Полное собрание сочинений. Том 35

Старик говорит: «На прошлой неделе русские собаки у Мичицких сено сожгли, раздерись их лицо...» Это видоизмененное горское проклятие: «Сдерись твое лицо». 2534 2534 Там же, стр. 14.

Прерывая словоохотливого Бату, Хаджи-Мурат говорит: «Веревка хороша длинная, а речь короткая». Это видоизмененная горская поговорка: «Хорошо слово короткое, а веревка длинная». 2535 2535 Там же, стр. 7.

В конце главы I Хаджи-Мурат благодарит кунака: «Да получишь ты радость и жизнь». Это переделанное горское приветствие: «Да дадутся тебе сердечная радость и жизнь». 2536 2536 Там же, стр. 6.

Толстой приводит «обычное» горское приветствие «селям-алейкум» с ответным «алейкум-селям», а также другие, употреблявшиеся редко, обычно при дружелюбном отношении к человеку: жена Садо говорит Хаджи-Мурату: «Приход твой к счастью». По горским обычаям, так могла бы сказать только женщина. Хаджи-Мурат ей отвечает: «Сыновья твои чтобы живы были».

В уста матери в редакции четвертой вложены слова, обращенные к Хаджи-Мурату — ребенку: «Это свет глаз моих... Это звезда, жемчужина моя». Это характерное для горского фольклора обращение матери к детям.

Жена и дочь Садо, «тихо двигаясь, устанавливали принесенное перед гостем». Слова «тихо двигаясь» отражают действительную деталь быта горцев: поведение женщины в присутствии чужих мужчин.

В главе I старик подходит к Хаджи-Мурату, сидящему на лошади, и прикасается к его стремени. Это горцы делали, встречая почетных гостей.

В главе VI Хаджи-Мурат, подаривший сыну Марьи Васильевны кинжал, говорит: «Таков их закон, что всё, что понравилось кунаку, то надо отдать кунаку». Это же он говорит в гл. XX, даря Марье Дмитриевне бурку. Напоминание русским «кунакам» этого «закона» было обычно у горцев.

Глубокое знание горцев, их нравов и быта основано у Толстого на личных наблюдениях в молодости и на пристальном, несколько раз повторенном, изучении печатных материалов. Об обстоятельном изучении им «Сборника сведений о кавказских горцах» в 1902 г. можно судить по запискам, вложенным в каждый том этого издания, на которых по его поручению рукой Ю. И. Игумновой обозначены десятки страниц.

Глава I переделывалась Толстым одиннадцать раз. Вот варианты только двух начальных фраз этой главы:

1) Было раннее осеннее утро...

Был ноябрьский холодный, но тихий вечер...

Был ясный ноябрьский вечер...

Был ноябрьский без снега светлый, холодный, ясный, тихий вечер.

Был холодный, ясный ноябрьский вечер.

2) По крутой каменной дороге... подъезжал Хаджи-Мурат с молодым аварцем Сафедином.

Хаджи-Мурат с Сафедином верхами на измученных лошадях въезжали в аул по крутой каменистой дороге.

Хаджи-Мурат с Сафедином въезжал в аул. Дорога шла по крутому каменному подъему.

Перед I главой Толстой помещает «Пролог», как и во всех предыдущих редакциях. Пролог удовлетворял Толстого с момента его написания в 1896 г. Он сохранял его на протяжении всей своей работы, внося лишь стилистические поправки. В начальных фразах пролога: «Я возвращался домой полями. Была самая середина лета. Луга убрали и только что собирались косить рожь. Есть прелестный подбор цветов этого времени года» — в течение всех шести лет работы не переставлено ни одно слово.

В первых вариантах главы II (выход солдат в секрет) фигурировало три солдата: Панов, Кондицкий (он же Кондаков) и Никитин. В дальнейшем ряд черт Кондицкого и Никитина соединяется в образе Авдеева.

В основу главы III — вечер у молодого Воронцова — положен текст главы II редакции второй.

Глава эта так же, как предыдущие две и как все последующие, не сразу заняла свое положение, а перекладывалась с места на место. Некоторые черновые страницы «Хаджи-Мурата» пронумерованы до пятнадцати раз, что обозначает такое же количество их перемещений. По стольку же раз перемещались целые части произведения и отдельные главы. Композиция создавалась в основном в процессе работы, а не по предварительному плану и конспектам, которые были нужны только в первое время «уяснения» сюжета.

Материалом для главы IV — Хаджи-Мурат ночью в ауле перед выходом к русским — послужила редакция вторая и последняя часть «начала», написанного 7 августа 1902 г. Толстой в этой главе много работал над образом шурина Хаджи-Мурата. В первом варианте он не искренен, внешне рад Хаджи-Мурату, а на самом деле желает, чтобы Хаджи-Мурат скорее уехал, затем он постепенно приобретает черты, которыми наделен в последней редакции и которые напоминают «кунака» Толстого в молодости Садо, чьим именем он и назван. Толстой писал о своем кунаке Т. А. Ергольской 6 января 1852 г.: «Часто он мне доказывал свою преданность, подвергая себя разным опасностям для меня; у них это считается за ничто — это стало привычкой и удовольствием». 2537 2537 T. 59, стр. 150. Таков и Садо в «Хаджи-Мурате».

Для главы V взят текст главы III редакции второй. По машинописной копии сделаны многочисленные изменения. Первоначально в главу должна была войти, помимо сцены рубки леса и падения чинары, также сцена встречи Полторацкого с молодым Воронцовым перед выходом Хаджи-Мурата. Но затем она соединена со сценой выхода Хаджи-Мурата, что составило особую, VI главу. В главу VI вводится барон Фрезе, товарищ Полторацкого, разжалованный офицер, ради которого Полторацкий устраивает стычку с горцами, чтобы дать Фрезе возможность отличиться. Прототипом Фрезе послужил барон Розен, тоже, как Фрезе, бывший кавалергард, разжалованный и сосланный на Кавказ. О нем рассказано в «Воспоминаниях» Полторацкого, но Полторацкий не говорит, что он устраивал для своего товарища сражение. На это, возможно, навели Толстого следующие строки Зиссермана: «Один раз была снаряжена маленькая экспедиция в ближайший неприятельский аул... Сочинена она была собственно для того, чтобы предоставить приехавшему в отряд адъютанту главнокомандующего, Клавдию Ермолову (сыну Алексея Петровича), случайно получить награду...» 2538 2538 Зиссерман, «Двадцать пять лет на Кавказе», II, стр. 131.

В редакции второй солдат Никитин погиб при падении чинары, в главе VI — от случайной пули горцев, преследовавших Хаджи-Мурата. Теперь Никитин становится Авдеевым. Вводятся 5 мюридов Хаджи-Мурата: 1) Балта, 2) Муртазил, 3) Курбан-Магомет, «знаменитый бегун, прыгун, стрелок и вместе с тем ученый человек, оскорбленный Шамилем и ненавидевший его, житель Кази-Кумыцкого ханства», 4) Сафедин и 5) чеченец Гомчаго. Имена эти взяты из «Сборника сведений о кавказских горцах». Глава перерабатывается пять раз и соединяется с предыдущей. Вследствие упразднения главы VI следующая глава VII должна была стать VI, но переписчиком не было сделано соответствующего исправления, почему все последующие главы пронумерованы на один номер больше, чем следовало. В последующем описании мы сохраняем эту неисправленную нумерацию, так как Толстой ошибки не заметил и в дальнейшей работе обозначал главы согласно этой ошибочной нумерации.