Джон Пристли - При блеске дня

— Именно. И я объясню почему. Безумцы выходят либо из талантливых гениев, либо из обыкновенных работяг и буфетчиц, которым случайно досталась лампа Аладдина. Но те немногие звезды, что остались собой, не относятся ни к тем, ни к другим. Как Элизабет. Она начинала как трудолюбивая и разумная девочка, не слишком талантливая, — таких полезно иметь в запасе. А вот с внешностью, голосом и манерами ей повезло: хороший сценарист и умный режиссер всегда найдут этому правильное применение. И вот она уже сияет на самом верху. При этом не считает себя новой Дузе или Сарой Бернар. Элизабет прилежно проработала восемнадцать с лишним лет на киношной ниве, поэтому и буфетчицей с лампой Аладдина ее не назовешь. Она — трудолюбивый и добросовестный профессионал, отдающий себе отчет, что ей очень повезло в жизни. Поэтому не волнуйся, Георг, тебе будет легко с ней работать.

— В конце концов у нее прекрасная репутация, — вставил Джейк. — Хотя Брент и сказал, что вчера она была немного не в своей тарелке. Наверняка ее утомил долгий перелет.

— Посмотрим, — недоверчиво протянул Георг Адонай, теребя пухлую нижнюю губу, — посмотрим. Боюсь, ты в данном случае не самый беспристрастный судья, Грег. Прости, что сую нос в твою личную жизнь, ты же понимаешь, зачем я это делаю.

Я сказал, что понимаю, но с какой стати я не могу беспристрастно судить о характере и мировоззрении женщины, которую так хорошо знаю?

Адонай охотно ответил:

— Потому что с тобой она другая. Ты пожалел ее, когда она была никем, взял под крылышко, дал ей работу, писал для нее хорошие сценарии, никогда не пытался закрутить с ней роман, как многие другие мужчины, всегда оставался надежным и невозмутимым англичанином, отцом, которого у нее не было, старшим братом, строгим учителем, маэстро, перед которыми юные девушки благоговеют до конца своих лет…

— Ну все, хватит, Георг. Звонят к ужину. Кстати, Элизабет тоже хочет спуститься.

— Знаю, — сказал Джейк. — Я уже позаботился о столике. Мы как раз успеем пропустить по рюмке.

Я покачал головой, а Адонай скорбно ответил:

— О нет, спасибо, Джейк. Я уже и так хватил лишнего. Слишком много виски на голодный желудок. Пойдемте отсюда, ненавижу эту публику.

Джейк ухмыльнулся:

— Это наши зрители, Георг.

— А я не знал.

Мы вышли из бара как раз в тот момент, когда Лиз вплывала в вестибюль. На ней было длинное черное платье, и выглядела она очень довольной, словно все вокруг приносило ей радость. Пока она шла нам навстречу, я заметил, что Адонай смотрит на нее холодным профессиональным взглядом — вероятно, продумывая общий план для первой сцены.

— Уже выпили? — спросила Лиз. — О чем говорили?

— О вас, разумеется, мисс Эрл, — ответил Адонай.

Лиз, чуть приподняв брови, посмотрела на меня.

— Не волнуйся. Говорил в основном я. И только о работе. Пойдемте есть, но не рассчитывайте на многое. Мы тут живем скромно, без черного рынка-то.

Публика в столовой «Ройял оушен» сделала все, чтобы соблюсти благородную традицию полного пренебрежения знаменитыми гостями. Однако большинству ужинающих это удалось бы лучше, если бы мы привели с собой огромного изумрудного слона с расписным хоботом. Они так старательно отводили взгляды от нашего столика, что я почти слышал скрип глазниц. И я с удивлением заметил, что за соседними столами наконец оживленно беседуют, причем громким шепотом: мы словно очутились на съезде заговорщиков. Самые молоденькие официантки стояли, разинув рты, и открыто глазели на нас. Адонай, съев ложку супа-пюре, с отвращением отставил тарелку и тотчас заметил, какой эффект произвело появление Элизабет в столовой.

— Только взгляните на этих леди и джентльменов, — язвительно произнес он. — Мне кажется, у них даже руки дрожат. Омерзительный суп капает на скатерти. И все благодаря вам, мисс Эрл.

— Правда?! — с искренним удивлением воскликнула Лиз. — А я, наоборот, наслаждаюсь тишиной!

— Вы забыли: здесь Англия, не Америка, — сказал Адонай. — Сейчас тут стоит ужасный шум. Даже прибытие министра не произвело бы такого эффекта. Грегори со мной согласится, а уж он-то знает, что к чему, прожив здесь несколько недель.

— Ты прав. Все очень взбудоражены. Температура в зале поднялась на несколько градусов.

— Вот она, сила кино, — медленно и скорбно произнес Адонай. — Право, мне иногда становится страшно. Мы называем кинематограф индустрией развлечений. На самом деле все куда сложней и глубже. Мы заполняем огромную черную бездну, где раньше жили боги и богини, а потом святые и ангелы-хранители. Мы — творцы мифов. Высококвалифицированные некроманты и колдуны, шаманы и лекари. Мы не только даем пищу разуму, но и питаем глубокое подсознание. Ты считаешь, Грегори, что мисс Эрл — просто хорошая актриса с красивым фотогеничным лицом и фигурой. Но это не так. Она — воплощение заветной мечты всего мира. Вот почему дрожат руки даже почтенных англичанок и англичан — а в некоторых странах нам пришлось бы вызывать полицию, чтобы уберечь нашу звезду от беды. Потому что в этой столовой сейчас находится улыбчивый и обольстительный демон из магической черной бездны. Кино! Индустрия развлечений! Ха! Ученые экспериментируют с атомом, и все в страхе и благоговении следят за их опытами, верно? А мы экспериментируем с бессознательным, мы ставим опыты на психике, в одушевленной темноте рисуем сияющие символы, заполняя незанятые ад и рай!.. Принесите, пожалуйста, еще порцию цыпленка, — попросил он старшего официанта, который стоял рядышком, потрясенно внимая.

— Боюсь, не положено, сэр.

— Тогда уходите, не стойте тут. Впрочем, можете принести нам выпить. Что ты думаешь о напитках, Джейк?

Лиз мне подмигнула. Пока Адонай и Джейк обсуждали винную карту, мы с Лиз ненадолго остались наедине. Она смотрела по сторонам широко распахнутыми глазами, как маленькая девочка на долгожданном балу. Я никак не мог взять в толк, чему она так рада.

— Какая ты довольная, прямо светишься, — сказал я.

— Я действительно очень довольна и рада, милый мой! Сценарий великолепен. И здесь так весело! Хочешь, расскажу одну тайну? — Она подалась вперед. — Я еще никогда не жила в такой гостинице в Англии. Заработок у меня был скромный, я не могла себе этого позволить.

— На теперешние гонорары ты могла бы купить всю гостиницу, — проворчал я, решив, что Лиз скромничает.

Она расстроилась, и я понял, что ошибся.

— Это не одно и то же. Попробуй меня понять. Я ведь не была в Англии много лет.

— Извини, — пробормотал я.

Джейк и Адонай наконец определились с выбором алкоголя.

— Тут есть несколько моих знакомых, — хриплым заговорщицким шепотом произнес Джейк. — Лондонские коммерсанты. На заре кинематографа удачно вложили в него средства и разбогатели. Вон того зовут Хорнкасл. А еще один получил титул при Чемберлене.