Пелам Вудхаус - Переплет

— Но, мой Пэки!..

— Миссис Гедж тебя никогда не видела. А мистер Гедж, хотя и видел, гостей принимать не в состоянии. Прекрасно все получится!

Минуту поколебавшись, виконт проникся этими доводами и разразился потоком невнятных благодарностей, хотя голова у него разболелась от усилий. Пэки от благодарностей отмахнулся.

— Ради того чтобы помочь такому другу, как ты, Вик, чего б я только не сделал, — с чувством заверил он. — Ну а теперь ложись в постель, выспись как следует. А утром объявишь всем, что у тебя легкая простуда. И пусть еду тебе приносят в номер до дальнейших распоряжений.

— Да, мой Пэки.

— И смотри, носа из комнаты ни под каким видом не высовывай!

— Ни за что, мой Пэки!

— Знаешь, отдай-ка ты мне лучше свой маскарадный наряд. Копы в этот самый момент, возможно, прочесывают город, разыскивая его обладателя. Отвезу костюм к себе на яхту и выброшу за борт. Надеюсь, — чуть педантично добавил Пэки, — тебе это послужит уроком. Не ходи на маскарады в костюме ящерицы. Поменьше б людей болталось по городу в таких костюмах, — заключил он, — мир стал бы куда лучше и чище!

На следующий день, в два часа, Гедж лежал на диване в гостиной, пребывая не в самой отменной форме. Во рту чувствовался какой-то темно-серый привкус, и он испытывал нерасположенность к любым мыслям или действиям. Снаружи весело щебетали птички, но ему хотелось одного — чтобы они умолкли.

Вчерашний вечер расплывался в тумане путаными обрывками. В общих чертах припоминалось, что он пережил приключения, каких у него не случалось со времен Лос-Анджелеса, но детали как-то комкались. Четко проступало одно: он с кем-то дрался.

Потом картина прояснилась, и он со страдальческим вздрогом сел. Ему четко припомнилось, что соперником в драке был молодой человек в ярком костюме ящерицы. А так как такой костюм носил только виконт де Блиссак, следовательно, он и был противником. Особой сообразительностью Гедж не отличался, но уж такой простой вывод сделать одолел.

И пришел в смятение! Сегодня виконт должен был приехать в шато на неопределенный срок, и вставала проблема — как же правильно вести себя хозяину с почетным гостем, если накануне вечером он приложил столько усилий, чтобы придушить его? А вот решить столь сложную задачу с ходу Геджу было не под силу.

Он все еще сражался с ней, когда дверь открылась и голос дворецкого, объявляющий о приезде виконта де Блиссака, вынудил его подскочить, будто диван под ним взорвался.

Через минуту вошел Пэки, протягивая руку.

— Добрый день, добрый день, добрый день! — зачастил он. — Какой денек! А-ах, какой же сегодня денек! Жаворонок на крыле, улитка на листе, Бог в небесах. Все расчудесно в нашем мире! А как вы, мистер Гедж?

Гедж взирал на гостя, содрогаясь от холодной враждебности. Для человека, который терпеть не может улиток и не так уж обожает жаворонков, бьющая через край веселость в такой момент, даже выказанная дорогим другом, непременно показалась бы несносной. А уж если это не друг… Почему в точности, припомнить Гедж не сумел, но знал наверняка, что этого типа он здорово невзлюбил. Мало того, цитируя стихи, когда и прозу-то с трудом вытерпишь, мерзейший этот субъект ни с того ни с сего объявляет себя виконтом де Блиссаком. Какой бы в голове Геджа ни царил хаос, но уж кто Блиссак, а кто нет, ему помнилось распрекрасно.

— Какого такого дьявола вы сюда ввалились?

— В гости приехал!

Кинув на него короткий взгляд, Гедж потянулся к звонку.

— Я бы не стал, — остерег его Пэки.

— Что?

— Не стал бы, и все.

— Я хочу позвонить дворецкому, чтобы он вас вышвырнул отсюда.

— Вот я и говорю — не стал бы.

— Врывается, видите ли, прикидывается де Блиссаком…

— Прикидываться покойным де Блиссаком у меня есть особые причины. Ах, Гедж, Гедж! — вздохнул Пэки. — Вы сами не осознаете всей своей силы!

— О чем это вы, черт вас дери? — выкатил глаза Гедж.

— О драке с виконтом. Вы, надеюсь, не запамятовали?

Гедж явно старался проглотить свое адамово яблоко.

Это ему не удалось — оно по-прежнему скакало вверх-вниз.

— Да я до него и не дотрагивался!

— Хм… А вот полиция придерживается другой точки зрения. Они раскинули сети и прочесывают окрестности, разыскивая невысокого, но плотного убийцу, которого в последний раз видели в восточном наряде с тюрбаном на голове.

Гедж затрясся.

— Да я и поколотил его самую чуточку…

— A-а, вы говорите о первой стычке! Позвольте, я назову ее предварительной разминкой?

— О первой?

— Ну да, а про вторую, значит, забыли?

— Ой Господи! Вот те на!

Гедж суматошно копался в закоулках своей ущербной памяти в поисках хоть крупицы воспоминаний о драке. Но не сыскалось ни единой.

— Вы что же, хотите сказать, случилась и вторая?

— Ого! Да еще какая!

— И субъект этот в неважнецкой форме?

— Вообще ни в какой. Вот я и решил: единственно, что можно сделать, — приехать сюда вместо него. Конечно, если рассматривать вопрос под строго формальным углом, я не виконт де Блиссак. Но вы совершите чудовищную ошибку, если не примете меня в этом качестве. Миссис Гедж, вернувшись, не найдет в шато ни одного виконта. Вам не кажется, что она кинется наводить справки?

Гедж мешком рухнул в кресло и принялся усердно тереть лоб. Верить или не верить, вот в чем вопрос!

Одна частичка разума нашептывала ему: нелепо предполагать, что человек, отчаянно подравшись за ужином, может наглухо забыть все на следующий день. Но тут же закрадывалась обескураживающая мыслишка: а что, если этот Пэки все-таки говорит правду? В таком случае выгонять его — попросту катастрофа!

Тем самым натуральный цвет решения окрасился болезненным оттенком метаний, а энергичные и срочные меры, вроде звонка дворецкому, потеряли всякое право именоваться поступками. Мало кто из людей в альпаковом пиджаке и полосатых фланелевых брюках так напоминал Гамлета, как Гедж в эту минуту.

— Нет, я не могу — простонал он. — Неужели я мог забыть? Когда «Храмовники» встретились в Лос-Анджелесе, я все прекрасно помнил и на другой день! Отчетливо вспоминал, как врезал этому Уэнстейну. Рыжий такой, недвижимостью занимался. Посмел отколоть шуточку насчет калифорнийского климата… Все, все помнил!

— Не имел удовольствия видеть вас в Лос-Анджелесе, — отвечал Пэки, — но вряд ли тогда вы упились как вчера. Уж и не припоминаю, когда мне доводилось встретить такого упившегося человека. Просто в лоскуты! Пожалуй, вы забыли, что и мне врезали?

Глаза у Геджа совсем выпучились.

— А я врезал?

— Еще как! Глянули нехорошо так — и бамц!

Гедж наконец уверился. Если уж он запамятовал, что налетел на субъекта таких габаритов, да еще и врезал ему, то мог забыть что угодно.