Полное собрание сочинений. Том 35

Когда мы облагаем налогом дома, жатвы, деньги, хозяйственные принадлежности, капитал или богатство, в какой бы то ни было форме, мы отбираем у членов общества то, что по праву должно считаться их собственностью, — мы нарушаем право собственности (и именем закона совершаем грабеж). Но когда мы облагаем налогами земельные ценности, мы берем у членов общества то, что им не принадлежит, а принадлежит обществу, и что не может быть оставлено кому-либо из них без вреда для других членов общества. Так что мы нарушаем закон справедливости, облагая налогом труд или произведения труда, и мы нарушаем этот закон также и тогда, когда не облагаем налогом земельных ценностей. И потому мы предлагаем отменить все налоги с единственным исключением налога с ценности земель, взимаемого независимо от ценности разного рода сделанных на них построек и улучшений.

То, что мы предлагаем, не есть налог на недвижимость, ибо под недвижимостью понимают также здания и сооружения. Не есть это и налог на землю, ибо мы предлагаем облагать не землю вообще, а лишь ту цену земли, которая зависит не от ценности возведенных на ней сооружений или сделанных в ней улучшений, а только от природных или общественных условий.

От установления этого единого налога на землю последствия должны быть следующие:

1. Этот налог освободит нас от целой армии сборщиков и других чиновников, которые требуются при теперешних налогах, и будет доставлять казне по сравнению с другими налогами значительно большую долю того, что берется с народа: вместе с тем упрощая и удешевляя правительство, он будет способствовать также тому, чтобы сделать его более честным. Он избавит нас от налогов, которые роковым образом ведут к обманам, клятвопреступлениям, подлогам и взяточничеству. Вся земля находится на виду и не может быть скрыта: ценность ее определяется легче ценности чего бы то ни было другого, а потому и налог, предлагаемый нами, можно собирать с наименьшей затратой и с наименьшим вредом для общественной нравственности.

2. Он увеличит в огромной мере производство богатства, устранив: А) тягостное действие теперешних налогов на трудолюбие и бережливость, Б) и сделает землю более доступной для желающих ею пользоваться, ибо он сделает более трудным удержание за собой ценной земли для тех собственников, которые сами ею не пользуются, а рассчитывают лишь на будущий прирост ее ценности. В) Обложение налогами произведений труда, с одной стороны, и недостаточное обложение земельных ценностей, с другой, приводит к несправедливому распределению богатства, которое сосредоточивается в руках немногих лиц в виде огромных состояний, в то время, как масса всё более и более беднеет. Это несправедливое распределение богатства, с одной стороны, ведет к образованию класса людей праздных и расточительных, потому что они слишком богаты, а с другой к образованию класса людей праздных и расточительных, потому что они слишком бедны, и таким образом в огромной мере сокращает производство. Г) Несправедливое распределение богатства, создавая, с одной стороны, страшных миллионеров, а с другой бродячих нищих, порождает воров, игроков, общественных паразитов разного рода и требует огромного расхода денег и сил на сторожей, полицейских, суды, тюрьмы и другие средства, употребляемые обществом для самозащиты.

Вот причины, по которым мы считаем установление единого налога на землю спасительной мерой. Мы не думаем того, чтобы такое установление изменило человеческую природу. Это не во власти человека; но оно создаст условия, при которых человеческая природа будет развивать всё лучшее, вместо того, чтоб развивать всё худшее, как это происходит теперь. Оно сделает возможным такое огромное увеличение в производстве богатства, какого теперь мы не в состоянии себе представить. Оно обеспечит справедливость в распределении. Оно сделает незаслуженную бедность совершенно неизвестной. Оно уничтожит растлевающую погоню за наживой. Оно даст людям возможность быть по крайней мере такими честными, правдивыми, рассудительными и благородными, какими они желали бы быть. Оно подготовит наступление того царства правды и справедливости, а стало быть царство изобилия, мира и счастия, которых Иисус велел своим ученикам просить и добиваться».

Более подробное изложение проекта Генри Джорджа можно узнать из его книг: «Прогресс и бедность», «Социальные задачи» и других.

Всегда во всех человеческих обществах, в известные периоды их жизни, наступало время, когда религия сначала отклонялась от своего основного значения, потом, всё более и более отклоняясь, теряла свое основное значение и, наконец, замирала в раз установленных формах, и тогда действие ее на жизнь людей становилось всё меньше и меньше.

В такие периоды образованное меньшинство, не веря в существующее религиозное учение, делает только вид, что верит в него, находя это нужным для удержания народных масс в установленном строе жизни; народные же массы, хотя и держатся по инерции раз установленных форм религии, в жизни своей не руководятся уже требованиями религии, а только народными обычаями и государственными законами.

Так это было много раз в различных человеческих обществах. Но никогда не было того, что происходит теперь в нашем христианском обществе. Никогда не было того, чтобы богатое, властвующее и более образованное меньшинство, имеющее наибольшее влияние на массы, не только не верило в существующую религию, но было бы уверено в том, что в наше время религии уже никакой не нужно и внушало бы людям, сомневающимся в истинности исповедуемой религии, не какое-либо более разумное и ясное религиозное учение, чем то, которое существует, а то, что религия вообще отжила свое время и стала теперь не только бесполезным, но и вредным органом жизни обществ, вроде того, как слепая кишка в организме человека. Религия изучается этого рода людьми не как нечто известное нам по внутреннему опыту, а как внешнее явление, как бы болезнь, которою бывают одержимы некоторые люди и которую мы можем исследовать только по внешним симптомам.

Религия, по мнению одних из этих людей, произошла от одухотворения всех явлений природы (анимизм), по мнению других, — из представления о возможности отношений с умершими предками, по мнению третьих, — из страха перед силами природы.

А так как, рассуждают далее ученые люди нашего времени, наука доказала, что деревья и камни не могут быть одушевлены, и умершие предки уже не чувствуют того, что делают живые, и явления природы объясняемы естественными причинами, то и уничтожилась необходимость и в религии, и во всех тех стеснениях, которые, вследствие религиозных верований, налагали на себя люди. По мнению ученых был период невежественный — религиозный. Этот период уже давно пережит человечеством, остались редкие, атавистические признаки его. Потом был период метафизический, и этот пережит. Теперь же мы, просвещенные люди, живем в периоде научном, в периоде позитивной науки, которая заменяет религию и ведет человечество на такую высокую степень развития, до которой оно никогда не могло бы достигнуть, подчиняясь суеверным религиозным учениям.