Джон Пристли - При блеске дня

Я понял, что не хочу вспоминать подробности следствия: сопоставив все путаные показания, следователи установили, что Ева Элингтон скончалась в результате несчастного случая, сорвавшись с уступа на вершине Пикли-Скар. Не помню я и черного ужаса похорон, не имеющих никакого отношения к нежной золотой красавице, которая отныне жила только в моей памяти и навсегда осталась в томном солнечном полдне. На следующий день после похорон в контору передали сообщение, что мистер Элингтон слег. За главных остались Крокстон и Никси — они явно были очень довольны, хотя открыто не торжествовали. Я хотел демонстративно уйти и обсудил это с дядей Майлсом, но в итоге остался, не потому что в конторе ко мне хорошо относились, а потому что чувствовал: скоро все закончится, и жесты более не имеют значения. (В Сараево уже убили австрийского эрцгерцога, но я не знал, какие роковые перемены повлечет за собой это событие.) Итак, я остался. Работы, к счастью, почти не было — летом в делах наступало затишье, и те солнечные июньские и июльские дни были странно пустыми.

К Элингтонам я не заходил, ибо знал, что миссис Элингтон ухаживает за больным мужем, а Бриджит, Джоан, Дэвид и Оливер, вернувшийся из Кембриджа на следующий день после смерти Евы, уехали. Несколько раз я встречал Джока, и мы обменивались новостями. Я много читал, пытался писать, слонялся без дела. Потом я узнал от Джока, что Бриджит и Оливер вернулись домой; воскресным вечером, когда мистер Элингтон проболел уже почти две недели, я набрался храбрости и позвонил в дверь их особняка. Меня впустил Оливер; он сказал, что отцу по-прежнему нездоровится, и провел меня в длинную гостиную, где мы стали без особого воодушевления разговаривать. Примерно через десять минут в дверь позвонили, и он вернулся из передней в обществе Малькольма и Элеоноры Никси. Те наперебой говорили ему, что и не думали проходить, а хотели только справиться о самочувствии мистера Элингтона. По-видимому, вместе с новыми гостями всегда следует ждать новых событий; Оливер, не очень соображая, что делает, пошел наверх — узнать подробности о папином здоровье. Никси остались сидеть на диванчике напротив меня: элегантные, веселые и улыбчивые, они непринужденно обсуждали погоду и светские новости.

Однако в гостиную скоро вошел не Оливер, а Бриджит; лицо у нее было белое, как бумага, а зеленые глаза пылали. Она быстро кивнула мне, а затем тут же накинулась на Никси:

— Вы хотели знать, как чувствует себя мой отец, — начала она с неприкрытым презрением и горечью в голосе. — Ему очень плохо. Заболел он из-за смерти Евы и неприятностей на работе. Все это ваших рук дело. Да, вы приехали и все испортили…

— Послушайте, — перебил ее Никси, чуть заметно подаваясь к выходу, — вы не знаете, что говорите…

— Прекрасно знаю. — Она перегородила дверь. — И вы не уйдете, пока я не выскажу все, что о вас думаю! Вы хапуги, жадные и хитрые рвачи, вот вы кто! Оба! — Она уставилась на Малькольма. — Вы приехали, чтобы украдкой отобрать у отца дело. Он был счастлив и доволен жизнью, а вы взяли и все испортили! Теперь, получив свое, вы уже наверняка заскучали и думаете, чем бы еще поживиться. В бреду мой отец часами твердил одно и то же — мама рассказывала, — что вы только гребете под себя и гребете…

— У девочки истерика! — воскликнула Элеонора. — Пойдем, Малькольм.

Бриджит переключилась на нее:

— Через минуту вы уйдете — и никогда сюда не вернетесь! Но прежде вам придется меня выслушать. Вы такая же хапуга, как ваш муж. Вы отобрали у моей сестры Бена Керри просто так, ради развлечения. А теперь Ева умерла — вряд ли ей хотелось жить. Вы помогли ей умереть. А теперь убирайтесь оба, и чтобы ноги вашей здесь не было!

Она распахнула дверь в гостиную, проводила их взглядом и стояла неподвижно, пока за ними не захлопнулась входная дверь. Потом шагнула ко мне и разрыдалась.

— Я не могла молчать! Не могла! Ох как я их ненавижу, ненавижу!..

Я обнял ее, стараясь утешить, и сказал, что она совершенно права. Несколько секунд она прижималась ко мне, дрожа от слез, а я бормотал какие-то нелепые слова утешения. Затем Бриджит в гневе отпрянула.

— Нет, нет, это все глупости! — закричала она, вызывающе глядя на меня. — Я скоро уезжаю! Прощай.

Я отчетливо помню, как приоткрыл рот от удивления. Что я сделал? Почему ее настроение так резко переменилось? И что означает это странное «прощай»? Интуиция не подвела Бриджит, она оказалась права. Через несколько дней она уехала на море, куда вскоре отправились и мать с отцом, а потом началась война, и я исчез в рядах армии. Однажды я настрочил ей длинное письмо, но ответа не получил и больше не писал. Судьба сводила меня со множеством людей, часто не самых приятных, однако Бриджит Элингтон я больше не встречал. И это, мрачно подумал я, забираясь в постель, был конец (если не считать жалкого эпиграфа — встречи с Джоан в 1919-м), самый конец моей браддерсфордской истории. Поскольку я по-прежнему гадал, зачем все это случилось в моей жизни и как на меня повлияло, уснуть в ту ночь оказалось непросто.

Наутро, когда я завтракал внизу, к моему столику подошел, очень меня удивив, поскольку я не ждал увидеть его в гостинице, Лео Блатт.

— Ты должен вернуться на побережье хотя бы затем, чтобы вспомнить вкус настоящего кофе, Грег, — сказал он.

— Мы пьем и едим, стараясь об этом не думать, Лео, — ответил я. — Мы бедняки. Мы отдали все, что у нас было, в общую казну. Как вчера поиграли?

— Да никак. Я заработал двадцать пять долларов и головную боль. Скоро уезжаю. — Он выжидательно посмотрел на меня. Я молчал. — Слушай, Грег, мы вчера так ни о чем и не договорились. Что мне сказать Сэму?

— Передай ему горячий привет, поблагодари за щедрое предложение и скажи, что я не могу его принять.

— Грег, насчет налогов можешь не беспокоиться. Мы придумаем способ, чтобы тебе все равно досталась приличная сумма…

— Дело не в этом, Лео.

— А в чем тогда? Сэм сейчас на самом верху и…

— Я в этом ничуть не сомневаюсь. Но я просто не хочу обратно в Голливуд.

Он серьезно посмотрел на меня:

— Я не собираюсь поносить английский кинематограф, Грег, в конце концов вы снимаете неплохие картины… Но Голливуд, как ни крути, на два-три шага впереди вас, и так будет всегда. Не рассчитывай…

— Лео, я ни на что не рассчитываю. Ты не понимаешь… — Я умолк и задумался: что можно ему сказать, а чего говорить не стоит?

— Допустим, Грег, так объясни мне! Черт подери, я ведь не просто предложение Сэма пытаюсь тебе впихнуть. Мне нетрудно найти хорошего сценариста. Но нас многое связывает, правда? Мы приятели. Расскажи, что тебя гложет.

— Я сам точно не знаю, Лео. Если б знал, сказал бы. Просто наступает время, когда любому человеку хочется перемен. Для меня такое время наступило. Если бы я умел делать что-то другое, кроме как писать сценарии, я бы занялся чем-нибудь другим. Мне все опостылело. Возвращение в Голливуд делу не поможет, наоборот: придется еще плотнее заняться тем, от чего я устал. Не спрашивай, чем я хочу заняться, — понятия не имею. Я только знаю, чем не хочу заниматься. И не стану, даже если ты предложишь мне всю «Эм-Джи-Эм».