февраля) приводит отзывы Толстого о ней.

Стр. 535 , строки 16—17. Здесь имеются в виду следующие слова Бисмарка, включенные Толстым в «Круг чтения» под 23 июля: «Тяжело у меня на душе. Во всю свою долгую жизнь никого не сделал я счастливым: ни своих друзей, ни семьи, ни даже себя самого. Много, много наделал я зла... Я был виновником трех больших войн. Из-за меня погибло более 800 000 людей на полях сражений; их теперь оплакивают матери, братья, сестры, вдовы... И всё это стоит между мною и богом».

После того как статья «О значении русской революции» была отослана Толстым в середине сентября 1906 г. для печати, он взялся за ее продолжение: им было написано заключение к ней (см. рукопись № 1), которое в копии обозначено как восемнадцатая глава (рукопись № 2). Однако вскоре Толстой стал писать новую статью, пока еще никак не озаглавленную, под влиянием поразившего его разговора с крестьянином — революционером из соседнего села Ломинцево, происшедшего 5 октября, 172 172 См. запись Д. П. Маковицкого 5 октября 1906 г. в неопубликованной части его «Яснополянских записок». и на другое утро — чтения газеты, в которой сообщалось о 22-х казнях. Записав в Дневнике под 3—4 октября о том, что ему хочется «пописать Василия Можайского», Толстой 10 октября там же записывает: «Желания своего не исполнил. Поразил разговор на большой дороге с Ламинцовским молодым крестьянином-революционером и на другое утро 173 173 Б тексте «Что же делать?» точно указано, что чтение газеты происходило 6 октября. чтение газет с 22 казненными, 174 174 См. запись Д. П. Маковицкого 5 октября 1906 г. в неопубликованной части его «Яснополянских записок». и я начал писать об этом. И вышло очень плохо, но я три дня писал понемногу об этом и всё плохо. Хочется ответить на вопрос: что делать?» При этом Толстому припомнился его разговор 14 августа с двумя рабочими-революционерами, о котором он писал Черткову в письме от 15 августа (см. комментарий к статье «Обращение к русским людям» стр. 712), и этот разговор был также введен в статью (см. рукопись № 4 и след.). На следующий день 11 октября Толстой записывает в Дневнике: «Пишу о революции. Но плохо идет. И мне не жалко». 14 октября там же записано: «Еще три дня писал под впечатлением встречи на большой дороге, и мало и плохо, и нынче, кажется, решил бросить».

Первоначально задумав эту статью как отдельное произведение, Толстой решил затем сделать ее послесловием к статье «О значении русской революции», о чем он и писал Черткову в письме от 26 октября: «К статье я написал еще Послесловие. Я начал было отдельную статью, а потом решил из нее сделать Послесловие» (AЧ). В связи с этим в нее были включены отдельные места из ранее написанного, но окончательно не отделанного «Заключения» (XVIII главы статьи «О значении русской революции»).

К «Послесловию» относятся следующие дальнейшие записи в Дневнике, 20 октября: «Всё это время возился С заключительной главой. И так плохо, что бросил». 23 октября: «Всё это время возился с Послесловием, и всё кажется то плохо, то порядочно, и не могу решить. И в этом деле только отрешись от всякого соображения о мнениях и чувствах людей, и решение просто». 24 октября: «Кажется, что кончил Послесловие». 25 октября: «Поправил окончательно Послесловие». 26 октября: «Окончил все дела. Послесловие плохо, но послал». 175 175 В неопубликованных записях Д. П. Маковицкого читаем следующие подробности, относящиеся к истории писания «Что же делать?» 21 октября: «Сегодня утром Александра Львовна сказала Льву Николаевичу, что ей жаль, что он бросил свою статью (послесловие к «О значении русской революции»), она ей так нравилась. От И. И. Горбунова Лев Николаевич также получил письмо, чтобы не бросал. Днем Лев Николаевич сказал Александре Львовне, что был в ударе и продолжал статью. А мне вечером сказал: «В эти дни нездоровилось, плохо работал. Хорошие мысли замарал и снова вставил. Сегодня порядочно привел в порядок, до понедельника кончу». 23 октября: «Сегодня Лев Николаевич с 8 до 10 утра сидел в халате и поправлял «Послесловие», а Александра Львовна переписывала на ремингтоне. Лев Николаевич два раза брал статью у нее и перемарывал и приписывал много нового». 25 октября: «Утром Александра Львовна с 8 часов; переписывала на ремингтоне «Послесловие». Лев Николаевич в халате поправлял его до 10 часов. Два раза перемарал и многое прибавил. Вечер от 7 до10 — также. Александра Львовна зароптала. В половине 9-го Лев Николаевич пришел к Оболенским и позвал их прослушать статью и сделать свои замечания. Александра Львовна переписала статью начисто в 3 экземплярах. Лев Николаевич просмотрел и вновь начал исправлять. Вид у него такой, как будто он извинялся, что причиняет работу Александре Львовне. Несмотря на то, что Лев Николаевич даже сегодня переделывал статью 4—5 раз, он всё-таки остался недоволен ею... Лев Николаевич спешил со статьей потому, что сегодня ночью Александра Львовна должна была поехать в Москву»