Рэй Брэдбери - День первый

И за шестьдесят или семьдесят ярдов от него, за флагштоком, один из незнакомцев почти не глядя поднял руку и в полном молчании медленно помахал. Другой старик, увидев это, тоже помахал. Так сделал и третий.

Он будто со стороны наблюдал, как его рука медленно поднимается и кончики пальцев слегка вздрагивают в каком-то подобии жеста. Он посмотрел на свою руку, а потом на стариков.

«Боже мой, — думал он, — я был не прав. Это не первый день школы. Это последний день».

Элис жарила на кухне что-то вкусно пахнущее.

Он долго стоял на пороге.

— Эй, — сказала она, — заходи и садись, в ногах правды нет.

— Конечно, — произнес он и прошел к обеденному столу. Стол был накрыт по-праздничному, с лучшим столовым серебром, лучшим сервизом; свечи были зажжены как для торжественного ужина, на столе лежали лучшие салфетки. Элис ждала у кухонной двери.

— Откуда ты знала, что я приеду так быстро?

— Я не знала, — ответила она. — Я видела, что ты припарковался у парадного входа. Яйца с беконом готовятся быстро, всё будет на столе через минуту. Присядешь?

— Хорошая идея, — он взялся за спинку стула и стал разглядывать столовые приборы. — Садись.

Он сел. Она подошла, поцеловала его куда-то в бровь и снова направилась на кухню.

— Ну что? — крикнула она.

— Что «ну что»?

— Как всё прошло?

— Что?

— Ты сам знаешь, — сказала она. — Этот важный день. Все те обещания. Кто-нибудь вообще пришел?

— Конечно, — откликнулся он. — Все пришли.

— Ну, давай, рассказывай!

Теперь она стояла на пороге, держа в руках яичницу с беконом, и внимательно смотрела на него.

— Ты говорил с ними?

— Говорил ли я с ними? — он облокотился на стол. — Уж точно, говорил.

— Ну и о чем вы беседовали?

— Мы…

— Да?

Он разглядывал пустую тарелку. И слезы, падающие на эту тарелку.

— Господи, да! — громко произнес он. — Мы просто заговорили друг друга до смерти.