Луи-Фердинанд Селин - Север

И тут, в этой «Чудоруссии», мы продолжали расхлебывать то, что уже давно заварили… и чего точно не стоило заваривать… и сюда не нужно было попадать… первые впечатления были далеко не радужными!.. продолжение мы узнаем завтра… а пока немного добавим к уже происходящему… нам с Лили за столом досталось два ломтя черного хлеба… а Ля Виге – немного сельдерея и хлебного мякиша… мы все это разделили… пауки пришли на нас посмотреть… спускаются на паутине с потолка, выжидают… и ззз! тут же снова поднимаются… они любопытные… мы ведь поселились на их территории, это уж точно… Ля Вига хочет спуститься вниз, в свою камеру, но только чтобы я его проводил!.. хорошо!.. тогда все втроем! Бебера оставляем… берем свечу… проходим мимо комнат, где живут секретарши Dienstelle… виднеются только полоски света под каждой дверью… слышен тихий шепот… и еще голоса радио… тока больше нет… но радио работает на батарейках… барышни из Dienstelle, должно быть, устраивают такие вечеринки только для своих… всему свое время, иногда скрытность просто необходима… итак, мы спускаемся по большим ступеням… еще наверху окликаем Яго, чтобы он знал, кто идет… все в порядке, он рычит, но тихо… только чтобы показать, что он нас услышал… он нас пропускает… сейчас посмотрим, что нового в этой камере!..

Ничего, только пауки, как и у нас… мы опять отправляемся обратно мимо Яго… вот мы и снова на нашем матрасе… как бы хотелось просто наплевать на все и уснуть… ан нет, тут-то как раз на вас и наваливаются волнения и заботы! вот древние греки, к примеру, тоже жили в мире трагедий, день и ночь – в заботах… примерно так же живет и тот, кто оказался вне закона… зато наш коммунистическо-буржуазный, менторский, лицемерный, технократический, алкоголический, обжирающийся, больной раком новый мир заботится лишь о двух вещах: о собственной заднице и о собственном счете, – на остальное же ему глубоко плевать! Прол и Плут снова вместе! полное согласие!.. ну а нам, затравленным нищим, спать не приходится… нам нужно быть очень предусмотрительными… всегда думать о том, что нужно и чего не нужно говорить… анализировать свое сознание… любая мелкая оплошность могла очень дорого нам обойтись… Ля Вига внизу, в своей келье, тоже, должно быть, крепко задумался… один Бебер ни о чем не думал, значит, Проявлять изворотливость оставалось нам… животное оно и есть животное, он был гораздо счастливее нас… ну все, молчу, даже шевелиться больше не буду… пусть хоть Лили немного поспит… а я сам могу часами лежать без сна… я уже к этому привык, лежу и слушаю шум у себя в ухе… я научился дожидаться рассвета… небо в бойнице наверху сереет… потом светлеет… надеяться на большее нечего, ведь уже сентябрь… должно быть, шесть часов, или что-то около того… я не буду будить Лили… лучше схожу проведаю Ля Вигу… но как же насчет кофе? я посоветуюсь с ним… где взять кофе?… на ферме?… может, он знает?… я спускаюсь босиком… снова прохожу мимо Яго… Яго спит прямо на каменном полу… он слабо рычит… пропускает меня…

Ля Вига тоже уже проснулся… я спрашиваю его, не думал ли он насчет кофе… еще бы, он не думал!.. ну тогда пошли его искать!.. зачем идти на ферму, ведь здесь в коридоре есть что-то вроде подпольной кухни, он просто уверен, третья дверь от него… толкаемся туда, стучим… он же видел, их там четверо, трое русских и одна служанка старика… никто не отвечает… Яго рычит на стук… они, должно быть, разошлись по своим комнатушкам… до чего же все эти блядчонки скрытные, каждая сама за себя!.. как и старик, со своей подвальной кухней! уверен, у них у всех есть булочки!.. кстати, как потом Ля Вига освещает свою конуру? со спичками!.. он показывает их мне, даже дарит одну коробку… ему хватило трех спичек, чтобы лечь… а у нас есть свеча, но это опасно!.. еще повезло, что мы ничего не подожгли… теперь пошли за булочками… есть идея… если рядом ничего нет, то на ферме!.. Ля Вига одевается… то есть напяливает свои говнодавы… мы уже давно спим не раздеваясь… собирается он недолго, вот мы и на улице, в парке свежо… на первом же повороте аллеи натыкаемся на рабов-мужчин… их дюжина, они складывают вместе стволы елей… что это они тут творят? и кто это такие?… сейчас я у них спрошу… но я не успеваю, меня окликает какой-то солдат, довольно пожилой эсэсовец… вот он выходит из кустов… и спрашивает меня, чего мне надо… и кто мы такие?… не очень любезно… я объясняю ему, что мы живем в замке, вон в той башне… французские беженцы, а сейчас идем на ферму попросить там у них чего-нибудь горячего… он смягчается… он бы сам налил нам немного кофе, но они с этими каторжниками уже пили его в четыре часа… у него больше ничего не осталось!.. он переворачивает свой бидон, показывает мне, больше ни капли!.. у них подъем в четыре утра!.. он достает из своего самого глубокого кармана огромный будильник из черной стали… шесть часов с половиной!.. мне всегда казалось, что мы достаточно трудолюбивы, рациональны, но почему-то нас все постоянно считают бездельниками… вот каторжники, так те по-настоящему вкалывают… встают до зари… эти-то действительно старались… это было видно… они строили что-то вроде избы, добрых тридцать на тридцать метров, целиком из еловых бревен… и на опорных балках! у них здесь точно должна быть лесопилка… я спрашиваю у эсэсовца… это там, на другом конце деревни, в Дансинге!.. Tanzhalle!.. поскольку этот эсэсовец оттаял, я интересуюсь, кто это такие… рабы Божьи!.. я о них уже слышат»… так это они? толстопузые столяры, «отказники по религиозно-этическим соображениям»… если бы они были французами, им бы показали, как играть в Библию и в отказ… я говорю эсэсовцу…

– Гитлер – славный малый!.. а вот во Франции уже настал полный Kapout!

– Ja! ja! hier auch! здесь тоже!

И он похлопывает по своему здоровенному маузеру… вполне дружелюбно!.. мы смеемся!.. вот мы и подружились!

– Heil! heil!

Я спрашиваю у него…

– Сходить, что ли, к фон Лейденам, напротив, может, у них найдется кофе?…

– Sicher! конечно!..

Ладно! пошли!.. через парк, а потом через большой двор… налево хлев, свинарник… и высокие силосные башни, от которых так воняет… цементная тропинка вдоль пруда с навозной жижей, который воняет еще сильнее… они все вложили в этот двор… здесь еще и гуси, утки, куры… конечно, за всем этим нужно присматривать, наблюдать за происходящим сверху, с фермы… я что-то не вижу наших работников, двух французов, Леонара и Жозефа… я слышу русские песни… вижу женщин и детей… босоногих… и мужчин в сапогах… они идут через двор… машут нам руками… что-то кричат… думаете, дружески?… нет!.. вид у них, скорее, злобный… правда, чувствуется задор!.. они, должно быть, отправляются пахать, полоть… туда, на равнину… где виднеются картофельные борозды… маленькие… огромные… тянущиеся до самого Моорсбурга… весь горизонт в бороздах… наверное, они идут туда… что это за люди?… Харрас же мне говорил… это все русские, которых вывезли с Украины… они здесь в качестве «вольнонаемных»… само собой… целые деревни… Иван из «Зенита» тоже был «вольнонаемным», но он из Сибири… ну, а те каторжники-bibelforscher'ы? Ля Вига, как и я, заметил, что они все жирные… пузатые… и какие все здоровые! они ворочают такие штуки, которые нас бы запросто раздавили… для кого эти избы? еще один вопрос… для финских врачей, коллаборационистов, как и мы… они будут приезжать сюда на отдых… вероятно, те, из Грюнвальда?… Харрас мне все объяснял, правда, я слушал только одним ухом… но истина заключается в том, что нашу войну делают мелкие нации со всех концов Европы… подтверждение тому я увидел гораздо позже, в Копенгагене, в Дании, полные камеры, целые этажи, набитые представителями всех рас, всех возрастов… там были предатели бельгийские, югославские, литовские, латышские, апатриды, евреи, еретики, монголы по матери, анъерцы [108]по отцу, сборная солянка, настоящая свалка из сотен флагов завоевателей и верениц войск, все шиворот-навыворот… а тогда мне оставалось только предположить, что эти личности, вероятно, собирались построить себе там еще одну контрастную баню… из холода в жар?… разумеется! Ля Вига в этом не сомневался! но на сей раз у меня с собой не было фанаты, чтобы бросить им в бассейн… меня очень интересовало еще одно… кто же кормит этих здоровенных каторжников?