Эрнест Хемингуэй - Рассказы. Прощай, оружие! Пятая колонна. Старик и море

В дверь стучат. В коридоре стоит управляющий. Его крепко держит за плечо боец с автоматом.

Боец с автоматом. Товарищ говорит, что хочет видеть вас.

Филип. Спасибо, товарищ. Пусть войдет.

Боец с автоматом отпускает управляющего и отдает честь.

Управляющий. Сущая безделица, мистер Филип. Проходя по коридору, почувствовал запах жареного — учтите обостренное голодом обоняние — и остановился. Немедленно был схвачен этим товарищем. Все в порядке, мистер Филип. Сущая безделица. Не беспокойтесь. Bien provecho, мистер Филип. Приятного аппетита, мадам!

Филип. Вы пришли очень кстати. У меня есть кое-что для вас. Возьмите вот это. (Хватает кастрюлю, тарелку, вилку, ложку и отдает управляющему.)

Управляющий. Мистер Филип. Нет. Я не могу это взять.

Филип. Camarada филателист, вы должны.

Управляющий. Нет, нет, мистер Филип. (Берет.) Я не могу. Я тронут до слез. Никак не могу. Это слишком много!

Филип. Carnarada, ни слова больше.

Управляющий. Сердце мое тает в груди, мистер Филип, — от глубины чувствительного сердца приношу благодарность. (Выходит, держа в одной руке тарелку, в другой кастрюлю.)

Дороти. Филип, не сердись на меня.

Филип. С твоего разрешения, я выпью виски с чистой водой. А потом, может быть, ты откроешь банку тушеного мяса и нарежешь луку?

Дороти. Ох, Филип, милый, я не выношу запаха лука.

Филип. Думаю, сегодня ночью нам это не помешает.

Дороти. Как, разве тебя здесь не будет?

Филип. Мне придется уйти.

Дороти. Куда?

Филип. С приятелями.

Дороти. Я знаю, что это значит.

Филип. Неужели?

Дороти. Да. Слишком хорошо знаю.

Филип. Мерзко, правда?

Дороти. Отвратительно! Глупо и отвратительно, на что ты тратишь свое время и свою жизнь.

Филип. В мои-то годы и с моими способностями.

Дороти. Как тебе не стыдно уходить, когда мы могли опять так хорошо провести вечер.

Филип. Просто свинство, правда?

Дороти. Филип, почему тебе не остаться? Можешь пить виски и вообще делать, что тебе угодно. Я буду веселая, буду заводить патефон и даже выпью с тобой — все равно, пусть завтра голова трещит. Если хочешь, чтобы был народ, позовем кучу народа. Пусть будет шумно и накурено, все, что ты хочешь. Не надо уходить, Филип!

Филип. Иди, поцелуй меня! (Обнимает ее.)

Дороти. И не ешь луку, Филип. Если ты не будешь есть луку, я буду больше уверена в тебе.

Филип. Ладно. Не буду есть луку. Может, у тебя найдется кетчуп?

В дверь стучат.

Боец в автоматомопять ведет управляющего.

Боец с автоматом. Этот товарищ опять пришел.

Филип. Спасибо, товарищ. Пусть войдет.

Боец с автоматом отдает честь и уходит.

Управляющий. Я только зашел сказать, что отлично понимаю шутки, мистер Филип. Чувство юмора и тому подобное. (Грустно.) Только пища в наше время — неподходящий предмет для шуток. Если подумать, — также и для порчи. Но это не важно. Я понимаю шутки.

Филип. Возьмите эти банки. (Достает из шкафа мясные консервы.)

Дороти. Чьи это консервы?

Филип. Очевидно, твои.

Управляющий. Благодарю вас, мистер Филип. Превосходная шутка. Ха-ха! Слишком дорогая, пожалуй. Но благодарю вас, мистер Филип. Благодарю вас, мисс. (Уходит.)

Филип. Слушай, Бриджес. (Обнимает ее.) Не сердись, что я сегодня такой несговорчивый.

Дороти. Милый, я хочу только одного — чтобы ты не уходил. Я хочу, чтобы у нас было хоть немного по-семейному. Здесь хорошо. Я могу убрать твою комнату, там станет уютно.

Филип. Сегодня утром там было не очень уютно.

Дороти. Я так уберу ее, что тебе приятно будет жить в ней. Я поставлю тебе удобное кресло, и настольную лампу, и полку с книгами, и картины повешу. Право же, я очень хорошо все устрою. Пожалуйста, останься сегодня дома, и ты увидишь, как будет хорошо.

Филип. Завтра останусь.

Дороти. А почему не сегодня, милый?

Филип. Такой уж сегодня беспокойный вечер, хочется, знаешь, погулять, потолкаться среди людей. А кроме того, у меня свидание с одним человеком.

Дороти. В котором часу?

Филип. В четверть первого.

Дороти. Ну, после приходи.

Филип. Ладно.

Дороти. Когда ни вернешься, все равно приходи.

Филип. Серьезно?

Дороти. Да. Пожалуйста.

Он обнимает ее. Гладит по волосам. Закидывает ей голову и целует. Снизу доносятся крики и пение.

Слышно, как поют «Песню партизан». Песню поют всю, до конца.

Хорошая песня.

Филип. Тебе и не понять, какая это хорошая песня.

Слышно, как поют «Bandera Rossa».

А эту знаешь?

Он сидит на краю постели.

Дороти. Да.

Филип. Лучшие люди, которых я знал, умирали за эту песню.

В соседней комнате боец с изуродованным лицомлежит на кровати и спит. Во время их разговора он вышел из ванной, высушил одежду, счистил с нее грязь и лег на кровать.

Свет лампы падает на его лицо.

Дороти. Филип, Филип, ну пожалуйста, Филип.

Филип. Знаешь ли, я сегодня не в настроении.

Дороти (разочарованно) . Вот это хорошо. Вот это мило. Но я ведь только прошу, чтобы ты остался. Просто останься дома, и мы посидим тихо, уютно, по-семейному.

Филип. Мне нужно идти. Правда.

Внизу поют «Интернационал».

Дороти. Вот это всегда играют на похоронах.

Филип. А поют не только на похоронах.

Дороти. Филип, ну не уходи!

Филип (обнимая ее) . До свидания.

Дороти. Нет, нет. Не уходи. Я тебя прошу.

Филип (вставая) . Слушай, перед тем как ложиться, открой оба окна. А то ночью, если будет обстрел, стекла лопнут.

Дороти. Не уходи, Филип. Не уходи!

Филип. Salud, camarada.

Он не поднимает кулак. Идет в соседнюю комнату. Внизу опять поют «Партизан». Филип в номере 110 смотрит на спящего Макса, затем подходит к нему и будит.

Макс!

Макс, мгновенно проснувшись, озирается, мигает от яркого света и улыбается.

Макс. Пора?

Филип. Да. Выпить хочешь?

Макс (встает с постели, улыбается и ощупывает свои сапоги, которые сохли перед электрическим камином) . Очень даже.

Филип наливает виски в два стакана и тянется за графином.

Не подливай воды, жалко портить.